Эдвард Радзинский
На сей раз наказание более сурово: Кобу выслали в Туруханский край сроком на четыре года. В арестантском вагоне — через Урал и Сибирь в Красноярск, а оттуда — на край света, в Туруханский край. Его везут в лодке по бурному Енисею в село Монастырское. Из Монастырского дальше, за край света, в поселок Костино. Потом его переведут за Полярный круг — в поселок Курейку. Его встречают места жуткие для жителя солнечного юга — бесконечная свирепая зима, сырое короткое лето с тучами мошкары и тревожными белыми ночами. Время тут остановилось. Бескрайнее ледяное небо и крохотный человек. Здесь покончил с собой большевик Иосиф Дубровинский — соратник Ленина, здесь погибнет от чахотки другой известный большевик — Спандарян. Шел 1913 год — Россия праздновала трехсотлетний юбилей династии Романовых. Строй казался незыблемым. И Ленин с печалью признавался: не увидеть им революции при жизни... Коба рассылает жалобные письма. «Кажется, никогда еще не переживал такого ужасного положения. Деньги все вышли, начался какой-то подозрительный кашель в связи с усиливающимся морозом (37 градусов холода), — пишет он думской фракции большевиков. — Нет запасов ни хлеба, ни сахара, здесь все дорогое, нужно молоко, нужны дрова... но нет денег. У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться. Моя просьба состоит в том, что если у фракции до сих пор остался фонд репрессированных, пусть она... выдаст мне... хотя бы рублей 60». В издательство «Просвещение»: «У меня нет ни гроша, все запасы вышли... были кой-какие деньги, да ушли на теплую одежду... нельзя ли растормошить знакомых и раздобыть рублей 20-30. Это было бы прямо спасение...» Пишет он и в семью Аллилуевых. Услышав о его бедственном положении, они тотчас выслали ему деньги. Впоследствии он ненавидел писать длинные письма. Но тогда в этом страшном краю письма были единственной возможностью говорить с близкими, а ближе этой полузнакомой семьи у одинокого Кобы никого не было: «Прошу только об одном: не тратьтесь на меня, вам деньги самим нужны, у вас большая семья... Я буду доволен и тем, если вы время от времени будете присылать открытые письма с видами природы... В этом проклятом краю природа скудна до безобразия, и я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге». В Партархиве хранится рассказ «В пургу», написанный со слов Кобы сыном Сергея Аллилуева — Федором. Видимо, когда он ухаживал за Надей Аллилуевой, Коба, как шекспировский Отелло, рассказывал о «мучительном прошлом»... Как он шел в полярную ночь — добывать рыбу, которая была «вся его пища». И как однажды чуть не погиб... «Мороз все крепчал... голубоватый в свете луны снег и тени от торосов. Ледяная пустыня. Но подул северный ветер, завьюжило, и скрылись звезды. Он попал в пургу. Вешки, которыми отмечали путь, исчезли в пурге. При каждом порыве ледяной стужи лицо немело, превратившись в ледяную маску. Саднящая боль. Пар изо рта смерзался. Голова и грудь покрылись ледяной коркой, дышать невозможно, обындевевшие веки слипались. Тело растеряло тепло. Но он все шел. И дошел...» Все это время Ленин не раз поднимал вопрос: как помочь Кобе бежать? Однако «сапоги» (так называли паспорта для побега) ему так и не прибыли... Но отчего сам Коба не попытался бежать? Он, который столько раз бежал из всех ссылок, конечно же, должен был бежать из этой — самой ужасной... Ничего подобного! Он страдает и покорно продолжает жить в этом аду. Почему? Возможно, в этом вопросе и скрыта главная загадка Кобы
Эдвард Радзинский
