Прошу прощения у создателей мини-сериала «Бесы» за этот поспешно оперативный отклик – телепроизведение, не говоря уже о первоисточнике, требуют не одного дня размышлений и анализа специалистами по Достоевскому (они будут опубликованы в одном из следующих номеров). Я не большой знаток творчества и философии великого романиста, просто страстный поклонник. Когда-то в десятом классе нашёл в библиотеке имени Николая Островского дореволюционную книгу с ятями – «Бесы» тогда не только не входили в школьную программу, но и, кажется, ещё не переиздавались – и прочитал запоем. Роман произвёл огромное впечатление, ещё более сильное, чем написанные до «Бесов» «Идиот» и «Преступление и наказание» и после – «Подросток» и «Братья Карамазовы». Стало понятно, почему Ленин называл Достоевского архискверным. Бывший каторжник-петрашевец написал книгу о революционерах, злободневную для 1872 года – тогда замолчанную и отвергнутую либеральной общественностью. И оставшуюся крайне злободневной не только для «серебряного» начала ХХ века, кончившегося Октябрьской революцией, но и для его «бархатно-революционного» конца, а также тотально «цветного» продолжения в ХХI веке. Пророческий роман.
Судьбу экранизаций этой великой книги, в отличие от «Идиота», например, нельзя назвать счастливой: слишком трудное для переноса на сцену или экран произведение, большое, многослойное, сложное, хотя Достоевский архисценичен. Не буду говорить обо всех, но наиболее удачной, конгениальной достоевской экранизацией мне кажется «Идиот» Ивана Пырьева. По изобразительной мощи, по страсти. Автору соответствовал великий актёрский ансамбль: Пашенная, Борисова, Яковлев, Подгорный, Любезнов, Муравьёв… Пырьеву для полнокровной экранизации хватило только первой части романа (а всего их четыре).
Владимир Хотиненко в «Бесах» тоже не замахивался на весь роман, ограничился линиями Петра Верховенского и Николая Ставрогина. Нет почти Степана Верховенского (эпизодическая, но очень достойно сыгранная Игорем Костолевским роль), совсем нет писателя Кармазинова с его последним «Мерси», много чего в сериале нет. Зато приписано кое-что от режиссёра (он же сценарист). Для придания детективной интриги он ввёл образы следователя и полицмейстера (вполне убедительные Сергей Маковецкий и Владимир Зайцев). Благодаря их расследованию и признательным показаниям арестованных героев разворачивается картина революционной драмы.
Начало, да и почти вся первая часть несколько обескуражили.
Вдруг в сериал залетела бабочка – у Достоевского её нет – откуда? Показалось, из «Утомлённых солнцем»-2, снятых Никитой Михалковым, называвшим себя, вспомним, бесогоном, но насекомое быстро ловит Ставрогин (поначалу насторожившая, но потом показавшаяся очень серьёзной работа Максима Матвеева) – он у Хотиненко энтомолог-коллекционер, как Набоков и Проханов. Насекомые здесь неспроста. Смекаем, для революционеров люди даже не бараны и свиньи, а насекомые, но и сам Ставрогин во сне-бреду превращается в насекомое, огромную бабочку.
В сериале звучит фамилия главного революционера Маркса, которой, разумеется, нет в первоисточнике, говорится про некий революционный документ: «Молоком писано», в звуковом оформлении на секунду послышался голос Ельцина, нет, вру, Ленина. Ближе были бы реальный прототип Верховенского Нечаев, убивший студента Иванова, чтобы связать революционную ячейку кровью, или Бакунин, а потом социалисты-революционеры, методов террора которых большевики не признавали. Революционеры бывали разные, фанатики-ленинцы враждовали с циниками-азефами… Хотиненко нас затягивает в своих «Бесов», которые чем-то напоминают нынешних разноцветных революционеров типа наших «граждан кантона Ури»: Ильи Пономарёва, Ксении Собчак, Марата Гельмана, и, конечно, красавца Алексея Навального и других... Они похожи и физиогномически, и физиологически на Верховенских, Лебядкиных, Лямшиных и Шигалевых…
Главный движитель романа и сериала Пётр Верховенский. Его старательно играет Антон Шагин, однако мне кажется, что более точен был бы выбор артиста масштаба и, главное, обаяния Сергея Безрукова или Евгения Миронова. Здесь сразу видно, что герой подлец и всех предаст, слишком очевидный бес, а между тем из этого дьяволёнка выросла целая плеяда обаятельных подонков отечественной литературы (назовём хотя бы булгаковского Аметистова и Остапа Бендера). Откуда произрастают его нигилизм, цинизм, жажда реформаторства и разрушения, только ли из гордыни, презрения к людям, свойственных молодым умникам-бездельникам? Откуда эта дьявольская энергия и изощрённый ум? «Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве». Верховенский ещё в позапрошлом веке настежь распахнул окна Овертона: «Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха! Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши, наши. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают!.. О, дайте, взрасти поколению!..» Ведь придумать такое не всякий может, ведь это же на века! И сказал не какой-то американский Даллес или Бжезинский, а исконно наш Петя.
Наиболее подробно и убедительно «выписана» в фильме линия загадочного красавца-аристократа Ставрогина – сериал можно было бы назвать «Ставрогин» или «Принц Гарри» – и Максим Матвеев замечательно справляется с этой сложной ролью. Есть в нём что-то уайльдовское (кстати, интересно, читал ли автор «Дориана Грея», книгу о русском «принце Гарри»?). Тут как раз понятно, откуда у трагедии героя «ноги растут», и понятно его желание вырваться, преодолеть последствия «большого разврата» и… осознание невозможности спастись, он всё-таки «смёл себя с земли как подлое насекомое». В сценах Ставрогина достигается высокая, истинно «достоевская температура». Так же как и в сценах убийства Шатова и самоубийства Кириллова. Дебютанты Евгений Ткачук и Алексей Кирсанов, на удивление, блестяще справились со своими ролями. Хороши Тихон (Юрий Погребничко), капитан Лебядкин (Борис Каморзин), Лембке (Александр Галибин), губернаторша (Наталия Курдюбова), Мария Шатова (Наташа Швец)... На небольшом пространстве роли удалось создать убедительные образы и другим исполнителям. Здесь нет маленьких ролей и маленьких артистов. Жаль только, что женские образы, которые в романе присутствуют многостранично, в сериале даны пунктирно.
Несколько зловеще прозвучал эпилог фильма, придуманный Владимиром Хотиненко: в снежную Швейцарию к Марии Шатовой с её маленьким сыном приезжает единственный не арестованный заговорщик Пётр Степанович Верховенский. Чему он их научит? Ну да, «и повторится всё, как встарь». Ни история, ни литература ничему не учат, полагает режиссёр. Но «Бесов» после показа сериала прочитают тысячи телезрителей. И это хорошо.
Кондрашов Александр
