— Власть прислушивается к вашим мрачным прогнозам?
— Один из них положили в папку Путину. Он прочитал. Через месяц мне передали: «Тебя простили». Они там понимают, что я хочу предотвратить худший сценарий. Но проблема в том, что сейчас власть абсолютно неадекватно оценивает риски для самой себя и системы. Я понимаю психологию Путина: «Ну сколько меня пугали, сколько предупреждали о всяких ужасах, а ничего такого не произошло. Сохраняется стабильность, управляемость, послушание народа. Ну чего бояться? Ну возникнут проблемы — будем их решать». Он действительно не понимает, что мы стремительными темпами движемся к системному кризису, который может перейти в свержение власти, войну, даже распад страны. Мы к этому идем совершенно очевидно...
— В одном мы с Путиным совпадаем: для меня это тоже совершенно неочевидно. Обоснуйте, пожалуйста...
— Первое. Ускорилось бегство капиталов. У нашего человека есть генетическая память о том, как столпы государства, графья и князья, в одних подштанниках бежали за рубеж и работали там посудомойками. Недавно мой приятель отмечал юбилей во дворце князя Юсупова в Петербурге. Этот дворец был перестроен, закончен в декабре 1913 года. Он стоил по нынешним ценам примерно 120 миллионов долларов. Эта семья была элитой государства, вхожа во все двери, имела прекрасное образование, информацию. Но они не почувствовали, что через несколько лет ничего не будет... Это показательный пример того, как элита может абсолютно не понимать, к чему все идет. Власть и сейчас ведет себя так же. А вот бизнес прекрасно все понимает. С начала этого года утекло 30 млрд. долларов. Это только по официальным данным финмониторинга.
Второе. Страна каждый год теряет по 100 тысяч граждан, которые уезжают навсегда из России...
— Но Росстат дает совершенно другие цифры — на порядок меньше...
— Ерунда все это. А вот вы спросите у людей и убедитесь: у каждой семьи есть знакомые, которые уехали жить за рубеж. 100 тысяч в год — это было раньше. А в прошлом году, по данным ФМС, уже 330 тысяч россиян получили визы, связанные с длительным проживанием за рубежом. Я глубоко убежден, что минимум половина из них уже никогда не вернется домой. Темпы нарастают.
По данным минэкономики Болгарии, свыше 110 тысяч российских семей приобрели недвижимость только в этой стране.
— Ну, естественно, там ведь жилье дешевле, чем в Москве...
— Это печальный показатель. Это говорит о том, что бегут (или готовятся бежать) не только крупные предприниматели, капиталисты, которые выбирают Англию и юг Франции, но и простые люди. Они скапливают небольшие денежки и вкладывают в дешевую болгарскую недвижимость.
Разве все это не говорит о том, что в обществе есть предчувствие краха России? Если бы это была моя личная точка зрения — я никогда не рискнул бы с ней выступить. Но это мнение разделяют многие политики, с которыми я за последний год общался. Они уже даже не спорят о том, будет ли катастрофа. Спорят только о том, когда она грянет. Эксперты — серьезные люди — расходятся только в одном: когда активная фаза начнется.
— И когда же?
— Я думаю, что запаса прочности у власти осталось максимум на четыре-пять лет. Если за это время не начнется серьезная политическая реформа, если власть не прекратит жульничать с выборами, надувать рейтинги... У нас уже был блок партийных и беспартийных, который поддерживало 99% населения. А лидер Ирака получил те же 99% за 2 недели до крушения страны.
— Но вы-то предрекали скорое крушение в одном из интервью «МК» аж 5 лет назад! И ничего не случилось.
— Там было у меня такое предупреждение: если до 1 октября 2006 года не будет создана социал-демократическая партия — нужно готовиться к худшим временам. Она была создана 29 октября. Или все-таки они там наверху меня слушают?
Если серьезно, то единственное, в чем я тогда ошибся, так это недооценил богатство страны. Запас прочности оказался значительно выше, чем я предполагал. Я точно предсказал начало экономического кризиса на вторую половину 2008 года и предполагал, что он может перерасти в политический в
Кислотная среда
— Вы все говорите о предчувствиях, о признаках... Но если катастрофа случится, у нее же должны быть какие-то причины?
— Инфраструктурный кризис, рост цен, дикая коррупция, грабеж в сфере ЖКХ, война на Кавказе и т.д. — все это следствия одной причины — монополизации власти людьми, чья цель — незаконное обогащение. Всем рулит бюрократическая номенклатура, которая срослась с некоторой частью крупного капитала. Групповые интересы для нее важнее национальных. Единственная цель — чтобы им не мешали хапать.
— Вы ругаете отсутствие политической конкуренции. Но вот Кремль же сам создает «Правое дело», которое эту конкуренцию может усилить. Где тут логика?
— Логика в том, что у нас нет оппозиционных политических партий. Просто потому, что нет оппозиционных политиков. Кто в этом виноват? Вот назовите мне хоть одного оппозиционного политика сталинской эпохи. Не можете? Так подумайте, почему их не было. Сегодня условия для развития партий представляют собой агрессивную кислотную среду, в которой никто не выживает. Есть только так называемая политическая элита, которая настолько сгнила, что и ее можно не считать. Часть ее обогащается, а остальная — живет на подачки и ничего не соображает. Бжезинский, общаясь с нашими учеными по проблеме ПРО, сказал, что он не видит ни одного случая, в котором Россия могла бы прибегнуть к своему ядерному потенциалу, пока в американских банках лежит $500 млрд., принадлежащих российской элите. А потом добавил: вы еще разберитесь, чья это элита — ваша или уже наша.
Эта элита никак не связывает свою судьбу с судьбой России. У них деньги уже там, дети уже там...
— Так-таки во власти не осталось ни одного человека, который за Родину радеет?
— Есть, и вы их знаете. Но опереться им не на кого. Вот пытаются накормить полицию и армию. Но не получается. И если власть зашатается, ни полиция, ни армия всерьез защищать ее не будут. А власть будет слабеть хотя бы потому, что генерирует худшие кадровые качества. Я уж не говорю о кумовстве. Но каждый феодал стремится, чтобы его вассал был ниже по деловым и личностным качествам. И просто ниже. Вы посмотрите, что с кадрами: просто эпоха «серых мышек». По сравнению с ними Молчалин — гигант мысли.
— Давайте перейдем к более краткосрочному прогнозу. До предрекаемого вами крушения должны пройти выборы Госдумы и президента...
— А что тут прогнозировать... Власть пытается подменить реальные политические потребности общества различными проектами. Вот то же «Правое дело» создает. Она по-прежнему думает, что достаточно правильно расставить каких-то людей на шахматной доске — и сложится вся партия. Но она ошибается. Эти фигуры — живые люди с амбициями, они могут начать какую-то свою политическую игру и сломать всю тактику шахматной партии. В ситуации, когда общество в политике не участвует, от каких-то конкретных фигур начинает зависеть слишком много. И тот же Прохоров может преподнести сюрпризы. Проблема и в том, что у власти есть только тактика, а стратегии нет.
Сейчас совершается, на мой взгляд, еще одна непоправимая ошибка. Речь о попытке ликвидировать «Справедливую Россию». Потребность в социал-демократической платформе в нашей стране достаточно высока, она живет с идеей социального государства минимум 150 лет. Активных сторонников этой идеи, которые сгруппировались вокруг эсеров, сегодня 9%, а не 4%, как утверждает ВЦИОМ. Это данные института, который предоставляет информацию для представителей власти. И вот как только «СР» исчезает — все эти голоса автоматически уходят к КПРФ. И тогда коммунисты покажут такой результат, что власть будет вынуждена фальсифицировать выборы, еще более подрывая доверие к ней и свою легитимность. Это пример того, как, решая тактическую задачу убрать одного конкурента, власть не видит завтрашнего дня.
— А с чего вы взяли, что эсеров пытаются ликвидировать?
— Снятие Миронова с постов председателя партии и спикера СФ преследует одну цель — лишить эсеров лица и политического ресурса. В России пока еще можно уничтожить любую партию. Не знаю, как по всей стране, но в некоторых областях «СР» уже объявлена врагом № 1. Такое распоряжение дают лично губернаторы.
— Возможно ли, что перед выборами всем партиям будет дан равный доступ к СМИ, а потом на участках бюллетени подсчитают добросовестно?
— Если партиям дадут возможность для дебатов и адекватный доступ к СМИ, то через 3 месяца рейтинг «Единой России» не превысит 15%. Потому что сейчас ее рейтинги держатся на непрерывном пиаре идеи, что у нас в стране нет вменяемой оппозиции, плюс на административном запугивании. Я ответил на вопрос?
— Но вот в Питере у «ЕР» и так уже 12%. И все равно она вне конкуренции, потому что у остальных рейтинги намного меньше...
— Совершенно верно. Наблюдается полное падение доверия к политическим партиям как к институту. Этот тренд поддерживается исполнительной властью, которая стремится подавить парламент как институт. Потому что исполнительная власть расценивает парламент как потенциальную угрозу. Даже если в парламенте большинство у «Единой России». Даже своим они боятся доверять. У нас ни одна партия не участвует в формировании правительства. Значит, это не партии, потому что партии создаются именно для этого. А если они отстранены от формирования правительства — это политический отстойник. И таким отстойником стала Госдума. Депутаты не влияют на политику, у них нет власти, им не доверяет общество.
— Ну и зачем нужна парламентская оппозиция, если парламенту все равно не доверяют?
— Оппозиция могла бы способствовать стабильности в стране. Для этого нужно дать ей поднять голову, создать коалиционное правительство — то есть сделать некоторые шаги, направленные на демонтаж монополии власти. Системная оппозиция хороша, когда у народа еще остается желание слушать говорящие головы. Но если в декабре монополия сохранится — больше никто никого слушать не захочет. И когда элита прогниет окончательно — к власти придут лидеры толпы на разрушительных лозунгах. Этих героев мы еще не знаем, но они найдутся. Скорее всего у такого лидера будет имидж страдальца, как когда-то у Ельцина, обиженного режимом.
Но нужно понимать, что события 1991 года не привели к тотальной гражданской войне только потому, что существовала абсолютная однородность общества. Не было, например, богатых и бедных. И все равно вспыхнули локальные войны на национальной почве на окраинах падающего СССР. В этот раз так легко все не кончится. Потому что в обществе кричащие противоречия. Богатые и бедные, нацмены и националисты, религиозные фанатики. И накоплено очень много агрессии, негативного потенциала. У нас уже обычные ДТП заканчиваются потасовкой или перестрелкой, идет непрекращающаяся скрытая гражданская война на Кавказе. Политики и бизнесмены Кавказа говорят, что в регионе идет формирование центробежного сознания: «Россия не может решить наших проблем. Да, она нам нужна для материальной поддержки, но нам уже нужно выстраивать свою собственную внешнюю политику в отношении Грузии, Ирана, Азербайджана»... Это массовое ощущение. Доверие к способности России удержать Кавказ снижается. Они считают, что массовая коррупция, отсутствие нормального правосудия и вменяемой экономической политики — все это идет от России. Все это бочка с порохом, которая может рвануть в результате случайного стечения обстоятельств.
— Вернемся в сегодняшний день. Что происходит в тандеме?
— Ничего. Потихонечку грызутся между собой команды. Медведев ждет, когда определится его будущее, и все-таки надеется получить от ВВП предложение избраться на второй срок, считая, что заслужил это доверие своим спокойным поведением. Ни к каким серьезным реформам, переменам он пока не готов. Но все может измениться, когда наступит ясность с его будущим. Скорее всего в сентябре-октябре.
— Нет ощущения, что Медведев планомерно убирает путинскую элиту: Шаймиев, Лужков, Миронов?
— Нет. Без Путина никто людей Путина вычистить не мог. Если премьер не вмешивается в процесс — это говорит о том, что он уже принял решение. Понятно, что он принимает это решение под воздействием целого ряда факторов — объективных и субъективных. Но совершенно очевидно, что он мог в любой момент вмешаться и по Лужкову, и по Миронову, если хотел бы. И решение было бы либо отложено, либо пересмотрено. Это согласованные с ним действия.
— Сценарий предсказываемого вами взрыва будет зависеть от того, кто станет следующим президентом?
— Нет. Это будет зависеть от программы будущего президента. У Медведева еще может быть шанс провести спасительную для страны политическую реформу, но — только шанс. Сможет ли он сформировать новую элиту, новый слой, на который будет опираться? Важно начать реформу до точки невозврата. Но мы не знаем, где она. А что, если она уже пройдена? Возможно, есть еще неизвестные нам законы о популяции, которые уже не дадут нашему народу возможности стать в ряд цивилизованных стран. Ведь сколько уже можно вырезать свою элиту! Отсылать в Сибирь, жечь в пламени различных войн, подвергать репрессиям после революции, изгонять в эмиграцию. Вспомните, что сделал Иван Грозный с Новгородом! Вполне возможно, что мы уже выродились — и что-то реформировать поздно.
Что касается Путина, то необходимости в реформах он не видит и подменяет их инновационной риторикой, пиаром. И готовится к нешуточной борьбе за парламент, который, как я уже сказал, с его точки зрения, всегда представляет угрозу для исполнительной власти, а особенно если в нем есть вменяемая оппозиция. Я лично считаю, что эта борьба будет сопряжена с грандиозным количеством нарушений и фальсификаций. Население будет убеждено, что выборы прошли нечестно, это еще снизит легитимность власти.
Почему экстремистские идеи в Великобритании не работают, а у нас работают? Почему в США нет подполья, а у нас есть? Там, где выпололи политическую поляну, начинают переть сорняки. У нас даже эти люди на Дальнем Востоке, которые убили милиционера и прятались в лесу, воспринимались обществом чуть ли не как партизанский отряд, который за нас, за свободу. Народ уже готов к кровавым разборкам.
И в конечном итоге все всё потеряют. Власть имущие — власть, бизнес — имущество.
— Но вы же сами сказали, что бизнес к этому готовится и все вывозит...
— Вывозит. Но нужно понимать, что за рубежом нас считают людьми второго сорта. Там делать бизнес так же уверенно, как здесь, никто не даст. Да и чисто физически не все успеют выехать в таком количестве. Потому что, когда что-то случается, перекрываются дороги, не ходят поезда и пароходы... И пустить туда могут не всех. Если из 145 миллионов смогут быстро покинуть страну тысяч
А во-вторых, тех, кто уедет, отсюда будут доставать. Потому что, если придут к власти жесткие популисты и радикалы, они построят свою риторику на сведении счетов с предыдущим правительством. В лучшем случае многие наши влиятельные вельможи окажутся в положении Бориса Березовского.
— Вы говорите о спасительной политической конкуренции, но бучу могут устроить люди, которым до фонаря эта ваша конкуренция. Гастарбайтеры, например... Они уже устраивают массовые драки, хотя им безразличны наши выборы...
— А почему они дерутся? Потому что миграционная служба коррумпирована, механизмы регулирования потока мигрантов не работают. Правоохранительная система развалена. Политическая конкуренция на них-то, гастарбайтеров, не влияет. Но на качество работы власти еще как влияет. Нелегалы размножаются в отсутствие реального порядка в России. Можно отмазаться, можно купить любого чиновника, и никто не занимается этой проблемой. Некогда заниматься, когда ты с утра до ночи воруешь и защищаешь наворованное. Где милиционеры? Почему их нет? Они заняты. И нет у этой власти конкурента, который за ней присмотрит.
Михаил Зубов
