В прокат вышел фильм Бхарата Наллури «Необыкновенная история на Рождество» (The Man Who Invented Christmas), рассказывающий о создании святочной повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь». По мнению Юлии Шагельман, картина не преподносит никаких сюрпризов — она чрезвычайно сладкая, как того требуют законы праздничного жанра, но любители на такое угощение всегда найдутся.
В оригинале фильм называется «Человек, который изобрел Рождество», и под этим человеком имеется в виду как раз Диккенс. На самом деле он, конечно, Рождество не изобретал, но во времена, о которых идет речь — первые годы правления королевы Виктории,— этот праздник был для англичан скорее устаревшей формальностью, чем торжеством, объединяющим все возрасты и сословия. Только после публикации в 1843 году «Рождественской песни», а вслед за ней — еще четырех рождественских повестей, викторианцы начали открывать для себя Рождество заново и с тех пор уже не могли остановиться — подарки, угощения, наряженные елки, украшенные витрины магазинов и прочие всем знакомые атрибуты именно к тем временам и восходят. Как и сентиментальность, уровень которой в человеческих организмах (в этом авторы фильма тоже уверены) повышается аккурат к концу декабря.
Чарльз Диккенс (Дэн Стивенс) в «Необыкновенной истории…» — еще не тот дядечка средних лет с усами и странной формы бородой, знакомый читателям всего мира по портретам.
Это молодой голубоглазый красавец (в 1842 году, когда стартует действие фильма, писателю было тридцать) на пике славы после публикации «Оливера Твиста». Однако после возвращения из американского турне, в котором его чествуют как настоящую звезду, Диккенса начинают преследовать неудачи: три книги подряд продаются плохо, никаких замыслов по поводу следующей у него нет. А тем временем в новом доме, купленном на гонорары от «Твиста», идет затянувшийся и весьма дорогостоящий ремонт, детей уже четверо, жена (Морфидд Кларк) радует новостью, что скоро будет и пятый, к тому же Чарльз содержит еще и своих родителей и по доброте душевной бесплатно выступает на всяких благотворительных мероприятиях. Финансовые затруднения-то и приводят Диккенса к парадоксальной идее сочинить рождественскую повесть, и, несмотря на скепсис издателей (Рождество, как мы помним, еще не стало отличным поводом продать все на свете кому угодно), он берется за ее воплощение со сбивающим с ног энтузиазмом.
В основу сценария Сьюзан Койн легла документальная книга Леса Стэндифорда, однако сам фильм смешивает почти в равных пропорциях два популярных жанра — историю создания шедевра и собственно рождественскую повесть во вполне диккенсовском духе. Развернуты оба подсюжета на фоне викторианского Лондона, который, как известно, был местом довольно мрачным, но здесь чумазые дети, живописные нищие и многократное упоминание работного дома скорее усиливают общую уютность, нежели презентуют тогдашние безрадостные реалии.
Биографический подход тоже без затей: мелькают знакомые исторические фигуры («Привет, Диккенс!» — «А, здравствуй, Теккерей!»), а вдохновение писатель черпает, с одной стороны, в собственной биографии, с другой — во встречах с по-британски экстравагантными персоналиями, чьими именами, которые он записывает в специальную книжечку, впоследствии называет своих героев.
Персонажи, в том числе Эбенезер Скрудж (Кристофер Пламмер), являются Диккенсу во плоти, начинают хозяйничать в его голове, спорят с автором и сопротивляются уготованной для них судьбе.
Как будто этого мало, творческому процессу еще постоянно мешают то дети, то слуги, то ремонтная бригада, то неожиданно завалившиеся в гости родственники (тут, думается, душевную близость с писателем ощутит любой, кому во время локдауна довелось работать в теплой домашней обстановке).
Сам Диккенс как будто тоже вышел из одного из своих произведений: за исключением нескольких сцен, которые должны быть трогательными, Стивенс больше полагается на комедийную эксцентрику (в том, что она ему хорошо удается, мы уже могли убедиться в этом году, посмотрев нетфликсовский фильм про «Евровидение»). Его «Чарли», облаченный в разноцветные сюртуки и ослепительные шелковые галстуки, корчит рожи, разговаривает разными голосами, ни минуты не может усидеть на месте и разве что колесом не ходит. Эти причуды он, если верить фильму, унаследовал от отца, вертопраха и мота Джона Диккенса (Джонатан Прайс). С ним писателя, уж конечно, связывают непростые отношения, но, как и положено в святочной истории, разрешатся они — как и все остальные проблемы в фильме — всеобщим примирением под елочкой. А зрителям, как многим поколениям читателей до них, остается только повторить за героем «Рождественской песни» Малюткой Тимом: да осенит нас всех Господь Бог своею милостью!
Юлия Шагельман
