Николай Карамзин писал: «Достоинство народа оскорбляется безмыслием … худых писателей». Историк имел в виду, что мало соображают, что и как пишут.
Ему вторил Александр Пушкин: «Прекрасный наш язык, под пером писателей неучёных и неискусных,
быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется.
Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого».
Лев Толстой был более крут: «Если бы я был царь, то издал бы закон, что писатель, который употребил слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог».
Максим Горький тоже считал, что многие писатели, особенно молодые, «с русским языком обращаются зверски».
Всего четыре примера из книги Вадима Соловьева «Тайный ход в Кремль».
- «невинность КГБ в покушении на Папу Римского…»
Предположим, автор хотел подпустить иронии, то это никак не читается. Остается предположить, что он не делает различия между невинностью и невиновностью.
- «Ради создания империи они пошли на…невиданные…жертвоприношения».
Ну, вот. Между «жертвами» и «жертвоприношениями» тоже никакой разницы.
- «Грузины не стыдятся тюрьмы».
Серьезное обобщение. Но как можно так - о целом народе?
- «Николай Подгорный… без отрыва от учебы окончил рабфак».
Создается впечатление, что автор не знает, что такое рабфак. Рабфак и был учебой.
- «Андропов, моряк речного пароходства на Волге…»
Моряки работают только на морских судах. На речных – матросы, или речники.
Ладно, сделаем Вадиму Соловьеву скидку. Писатель малоизвестный. Обратимся к серьезным персонам.
