Чем больше мы говорим о демократии, тем чаще огораживаем присутственные места заборами. Недавно был на Старой площади, где когда-то очень давно размещался Московский обком партии, а теперь администрация президента. Чугунные решетки от самого метро!
Ладно, туда простые люди не ходят. А вот подышать свежим воздухом или на речке половить рыбку, большую и маленькую, — наше с вами конституционное право. Вынь да положь.
Но что делать жителям зоны санаторно-оздоровительного комплекса «Валуево» — бывшего Ленинского района Московской области, а ныне Москвы, если и их лес, и их речка обнесены высокой чугунной оградой?
Формально считается, что местным жителям, при наличии специального пропуска, можно проходить через калитку в заборе и гулять по парку с 9 утра и до 9 вечера. Обгуляешься. Но все это, заверяют аборигены, вранье. Не так давно через калитку, которая соединяет два разных мира — пансионатский парк и жилой поселок, — одна женщина выходила в 19.20. Охранники ее долго отчитывали за нарушение режима и занесли в список неблагонадежных. Теперь в парк вообще не пускают.
Спрашиваю валуевцев: есть ли в этом решетчатом ограждении «от мира того» какая-нибудь дыра-лазейка, чтобы пользоваться ею и не связываться с охраной? Мне честно отвечают, что да, есть. Раньше было много, затем санаторий по периметру поставил видеокамеры и все потайные лазейки законопатил. Все, кроме одной, через которую дышать целебным воздухом ходят те, кто не имеет спецпропуска.
— Но там в дожди грязи по колено, — рассказывает Лидия Александровна Сазоненко. — На прошлой неделе две школьницы —14 и 16 лет — таким образом проникли в парк, погуляли, а потом начался дождь, и чтоб не месить грязь, они пришли к калитке и попросили их выпустить. Их под дождем мурыжили целых полчаса и выпустили, когда девчонки по мобильному телефону позвонили родителям!..
— Нам говорят, что мы должны благодарить, что в наш же парк нас пускают по расписанию, — добавляет другая женщина. — А за что? Наши мужья — рыбаки, любят посидеть с удочкой. Так как к речке можно попасть только через парк, а вход туда разрешен с 9 утра, то в 4 утра на речку уже не выйдешь. Вот вам и рыбалка!
— Раньше для рыбаков с крутого берега реки специально были сделаны ступеньки, — добавляет еще кто-то. — Лестницу срезали, и теперь с обрыва можно только скатываться!..
Заядлым рыбакам поселка Валуево еще повезло: они имеют хоть слабую надежду порыбачить. А их собратьям из деревни Нижнее Валуево (она на противоположном берегу реки Ликова) об этом увлечении можно просто забыть. У них прав на посещение парка нет, поскольку нет этих самых пропусков. Пообщаться с природой могут, только уплатив за вход 100 руб.
Когда 12 лет назад просто Валуево пансионатское начальство обносило высокими решетками, деревенские из Нижнего Валуева смекнули, что решетки могут появиться и у них и отрезать им доступ к речке Ликова. И неделю подряд караулили, чтоб не допустить к своему берегу строителей. А когда бдительность малость притупилась, караул устал и заснул прямо на постах, тут их деревню за ночь решеткой от берега и отделили! Им теперь к реке ни с какой стороны не подступиться.
Через тесные дворы, захламленные мусорными свалками (основное, «разрешенное» место отдыха жителей поселка Валуево), подходим к этому самому кованому решетчатому забору с калиткой. Изнутри (со стороны пансионата) она заперта на тяжелый висячий замок. Рядом, как на какой-нибудь секретной ракетной базе, КПП с будочкой и охранником.
— Пропуск! — говорит он.
Совещаемся, что же предпринять. У журналиста «МК» такого волшебного билета, понятное дело, нет. Но его нет и у многих других жителей этого поселка. Так, еще три года назад у местных обитателей забрали спецпропуска старого образца для обмена на новые. И до сих пор… не обменяли!
— Нет у меня пропуска! — говорит одна из женщин. — А почему я не могу пройти в свой парк? Я тут родилась, всю жизнь живу…
— Пропуск! — снова повторяет охранник.
На шум толпы («МК» встретили не меньше 30 женщин — Асатрян, Власова, Морозова, Боброва, Крюкова, Смирнова и др.) выходит представитель службы безопасности пансионата по имени Олег Анатольевич. Он начинает всех нас заверять, что забор, калитка и пропуска — во многом фикция, так как местных жителей охрана пускает совершенно свободно.
— Почему же вы нас сейчас не пускаете? — раздаются резонные выкрики из толпы.
Олег Анатольевич меняет позицию. Дескать, забор есть, но всё в строгом соответствии с федеральными законами.
То есть, говорим мы ему, президент Путин и премьер Медведев, известные блюстители законов, когда выступают перед главами субъектов Федерации, то только и требуют от местных жителей отделяться высокой китайской стеной? Ну, а некоторым из них, самым благонадежным, в качестве поощрения выдавать пропуска, чтоб те изредка могли утешаться в единении с природой?
Так все это понимать?
Любезный Олег Анатольевич повторяет, что охрана «действует строго по 73-му закону», который гласит, что на территорию памятников истории граждане допускаются «на основании билетов, ценой не выше 100 рублей» (смех в толпе у решетки).
— Но поскольку, — значимо подчеркивает секьюрити, — в Валуеве живут люди, которые тут родились и выросли, то им пошли навстречу, выдали спецпропуска, им не надо платить по 100 рублей.
Лидия Александровна Сазоненко достает из толстой папки документов письмо из Главного управления охраны памятников Москвы.
— А я вам зачитаю другой закон, — говорит она. — Что на основании ст. 7.2 Закона «Об объектах культурного наследия» граждане имеют право доступа к объектам культурного наследия. А мы не просто граждане — мы здесь всю жизнь отработали!..
Из словесной перепалки узнаю, что даже чудодейственный пропуск и отведенное для прогулок время с 9 утра до 9 вечера совершенно бесполезны, если на территории пансионата какая-нибудь компания устраивает корпоратив или справляется свадьба. А такие мероприятия здесь не редкость. Каждые пятницу—воскресенье тут справляется по 2—3 свадьбы — с салютами и даже барражированием вертолетов.
— В выходные дни из-за свадеб и корпоративов нас в парк совсем не пускают! — возмущается тетя Маша (Калашникова). — А когда же туда ходить, ведь в обычные дни люди работают! Пансионатское начальство говорит, что все мы здесь, в том числе и молодые мамы, пьяницы и наркоманки. И как только прорываемся на территорию парка, сразу лезем своими грязными руками за свадебный стол…
После весьма бурной дискуссии Олег Анатольевич, связавшись с кем-то по телефону, разрешает нашей группе пройти-таки через калитку-решетку.
Удовольствие, я вам доложу, редкое: попадаешь совсем в другой мир. Вековые сосны и липы, тишина и абсолютная пустота. На территории пансионата нам навстречу не встретилось ни одной живой души. Даже страшновато. Мне рассказывают, что в советские времена здесь снимались многие известные фильмы: «Тимур и его команда», «Мой ласковый и нежный зверь» и др. Жители участвовали в массовках, в зависимости от эпохи изображали то счастливых советских колхозников, то с вилами и рогатинами шли на помещичью усадьбу… «А наш Вовка Цурко в одной сцене даже был двойником Олега Янковского. Актер куда-то уехал, а Вовку нарядили в камзол — по комплекции и росту он был похож на Янковского — и снимали со спины».
За двухчасовую неспешную прогулку по периметру (площадь пансионата около 4 га) нам не встретилось ни одного человека! Непонятно, чем может помешать отдыхающим (и есть ли они в будние дни) местное население?..
Сразу за пансионатом (несколько корпусов, даже поздней осенью они еще утопают в зелени) протекает речка Ликова, в этом месте достаточно широкая и, разумеется, живописная. Сопровождающие меня жители просят не обманываться. Поскольку доступ к водоему простым смертным людям отрезан, а свадебные гости — не большие охотники купаться, то речка за последние 10 лет заросла илом, ее никто не чистит, она постепенно заболачивается.
— А ведь раньше, — вздыхает одна из женщин, — тут были и лодочная станция, и катамараны. Наши дети всем этим хозяйством пользовались. Куда все делось, куда?..
Многие из местных жителей тут работали еще в советское время, когда в пансионат по путевкам на месяц приезжало отдыхать по 600—800 человек и на дорожках в парке яблоку было упасть негде.
Сегодня парк заполняется только на выходные, когда справляются шумные свадьбы и корпоративы.
— Оставляют после себя горы мусора и сбрасывают его на наши поселковые площадки, — поясняют женщины. — Мы за свой счет еще и их мусор вывозим…
— Сколько просим, чтоб разрешили нашим детям кататься здесь на роликовых коньках и на велосипедах — тут же свободно, шаром покати! Нет, проносить в парк ролики и велосипеды, гулять с собачками категорически запрещается…
Санаторий «Валуево» из помещичьей усадьбы XVIII века переоборудовали в 30-е годы прошлого столетия. Поначалу он был московским, сюда на день-два приезжали отдыхать Гришин и Промыслов, советские министры. Многие из нынешних пенсионерок работали тогда официантками, уборщицами, помнят тот советский истеблишмент отлично. Никакой крутизны и охраны. Министры приглашали к себе на новогоднюю елку поселковых ребятишек, дарили им подарки — это было даже лучше, чем в Кремле. И когда валуевцы сравнивают то время с нынешним, то сравнение, разумеется, не в пользу новых русских порядочков.
Ну так вот, впоследствии город передал санаторий Главмосстрою — для отдыха рабочего класса.
Лет 15 назад по поселку прокатился слух, что пансионат перешел в частные руки, для эффективности, так сказать, управления. В чьи конкретно частные руки — неизвестно до сих пор. Ведь у нас коммерческие тайны хранятся строже, чем военные или государственные. С тех пор все и началось. Заборы, видеокамеры по периметру, калитки и спецпропуска…
— В 60-е годы для нас построили четыре жилых дома в черте пансионата, — говорит ветеран труда Мария Калашникова. — Трехэтажные, чтоб не нарушать общую архитектуру.
С жилой зоной для обслуживающего персонала, надо сказать, пожадничали. Дворы в поселочке совсем маленькие, в них одна-единственная детская площадка, да и та появилась всего два года назад.
Видимо, когда обслугу переселяли из бараков в дома, предполагалось, что парк, речка — это и их место отдыха. Но пришли другие времена. На месте бывшего пионерского лагеря «Искорка» (специально для местных детишек) выросло 8 особняков, как дворцы. И это в исторической зоне, где скамейку нельзя было поставить без согласования с Моссоветом! Считается, что особняки — для отдыха рабочего класса: пускай, мол, хоть на месяц почувствуют себя властелинами. Только какой рабочий сможет заплатить за месячную аренду особняка 600—800 тыс. рублей?!
Словом, чем активнее капитализировалась Россия, тем, по мере возможности, не уступало в темпах и пансионатское начальство.
В стороне от этого праздника жизни остаются только местные жители. Был у них клуб — теперь нет: его переоборудовали в церквушку. Был детсад — изрядно обветшавший, он стоит и сегодня. Но там пансионат складывает старые матрасы и кровати. Имелось кафе с дискотекой и танцами — здание тоже на замке. Было две хоккейные коробки для детворы и каток — и они закрыты, так как дети, с их шумом-гамом, мешают отдыхающим. Куда простому жителю податься?..
Из переписки с органами власти (валуевцы писали жалобы на все уровни — от своего родного Филимонковского сельского округа до Генеральной прокуратуры и даже до Владимира Путина) всегда получалось одно и то же. Что ограждение установлено в целях антитеррористической безопасности, в том числе и для их же (жителей) блага. А вот по поводу, кто такую санкцию разрешил, — тут мнения расходятся. Еще в октябре 2004 г. администрация Ленинского района, куда входила усадьба «Валуево», признавала, что хитроумный план ограждения отдыхающих и местных жителей от возможных террористов был согласован с администрациями сельского округа и района. А вот в марте 2009 г. областное министерство культуры заявило, что «в целях обеспечения сохранности объекта культурного наследия транзитный проезд и проход через парк запрещены по постановлению правительства Московской области».
И лишь уже основательно подзабытый глава Ленинского района Сергей Евтюхов, который руководил районом в начале 2000-х годов, выступил на стороне местных жителей. В письме тогдашнему руководителю Главмосстроя он просил убрать забор, ведь «по ст. 42 Конституции РФ установлено право каждого гражданина на благоприятную окружающую среду. И не надо, — писал он, — препятствовать действию Конституции».
Совсем недавно эта территория отошла в состав Большой Москвы, и жители надеялись, что теперь-то заживут. Справедливости ради отметим, что надежды во многом оправдались. Старикам тут же повысили пенсии, появились субсидии, о которых в области и не помышляли.
Но кое-что стало даже хуже. Так, раньше автобус отсюда ходил до поселка Марьино каждые 20—25 минут. Теперь ходит до станции метро «Юго-Западная» — и раз в 1,5 часа. Люди просят вернуть им детский сад — его бы отремонтировали даже за свои деньги. Не возвращают: в сельсовете говорят, что «вы и так уже с жиру беситесь — вон посмотрите, как таджики живут, а вы еще жалуетесь!»
Про сельсовет — наследие областного органа местного самоуправления — жители крайне отрицательного мнения, поскольку в бытовых вопросах он не помогает никак. За любой справкой или выпиской уже лет двадцать люди ездят в Видное, теперь — в Москву. Но ведь раньше, при советской власти, они и дороги до райцентра не знали: все оформлялось в сельсовете, хотя там работали всего три человека. Сегодня там целый штаб — и он ровным счетом ничего не решает.
За свет платят почему-то по 5 руб. за киловатт-час, хотя тариф везде — 2,5 руб. В котельной котлы старые — 50-х годов, вот-вот откажут. Чтобы снижать нагрузку, горячую воду на ночь им отключают. Иногда с водой отключают и тепло.
Такая она, «московская» жизнь…
материал: Владимир Чуприн
