2 июля на 102-м году жизни умер классик отечественной анимации, народный художник России Леонид Шварцман, подаривший нам множество удивительных образов — от забавных обезьянок до Чебурашки и Крокодила Гены. 70 лет он отдал анимации. Родился при Ленине, жил и при Сталине, Брежневе, Горбачёве, Ельцине, Путине. Казалось, что он будет с нами всегда.
Леонид Шварцман родился в Минске 30 августа 1920 года. Сведущие люди сразу же понимают, что Чебурашка и Крокодил Гена ходят по Минску того времени. Шварцман не раз вспоминал узкие улочки родного города, деревянные дома, первый этаж которых был каменным. А рядом с его домом стояла церковь. Всё это жило в мастере до последних дней, сказывалось в придуманном им сказочном мире. Даже его легендарные обезьянки были связаны со старым Минском.
— Леонид Аронович, как и вы, родился в Минске.
— Да, в 1920 году в Минске появился такой мальчик. Жил он на улице Раковской в старом районе Немига. Этого дома уже нет. Судя по всему, находился он недалеко от так называемой Холодной синагоги. Она чуть ли не XVI века. Недавно вышла замечательная книга его воспоминаний, в которой Леонид Аронович об этом вспоминает. И в цикле его картин, посвящённых старому Минску, отображаются впечатления детства. Лично с Леонидом Ароновичем мне довелось познакомиться, когда он был уже патриархом.
До этого я о нём много слышал, знал из рассказов Фёдора Савельевича Хитрука и Юрия Норштейна, у которых учился на Высших курсах сценаристов и режиссёров. Ветеранами «Союзмультфильма» часто упоминалось совсем уж детское имя Шварцмана Лёля. Лично довелось познакомиться с ним в тот период, когда мы занимались проектом «Чебурашка» с японскими коллегами.
Я несколько раз побывал у Леонида Ароновича дома, познакомился с его замечательной супругой Татьяной. Он был удивительный человек. В этом сходятся все его коллеги и ученики. Это счастливая судьба в анимации. В Шварцмане поразительным образом сошлись и замечательные человеческие качества — доброта, открытость, внимательность, интеллигентность, задушевность — и талант художника. Он — замечательный мастер. У него редкий дар — создавать обаятельных персонажей с добрым наполнением. И им нет счёта. Всё это проявилось, когда Леонид Аронович работал с Атамановым, Качановым, когда волею судьбы сам стал режиссёром и создал «Котёнка по имени Гав». Не припомню, чтобы кто-то вспоминал о каких-то конфликтах со Шварцманом. Я не беру в счёт историю с Чебурашкой и Успенским. Это был нонсенс. Самое удивительное, что у Шварцмана за столько лет жизни не иссякла творческая энергия. У меня сохранилось несколько его сувениров. Он каждый год собственноручно рисовал новогодние открытки и дарил их своим друзьям и знакомым. У меня сохранилась такая открытка, нарисованная в Год обезьяны с изображением мартышки из «38 попугаев». Он интересовался искусством. Все его интервью, которые я читал и видел, были очень глубокими и интересными, с мудрыми мыслями и о нашем виде искусства, и о живописи вообще.
— Ситуация с японским проектом была щекотливая. Создавался чуть ли не дубликат того, что сделал Шварцман. Всё русское, вплоть до надписей, а картина японская. Когда вы обратились к Леониду Ароновичу, как он отреагировал?
— Как вы думаете, в чём причина долголетия мастера?
— Безусловно, сказалась генетика, и это никто не будет отрицать. Мне кажется, что сказалось ещё и его позитивное отношение к жизни. Все, кто знал Леонида Ароновича, говорят, что ему не свойственны были негодования, обиды. У него было какое-то детское удивление перед красотой окружающего мира, которая и настраивала его оптику. А жизнь у Шварцмана была непростая. Он во время войны работал на заводе. Его не отправили на фронт, а эвакуировали на Урал. Может быть, это его и спасло. А потом он смог поступить во ВГИК. То есть он пережил все трудности со страной и пронёс в себе какой-то магический кристалл доброты. По его реакции и разговорам можно об этом судить. По его фильмам видно, что делал их добрый человек. Может быть, это как раз и уберегает от разрушения.
— Жена Леонида Ароновича умерла в 2021 году. Как же он жил один? Были ли близкие люди рядом?
Сегодня в нашем разговоре Юрий Норштейн сказал, что Лёля прожил удивительно счастливую жизнь. Даже не получается сидеть с унылым лицом и произносить скорбные речи, вспоминается его добрая усмешка, всё только хорошее, какие-то смешные случаи. Я думаю, что многие аниматоры сегодня, даже младшего поколения, вспомнят Леонида Ароновича добрым словом, даже если они не являются его прямыми учениками. Профессии-то все учились на «Союзмультфильме», приходя туда работать. Леонид Аронович преподавал на курсах мультипликаторов, вёл там рисунок. У него была нежная дружба со Львом Мильчиным (художник и режиссёр анимационного кино, создавший «Сказку о царе Салтане», «Стойкого оловянного солдатика» — С.Х.). Они же земляки, оба из Минска (Мильчин тоже родился в 1920 году — С.Х.), учились в одной художественной школе. Шварцман испытывал большой пиетет к Лёвушке, считал, что он по всем художественным параметрам впереди, и очень нежно о нём вспоминал. Лев Аронович был хорошим другом и художником, коллегой и мужем. Они прожили с Татьяной Домбровской лет 70.
— Откуда взялось это детское имя — Лёля?
— Может быть, его так в детстве называли. Даже книжке дали название «Классик по имени Лёля в стране Мультипликации». На «Союзмультфильме» мало кого по имени-отчеству называют, может быть, двух-трёх человек. Но то, что Шварцман — это Лёля, знали все.
— Неужели так и обращались? Или за глаза так называли?
— Может, и была какая-то дистанция, но я слышал, как Юрий Борисович Норштейн называл его по телефону Лёлей.
Светлана Хохрякова
