Это полнометражный дебют известного актера, несколько лет назад блеснувшего 30-минутной лентой «Настя», которая завоевала на сочинском «Кинотавре» приз за лучший короткий метр. Первый показ фильма «Жги!» тоже состоялся в Сочи. Говорят, публика рыдала от восторга, а вот кинокритики в своей массе приняли фильм в штыки. Одного из них, самого впечатлительного, по слухам, от увиденного едва не вытошнило прямо в зале. Что же так раскололо аудиторию?
Фильм рассказывает историю потомственной тюремной надсмотрщицы (бывают, оказывается, и такие трудовые династии), превратившейся к своим зрелым годам не в «ягодку опять», а в дебелую бабищу в пятнистом камуфляже и с увесистой дубинкой в руке, которой она при случае привычно охаживает заключенных.
Когда-то Алевтина Романова (Инга Оболдина) подавала надежды в качестве юной вокалистки, виртуозно исполняя в тюремном актовом зале «Старинные часы» из репертуара Аллы Пугачевой. Но после смерти бабушки, которая аккомпанировала ей и умерла прямо во время концерта, Алю заклинило. Десятилетия спустя она пестует надежду на музыкальную карьеру своей дочери, а сама поет только по праздникам и только для своих. И то когда выпьет сверх обычной меры.
Один из таких ее музыкальных «отрывов» сняла на телефон и выложила в YouTube вновь прибывшая свободолюбивая заключенная Мария Стар (Виктория Исакова) — в прошлом выпускница консерватории, убившая то ли злонамеренно, то ли по неосторожности своего мужа. В течение суток ролик поющей надзирательницы стал хитом социальных сетей. Безвестная доселе стареющая женщина не только превратилась в звезду своей зоны и прилегающих унылых окрестностей, но и прогремела на всю страну.
Теперь к ней едет из Москвы густо напомаженная, дышащая духами и туманами Ольга Бузова (камео популярной телеведущей), уговаривая принять участие в телешоу «Зажги!». Преодолевая недовольство заскорузлого мужа-работяги (Алексей Шевченков), привыкшего, что жена всегда находится «при ноге», и тюремного начальника (Владимир Ильин), предпочитающего творить свои делишки в полнейшем информационном вакууме, а также собственные сомнения и страхи, Алевтина вылезает, как из старой кожи, из пятнистого бушлата, облачается в красное платье и под руководством Марии Стар начинает репетировать арию из «Тоски»...
Не буду пересказывать сюжет дальше, чтобы не поломать зрителям кайф от крутых поворотов повествования, от столкновения характеров главных героинь, от точных зарисовок тюремного быта, от живых диалогов и... Кирилл Плетнев, даром что режиссер начинающий, уже многое умеет в кино. Он цепко держит внимание зрителей, переключаясь по ходу картины с бытового анекдота на социальную критику, с трагедийных нот — на мелодраматические акценты, с жестких психологических сцен — на сказочные интонации.
Зрителей укачивает по ходу фильма, как от поездки на американских горках, то резко взлетающих в небеса, то замирающих в мертвой точке, то круто обрушивающихся вниз, то опять возносящихся в поднебесье. Но очевидное режиссерское мастерство, умение постановщика работать с актерами и прочие профессиональные достоинства лично для меня в какой-то момент вступают в противоречие с основным сюжетным стержнем фильма.
Плетнев признавался в интервью, что замысел картины возник у него после триумфа английской тюремной надсмотрщицы Сэм Бейли, победившей в популярном конкурсе талантов X Factor. И что он хотел снять не социальное, а «яркое народное кино», ориентирующееся на голливудско-болливудский хит «Миллионер из трущоб».
Но надо ли специально оговаривать, что Великобритания не Россия. Что английские (немецкие, шведские, финские, французские и т. д.) тюрьмы — совсем не то, что наши. Что в мордовских, магаданских (далее — везде) зонах жизнь совсем не сахар. Что там ежедневно попираются права заключенных, в том числе, увы, и политических, что там творятся вопиющие беззакония, о которых, в частности, Сергей Лозница снял гротескный и страшный фильм «Кроткая», недавно вышедший в прокат.
Звучат эти мотивы и в фильме «Жги!». Но главный сюжетный стержень про Золушку из зоны, которая сменила вохровские сапоги на туфли-лодочки, затем лихо ворвалась в эфир главного телеканала страны и устроила там показательное шоу, пусть и не в жанре оперного вокала, а в жанре зажигательной речи, по своей эмоциональной силе и безукоризненной логике напоминающей выступление кандидата филологических наук, — выглядит, мягко говоря, насмешкой над сегодняшней реальностью. А если рассматривать ситуацию в историческом аспекте, то и кощунством.
Особенно нестерпимой ф-альшью отдает эпилог фильма, когда на финальных титрах тюремщики и заключенные берутся за руки и «братаются» в общей пляске, как в пресловутом индийском музыкальном кино. «Пока ты жив, вставай и пробуй, погоды летной ты не жди», — поет слащавую пошлятину сводный хор занятых в фильме актеров. Против облегченного взгляда на проблемы пенитенциарной системы, против танцевально-песенной безвкусицы в финале, как я понимаю, и восстают критики фильма.
Но широкий зритель, так уж повелось со времен жизнерадостных комедий Григория Александрова, снимавшихся в разгар репрессий, со времен изобильных «Кубанских казаков», вышедших в послевоенную голодуху, предпочитает в кино отнюдь не горькую правду жизни, а как раз такие вот утешительные сказки. Отчасти зрителей можно понять: пресловутой правды жизни им и так хватает в своем собственном бытовании, зачастую безрадостном. И потому вслед за «Кинотавром» и екатеринбургским «Уралкинофестом», где фильм «Жги!» завоевал призы зрительских симпатий, можно предвидеть триумф картины еще и в широком прокате.
Зрители и кинокритики, в отличие, надо полагать, от тюремщиков и заключенных (если кто не понял, это у меня такая ирония), в общем экстазе сливаются не так уж часто.
Леонид Павлючик
