1001 вопрос про ЭТО

Сделайте свои выводы, познакомившись с исповедью отца, опубликованной в одном из наших центральных журналов.

«Все случилось, когда моей дочери Тане было 13 лет. Однажды я пришел домой из гостей, увидел дочь зареванную и с синяком под левым глазом. «Что произошло?» Рыдание.

У меня внутри все оборвалось. «Доченька, что случилось?» Истерика…

Вот что рассказала подружка Тани, 17-летняя Инна:

— Мы ходили в кино, а перед сеансом познакомились с ребятами. Двоим было лет по 17, одного звали Чеком, другого Хабой. И двое по 14—15 лет: Бычок и Голова. После фильма они предложили прогуляться и по пути посмотреть «качалку», такой подвал, где они качают мускулы. Нам они показались воспитанными и не хамами. И мы, дуры, согласились. Когда мы зашли в подвал, никаких снарядов там почему-то не было. Таню увели в дальнюю комнату, где стояла старая софа. А меня Чек остановил: «Понимаешь, Инна, тут какое дело. Вас сюда привели не для того, чтобы „качалку“ смотреть, а чтобы насиловать».

Я Хабе говорю: «Вы что, с ума посходили?» А Хаба: «Но мы все хотим этого. Ты не бойся, тебя мы не тронем. А вот Таню… Не мы, так другие ее используют. Или по дружбе кто-нибудь».

Я рвалась в ту комнату, кричала: «Не трогайте ее, она мне как сестра! Если на то пошло, уж лучше меня…» Но никто меня не хотел слушать.

Таню усадили на диван. Сначала «по-хорошему» предлагали выбрать кого-нибудь из четырех. Когда она поняла, что случилось, то начала плакать, умолять не трогать ее. Они принуждали ее к половому акту, угрожали, наконец, стали бить. Сначала кулаком в лицо, потом ногой…

Девочку спас случай. Кто-то из жильцов спустился в подвал и врезал Хабе, который бил Таню. Девочки успели выскочить наверх и убежали.

Надругаться над Таней не удалось, но из-за перенесенных унижений она была на грани душевного срыва, так запугана, что сначала отказывалась называть имена и клички этих подонков. Наконец, я убедил ее в том, что этих мерзавцев надо наказать. Меня поразило, что в отделении милиции, оказывается, прекрасно знали об этом подвале. Но вместо примет насильников стали выспрашивать фамилию моей дочери. Причем в голосе инспектора отчетливо звучали обвиняющие нотки. Естественно, я решил не называть фамилию моей дочери. Сначала хотел отомстить за нее, физически свести счеты с Хабой. Но потом понял, что это — не главное. Нужно действовать с других позиций, обезвредить Хабу и его шайку, сделать так, чтобы подвал перестал быть западней для легкомысленных молоденьких дурех.

Как я выяснил, милиции приходится расследовать всякие дела. Но знаете, что больше всего потрясает? Пять-шесть подростков совершают насилие, а остальные находятся рядом, устрашая жертву одним своим присутствием, не участвуют в преступлении, но и ничего не делают, чтобы помешать, дать девочке возможность убежать. Слушают мольбы, стоны… и с интересом глазеют!

Может быть, действительно, одна из основных причин половой преступности не в индивидуальном, а в групповом поведении?«

Думаю, самое глубокое объяснение основывается на том, что сексуальные нападения вызваны не столько требующей выхода сексуальной энергией, сколько злобой и неудовлетворенностью, порожденными душевным дискомфортом и чувством неполноценности, которые подросток испытывает в семье, школе, колледже. Даже в наиболее комфортной для него подростковой среде, где он также может постоянно подвергаться унижению со стороны более сильных сверстников, испытывать подсознательную потребность превратиться из жертвы в насильника.

Примерно каждый восьмой подросток из содержащихся в воспитательно-трудовых колониях осужден за изнасилование. При этом нужно учесть, что значительный процент половых преступлений либо неизвестен правоохранительным органам, либо не доказан судом.

Число насильников находится в определенном соотношении с числом жертв. Можно предположить, что в обществе уже образовался слой женщин, которые в подростковом возрасте подверглись надругательству (и почти все скрыли это от родителей). Хорошо, если это не искалечило психику. А если да?

Насильники не появляются из ниоткуда. Их порождает насилие.