КАК СЦИЛЛУ СПУТАЛИ С БАЦИЛЛОЙ
Историк Николай Карамзин писал: «Достоинство народа оскорбляется безмыслием … худых писателей». Значит, были такие и в его время? Были! Это подтверждает Александр Пушкин: «Прекрасный наш язык, под пером писателей неучёных и неискусных,
быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется.
Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого».
Но, боже милостивый, сколько же таких писателей сейчас!
Из книги Вадима Соловьева «Тайный ход в Кремль».
«невинность КГБ в покушении на Папу Римского…»
Автор имел в виду невиновность. Невинность – это несколько другое… А если хотел подпустить иронии, то это никак не читается.
«…приходилось маневрировать между… бациллой дезинформации и Харибдой отсутствия какой-либо информации».
Сциллу автор спутал с бациллой!…
«Ради создания империи они пошли на…невиданные…жертвоприношения».
Не надо напрягаться. Автор имел в виду «жертвы».
«Грузины не стыдятся тюрьмы».
Ну, как так можно о всем народе…
«Николай Подгорный… без отрыва от учебы окончил рабфак».
Все предложение – нелепица.
«Андропов, моряк речного пароходства на Волге…»
Работающие на речных судах называются речниками. А моряки работают только на морских судах.
«Романов был для Андропова, как бельмо на глазу».
Это сегодня типичная ошибка. Бельмо не бывает на глазу, оно - в глазу.
Ладно, Вадим Соловьев - автор малоизвестный. Рассмотрим некоторые (из великого множества) перлы широко известного и даже популярного журналиста и писателя, не требующие никаких комментариев.
Из книги «Сказка о потерянном времени», автор Александр Хинштейн.
«Генсек старается быть серьезным, он смотрит чуть в сторону, видимо, не решаясь поверить, что эта взрослая 40-летняя дама – его единоутробная дочь».
«Юрий Чурбанов, красавец-военный, стремительно из подполковников обернулся генерал-полковником».
«Свое истинное лицо Леонид Ильич скрывал еще с юности, когда понял, что особливая яркость – кратчайший путь на нары».
«России никогда не везло с царями-созидателями».
«Даже достигнув небывалых высот, он (Брежнев) не разорвал той незримой пуповины, которая соединяет всех нас со своим далеким прошлым».
«Да и Наина Иосифовна не прочь была давать советы соратникам мужа; это не без ее участия к президентскому телу подлез Борис Абрамович Березовский».
«Своего апогея схватки (схватками автор называет борьбу за власть после смерти Брежнева) достигли летом».
«Долгих возражал против перевода Ельцина в Москву».
«На 220-миллионную страну, гордившуюся лучшим в мире здравоохранением, не нашлось пары врачей (?), чтобы в нужный момент отбить лидера у старухи с клюкой».
(Вообще-то, сказочная старуха-смерть вооружена косой).
«Эти люди…будут от подобных упреков отпираться».
«По степени жестокости…мало кто годился тогда ему в подметки».
«Каждый, кто хоть раз побывал в заграничном супермаркете…не мог потом без слез входить в гастроном и бакалею: все равно, что из борделя перенестись в дом престарелых».
Кстати. В толковом словаре Ожегова только две первые буквы «А» и «Б» насчитывают 2890 слов. А сколько слов в среднем используют сегодняшние писатели? Это тоже подсчитано - немногим больше 2000. Для сравнения – в словаре Пушкина – около 20 тысяч слов…
ЭРУДИТЫ И ДИЛЕТАНТЫ
Если первый грех вещателя – незнание смысла слов, то второй, скорее всего, это слабая эрудиция. Значение слов, которые они употребляют, не всегда знают даже писатели. Это о них Лев Толстой писал: «Если бы я был царь, то издал бы закон, что писатель, который употребил слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог».
Сурово, конечно. Но, кроме шуток, раздел, посвященный незнанию смысла слов, один из самых длинных в нашей подборке ляпов. Специалисты, чьим инструментом является язык, не знают значения множества слов родного языка!
С эрудицией посложнее. Эрнест Хемингуэй считал, что «хороший журналист должен по возможности знать всё». Вот именно, что «по возможности», потому что знать всё невозможно. Как известно, всё знают только все. Но есть вещи, которые приличный журналист просто не может не знать.
Ведущий ток-шоу «Право знать!» Дмитрий Куликов неожиданно сказал: «Американская поговорка гласит: «Ты умри сегодня, а я завтра».
У одного из участников дискуссии, Майкла Бома, глаза на лоб полезли. И было отчего. Американец знал, что это зэковская поговорка времен ГУЛАГа, но почему не знал ведущий Дмитрий Куликов?
Забавный диалог произошел однажды на радио «Говорит Москвы» между Сергеем Доренко и его напарницей по эфиру. Выяснилось, что Насте Оношко нравится какая-то современная песня о блохе, потому что ее девичья фамилия Блоха. Но тут же оказалась, что Настя ничего не знает о знаменитой песне «Блоха» в исполнении Федора Шаляпина. Пришлось Доренко включить музыкальную запись, восполнить пробел напарницы, родившейся и выросшей в России...
Один деятель народного образования, обозначенный в титрах как Аннушкин, попенял ведущему ток-шоу, что слово предоставляется не каждому, кто тянет руку. Упрек справедливый, но смазан был объяснением Аннушкина: «Даже Петр Первый давал слово каждому, чтобы все высказались, дабы глупость каждого была видна».
Угораздило же деятеля так ударить в грязь лицом. Петр Первый, как известно, требовал, чтобы участники обсуждения говорили без бумажки, именно тогда, по его мнению, была видна глупость каждого.
ФАНАБЕРИЯ
Фанаберия, иногда скрытая, но чаще всего явная, так и выпирает из некоторых наших вещателей. Похожие на петарды, они взрываются, искрятся на каждодневном празднике эфира. Любовь к своей работе, позволяющая быть на одной ноге с сильными мира сего, густо замешана у них на любви к себе. Любовь к истине и правде - на любви к своей популярности. Привычка распознавать что-то не то в других изменяет им в оценке самих себя.
Армен Джигарханян в интервью АиФ»: «Нас хотят поставить раком».
Александр Гордон в программе «Мужское/женское», обращается к аудитории, возмущенной его поведением: «Ша!»
«Несколько сенаторов со мной встречалось», - роняет в передаче «Персонально ваш» главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, имея в виду американских сенаторов. Фанаберия в самом изящном исполнении.
«Не волнуйтесь, я все объясню», - заверяет слушателей Сергей Пархоменко на радио «Эхо Москвы» в анонсе своей программы. Похоже, ему даже в голову не приходит, что кто-то из слушателей привык жить своим умом.
Чрезвычайно популярный сатирик глумится над дефектами речи известного нашего генсека и другими его недостатками, а также над деталями похорон, никак не учитывая, что у генсека есть внуки и правнуки, которым больно это слушать.
Владимир Соловьев в своей книге «Путин» пишет: «Кстати, я уверен, во многом на личном опыте, что моя журналистская деятельность все-таки влияет на события, на персоны, на общество. Этому есть масса примеров. Результаты уже есть и будут в дальнейшем».
Кто еще из корифеев нашей журналистики называл свою работу деятельностью и выспренно говорил о ее результатах?
КРУТИЗНА – ПАРОЛЬ ВРЕМЕНИ
Известный актер и режиссер Николай Губенко рассказывал, как он, готовясь к съемкам фильма, мотался по стране, записывал речь простых людей. И очень при этом удивлялся: люди, как правило, говорили, не литературным языком, но не искажали слова, не пороли всякую чушь, лишь бы выпендриться.
Но как же нравится это кривлянье нашим вещателям… Сегодня в моде все, что круто. Сказать о ком-то «Он ненормальный» - пресно. Куда круче: «Он больной на голову».
Кто и когда первым сказал эту фразу теперь уже не установить. Наверняка человек этот был в ладах со стилистикой. Сказал коряво, но людям почему-то нравится.
«Вали» звучит гораздо выразительней, чем «убирайся». В слове «упаковать» больше художественности, чем в слове «арестовывать».
«Выяснить отношения» - длинно, короче – «разобраться». «Беспорядок» тоже длиннее, чем «бардак».
«Побьём» – слабо, совсем другое дело – «порвём»! Попасть впросак, дать себя обмануть – слишком литературно, другое дело – повестись. Чего-то не сообразить – тоже слабо, куда круче – тупить. «Напиться» – это вообще из словаря детей. «Нажраться»!
Давайте признаем: новые фигуры речи порождаются часто людьми малограмотными. И кому-то эти нарушения правильности языка нравятся. Совсем как девушкам нравятся хулиганы.
Или. В передаче Андрея Малахова, посвященной Эдите Пьехе, вдруг был вытащен на обсуждение эпизод, когда певица едва не подверглась изнасилованию. Зачем?
Вызвать у людей желание прославиться хорошими делами сегодня трудно. Тот факт, что Эдита Пьеха в советское время 10 лет шефствовала над детским домом, не произвел на аудиторию никакого впечатления, а вот эта сцена…
Журналисты опускают культуру своего дела ниже плинтуса. Профессия, таким образом, обессмысливается. Это все равно, как если бы сторожа принялись воровать, пожарники поджигать, врачи заражать…
КОМУ СЛУЖАТ «РАБОТНИКИ СЛОВА»
Все мы чему-то или кому-то служим. Даже если это нигде не записано, даже если порой сами не сознаем. Так получается.
«Я служу литературе», - говорил Александр Блок, отбиваясь от обвинений, что служит большевикам.
То было самооправдание обманувшегося интеллигента.
Вспомним к слову, что понятие «интеллигент» появилось в 70-х годах XIX-го века. Так стали называть работников умственного труда, посвятивших свою жизнь идее служения народу.
Кто они, «работники слова», чью профессию мы обсуждаем? К какой категории населения их отнести? Рабочие? Нет. Служащие? Тоже нет. А третья категория у нас только «интеллигенция». Другой нет.
Кому же служат представители интеллигенции – «работники слова»?
Служат они государству, а точнее, власти. Не народу, заметьте! Это уж точно. Народ для них абстракция.
Раньше «работники слова» тоже служили власти, но власть это служение очень строго контролировала. Ни одного слова в эфир без визы! Ошибся – волчий билет!
А сейчас - «свобода слова». Кавычки не случайны. Кто контролирует вещателей? Никто. Говори, что хочешь. И говорят. Говорят такое, что подрывает основы власти. А власть никак не реагирует.
Служить – значит ни слова против. А тут…
Нет, это не служение. И это не та свобода слова, о которой мечтали в советское время. Это свобода говорить, что на ум взбредёт. А значит, уже не свобода, а беспредел.
Власти обычно служат довольно незаурядные люди, но при этом проявляют далеко не лучшие свои качества. Так было всегда. Так это есть и сегодня.
Работа, как известно, это одна из форм любви. Ты любишь работу и себя в работе. Это естественно. Но одни из нас этим ограничиваются, а другие любят еще и тех, для кого они работают. Но эта любовь может быть как достойной, так и недостойной.
Если ты ловишь кайф от своего стёба и от своих пошлостей, и непристойностей, и радуешься при этом, что доставляешь удовольствие слушателям, то как назвать эту твою любовь?
ДИСКУССИЯ И СЛОВО
Когда нас кто-то прерывает или мы сами отклоняемся от темы, мы можем сбиться с мысли. Более литературно это называется – потерять нить мысли.
Нить разговорного или ораторского мышления – очень важная вещь. Одна из задач ведущего ток-шоу – помогать участникам дискуссии держать эту нить. Только в этом случае их выступления будут полноценными. Сбивчивая речь не нужна ни тем, кто ее произносит, ни тем, кто внимает.
Часто можно видеть, как двое или даже трое спорящих стараются перекричать друг друга, а ведущий не прерывает их. Похоже, таким ведущим нужен драйв, крутая драматургия, а не глубокое и красивое изложение мыслей.
ИНТОНАЦИИ
«Наши лучшие слова – интонации». Так считала Марина Цветаева. Что интересно, спустя время, к такому же выводу пришли и киноведы, выясняя, что больше действует на зрителя. Оказывается, 55% - выражение лица актера и 33% - интонации.
Можно говорить в микрофон обычные слова «говорит Москва» с интонацией Юрия Левитана. А можно с интонацией Сергея Доренко, главного редактора одноименной радиостанции.
Послушайте, кто не слышал, почувствуйте разницу. Но контраст требует объяснения. Почему в устах Левитана слова эти звучали величественно, это понятно. А в чем смысл завываний Доренко?
Или. В известной газете выступает известный журналист. Пишет письма президенту. Президент, по его мнению, кругом виноват. Предположим, что так. Но к чему этот развязный тон? Неужели нельзя высказать критику иначе? Зачем злоупотреблять тем, что президенту не пристало отвечать на хамские выпады?
Но чаще всего интонация бывает никакая. Она-то и свойственна журналистам, которые пишут или говорят, не придавая значения интонации. Но никакая интонация не дает и никакого восприятия.
А между тем, правильно выбранная интонация позволяет найти и правильный зачин и правильную концовку. Да, очень важен интересный ход мысли от первого до последнего слова. Но даже то, как тянет мысль автор, как он нанизывает одну мысль на другую, зависит от интонации.
СТЁБ КАК ТВОРЧЕСКИЙ МЕТОД
«Я исполнил довольно много эпилептических припадков против Турции». Эти слова Сергея Доренко не оставляют сомнений в творческом методе известного радиоведущего.
Эпатаж от первого до последнего слова в любой, даже двухчасовой программе. Цель - приковать внимание слушателей с первого мгновения и не отпускать ни на секунду. Но как приковать? Нужен драйв. Доренко мастер драйва.
Что такое драйв в радиожурналистике? Это самый верный способ получения высокого рейтинга. А что такое высокий рейтинг? Это доходы от рекламы.
Цель и средство практически любого творческого метода сегодня – деньги.
А слушатели сегодня любят стёб. Ну, правильно. Драйв без стёба как бы даже и не драйв.
Но как можно быть прикольным в эфире и при этом говорить правильным русским языком? Получается, никак.
«Мне нравится обострять. Такова моя специализация», - сказал однажды Сергей Доренко. А кому не нравится. Но «обострять» можно всяко.
Конечно, нужно делать скидку. Ведь они, ведущие, не только журналисты, но и артисты. Им сам Бог велел быть слегка инфантильными, слегка самовлюбленными, слегка хулиганистыми. А иногда даже слегка невменяемыми. Не случайно один из них чистосердечно признался, что моментами «впадает в состояние камланья». Напомним, это только с шаманами бывает.
В известной книге «Алхимия слова» автор ее, Ян Парандовский, писал об обращении со словом «с веселой беспечностью фигляра». Давно это было, но Парандовский будто заглядывал в сегодняшний день.
«ИСТИНА СОЗДАЕТСЯ СТИЛЕМ»
Стилем создается восприятие. От того, в каком стиле излагается мысль или информация, мы либо верим в нее, либо не верим. Недаром Оскар Уайлд утверждал, что стилем создается истина. Причем, «создается полностью и абсолютно».
Выступавшая в одном журнале писательница свои материалы излагала с саркастической интонацией, а все слова, употреблявшая в переносном значении, закавычивала. Материалы ее были испещрены кавычками, что непозволительно профессионалу. Сегодня говорящие в телеэкране изображают кавычки движениями рук.
Чего тут плохого? А всё. Ни один уважающий себя мастер слова не будет использовать кавычки. Ну, разве что при крайней необходимости, когда совсем не верит, что его поймут. Михаил Светлов вообще считал, что «кавычки – для идиотов».
Каждая теле-радио программа - это диалог ведущего со слушателями. У каждого теле-радиоведущего своя аудитория. Как она складывается? Ведущий формирует слушателя, подгоняет его под свой стиль? Или слушатели формируются по принципу «подобное тянется к подобному»
Не всегда и не совсем, что говорит ведущий, слушатели соглашаются. А когда ведущий пытается отстоять свою точку зрения, говорят: «Это ваше право, но не правота». Так случилось, когда Сергей Доренко настаивал на том, что любое компактное национальное проживание можно называть гетто.
«МЫ РАЗДЕЛЯЕМ ШКУРУ НЕУБИТОГО КЛИНТОН»
Идиоматические обороты, которыми так богат словарь американцев, почти неизменно содержат сленг. Янки считают сленг самым демократичным языком, снявшим пиджак, поплевавшим на руки и принявшимся за работу.
Журналист Майкл Бом, часто выступающий в разных ток-шоу, с блеском использует идиомы русской речи. Этому не мешают даже какие-то неточности. Он может назвать халявщиков халявчиками или сказать о Хилари в мужском роде: «Мы разделяем шкуру неубитого Клинтон». Эти ляпы только добавляют восторгов телезрителям.
Однажды в рейтинге радиослушателей он получил на целых 30% голосов больше, чем другие, русские, участники передачи.
Понятно, что Майкл не просто так зубрит нашу фразеологию. Хочет понравиться аудитории и перещеголять соучастников ток-шоу. Наверное, хочет также продемонстрировать уважение к нашему языку.
Но тут возникает нехороший вопрос: почему наши постоянные участники дискуссий не пересыпают речь родными русскими идиомами? А следом и совсем нехорошее подозрение: а вдруг они их элементарно не знают?
Однажды Майкл решил показать, что ничуть не хуже русских знает и нашу замаскированную ненормативную лексику. Использовал при этом самое невинное словечко «пипец». Телеведущая его, конечно, мягко пристыдила, а вот аудитория отреагировала аплодисментами.
НОРМЫ МАСТЕРСТВА
«До чего ж это тяжелая вещь – перо!» - восклицал Эмиль Золя. Если бы великому французу пришлось поработать на радио или телевидении, он бы взял свои слова обратно. Языком работать еще трудней. Но при одном непременном условии – если работать с блеском.
В писательстве фразу можно оттачивать хоть полдня. Рукопись - переделывать годами. Романы во времена Золя писались по пять-шесть лет. А радио- и телевизионный жанр – это экспромт. Мысли рождаются мгновенно, на построение фразы требуется несколько мгновений, на произнесение фразы – несколько секунд.
То есть: работа требует высочайшего мастерства, основанного на знании языка (прежде всего), на эрудиции (не менее важно), а также…
Попробуем перечислить, каким требованиям должны отвечать речь и поведение высококлассного радио-тележурналиста.
Никакой фанаберии, пошлости и цинизма.
Никакого кокетства и всезнайства.
Никакого фиглярства и развязности.
Уместность каждого слова.
Не выглядеть смешным.
Радовать слушателей свежестью мысли и остроумием.
Ни на минуту не забывать, что среди слушателей могут быть дети.
Ошибся – извиниться и поправить себя. Извиниться даже за участника своей передачи и поправить его.
Следить не только за своими словами, но и интонациями: как бы не опозорить (предать) свое Отечество и свой народ. Опозорить и предать – с точки зрения морали, одно и то же.
