Сталиниада

Политика и экономика

Коллективизация основывалась на идее: политика должна идти впереди экономики. Такое обратное соотношение политики и экономики, форсировавшее коллективизацию, было нужно Сталину не в экономических целях развития страны, а в политических целях сосредоточения власти в одних руках.

Оскорбление

Однажды, объезжая деревни, выясняя положение с хлебом и оказавшись во дворе зажиточного мужика, Сталин спросил, почему он не дает хлеб. Тот ответил: — Спляши — дам.

Оскорбленный Сталин ушел со двора. Сталин любил рассказывать эту историю, из самолюбия заменяя себя неким пропагандистом. Классовая ненависть к кулакам у Сталина замешана и на личной обиде.

Отверг

Сталин отверг Троцкого с его идеей сверхиндустриализации… и осуществил эту идею. Сталин отверг Преображенского с его идеей превращения деревни в колонию, обеспечивающую экономическое развитие страны… и осуществил эту идею.

Провидец

"Руководить — значит предвидеть", — мудро говорил Сталин. Однако великий руководитель и провидец Сталин не сумел предугадать простейший жизненный ответ крестьян на обобществление скота — его забой.

Дошкольное воспитание

В конце 1929 г. мне было 4 года и я ходил в младшую группу детского сада. Воспитательница просвещала нас:

— Дети, в нашей стране идет коллективизация. Раскулачивают кулаков — сельских богачей. Это остатки классовых врагов. Они сопротивляются. Товарищ Сталин учит, что перед тем, как погаснуть, свеча вспыхивает особенно ярко. Сопротивление кулаков — последняя вспышка обостряющейся классовой борьбы.

Как ребенок поколения политически и идеологически обработанного, я хорошо запомнил слова воспитательницы. Только классовая борьба не кончилась с "последней вспышкой" кулацкого сопротивления. Впереди были еще борьба с троцкистами, с бухаринцами, с оппозиционерами всех мастей, с врагами народа, с меньшевиствующими идеалистами, с вульгарными социологами, с формалистами, с вейсманистами-морганистами, с космополитами, с врачами-убийцами и т. д.

Все мое детство я — ребенок, росший при электрической лампочке, — хотел проверить, правда ли, что свеча ведет себя столь странно? И все же главная странность, что этот пример убедил не только детей, но и взрослых.

Ироды и младенцы

В конце 50-х годов, учитывая возраст и литературо ведческую бесплодность, научного сотрудника Института мировой литературы Ивана Ивановича Чичерова отправили на пенсию. В этом Чичеров видел вопиющую несправедливость к нему — старому большевику. В числе пережитого Иван Иванович вспоминал, как он, молодой коммунист, по партийному призыву поехал в деревню проводить коллективизацию. При нем был небольшой вооруженный отряд. Они выгоняли всех, кого считали кулаками и подкулачниками, из изб и отправляли в гибельную ссылку. В этих насильственных действиях, по мнению Чичерова, была жесткая классовая необходимость. Выселение сопровождалось еще более ужасным событием. Обреченные на испытания люди понимали, что младенцы не выдержат мытарств. В ночь перед высылкой матери задворками пробирались к сельсовету и клали детей на крыльцо в надежде, что их — невинных — вырастят односельчане, чужие люди или государство.

Этих детей, рассказывал Чичеров, собирали у порогов всех окрестных сельсоветов, свозили в самую большую комнату самого крупного сельсовета и клали там на пол. Умевшие ползать ползали, не умевшие лежали на половицах в чем мать родила или в чем принесла. Послали «наверх» запрос, что делать с младенцами. Вскоре получили распоряжение: не позволять ни кормить, ни брать детей, так как, во-первых, младенцы классово чуждые, а во-вторых, следует пресечь порочную эксплуататорскую практику кулаков подбрасывать своих детей государству или беднякам. Какое-то время дети жалобно плакали, потом уставали и лишь изредка судорожно всхлипывали и, наконец, угасали от голода. Их хоронили в общей могиле.

Именно за созерцание этого ужаса строитель нашей государственности и борец за классовые интересы Чичеров требовал к себе милосердного отношения.

 

Раскулаченная судьба

Галина в детстве жила в деревне на Украине. Ее отец — участник гражданской войны, красный командир, награжденный боевым орденом, пользовался уважением односельчан. Семья жила в ветхом домике, который к концу 20-х годов стал заваливаться набок.

Пришлось его оставить и временно по селиться в одной из комнат большого кирпичного дома, принадлежащего Галиному дяде. Однажды в отсутствие Галиного отца к дому подошли вооруженные люди в шинелях, сопровождаемые активом бедноты, выгнали всех его обитателей и отвели под конвоем на сборный пункт за колючую проволоку. Когда бывший красный командир узнал, что его семья (жена и трое детей) и семья его брата выселены из дома, он ворвался к начальнику сборного пункта, потрясая своими военными документами и убеждая, что он не кулак и даже не имеет своего жилища. Слушать его не стали, побили и перебросили через проволоку в загон для людей. Вскоре раскулаченных повезли в теплушках в Вологду. Здесь прибежищем невольных скитальцев стала церковь с выбитыми окнами и проваленным куполом. В ней было холодно и ветрено, как на улице. Переселенцы голодали. Изредка кто-нибудь из сердобольных вологодцев бросал в окно кусок хлеба или картофелину.

Ежедневно десятки сосланных умирали. Вскоре умерли меньшие брат и сестра Гали, и нельзя было достать ни одного гроба, чтобы их похоронить. Месяц мертвые дети лежали на одной подстилке с Галей, и мать укрывала их одним одеялом. Другие семьи тоже долго спали вместе со своими мертвыми. Трупы не разлагались, потому что в церкви было очень холодно.

Весной часть сосланных вывезли в тайгу и выбросили на голых полянах. Местные жители, не утратившие еще милосердия, помогали переселенцам чем могли, пока самые выносливые из них не обрели своего крова и пропитания, а слабые не погибли. Ссыльных же, оставшихся в городе, поселили в подвалах и иногда за ничтожную плату использовали на черных работах. Семью Гали, в которой осталось теперь три человека, поселили вместе с другой раскулаченной семьей в маленьком, холодном и сыром подвале, полном крыс. Вскоре соседская семья вымерла. А потом умер и Галин отец, и только благодаря помощи жалостливых людей удалось по- человечески — в гробу — похоронить его.

Галя стала учиться в первом классе, ее приняли в пионеры, и вместе с остальными детьми она благодарила товарища Сталина за счастливое детство.

Писатель В., не вняв предостережениям доброжелателей (смотри: она же из кулацкой семьи!), женился на Гале еще в сталинское время и даже сделал карьеру, а в 70-е годы стал редактором крупного печатного издания. В. ожесточен и винит во всех бедах и деревни, и всей страны не сталинщину, не тиранию, не бюрократию, не невежество и фанатизм преобразователей общества, а евреев. Так оно понятнее и самому писателю, и широким читательским массам, и начальству. Имея такого подставного виновника, можно было даже в застойные годы говорить правду о реальных бедах деревни, и высшее начальство терпело и даже порой поощряло эти публикации. Логика «славянофильской» борьбы с западниками использовала правду о коллективизации, о сталинизме, о трагедии народа в групповых интересах патриархальщиков. В результате деятельность честного и мужественного В. оборачивалась разобщением сил, способных принести обществу экономическое процветание и духовное просветление. Громоотвод для народного гнева вновь найден в стороне от истинных виновников народных бедствий, что грозит их неизбывностью. В подобном случае об одном, к сожалению, горбатом поэте, много потрудившемся на ниве жидоедства, была создана эпиграмма:

 

Поэт горбат, стихи его горбаты. Кто

виноват? Евреи виноваты.

 

Существует исторический опыт Германии конца 30-х и Польши конца 60-х годов. Обе страны в разное время, по разным причинам и в разных формах освободились от евреев, и это не решило ни одной из их социальных проблем и не привело их народы ни к счастью, ни к процветанию. Великий русский писатель и кумир нынешних «славянофилов» Достоевский, утверждающий всесветность русской духовности, зовет человечество в ту же гуманистическую сторону единения, в какую зовут его кумиры западников — Гете и Бетховен, призывающие "обняться миллионы".

Время осознать простейшие библейские истины. Известные заповеди дают нравственную основу человечества и определяют суть добра и зла, между которыми идет борьба. И не она воплощается в спорах современных «славянофилов» и «западников». «Славянофилы» утверждают историческую память и национальную самобытность народа, сохранение которых есть гарант его бытия. «Западники» преодолевают национальный изоляционизм — "Нам внятно все: и острый галльский смысл и сумрачный германский гений" — и показывают, сколь важно для обогащения культуры своего народа вобрать культурные ценности других наций. Граница, отделяющая зло от добра, лежит не между славянофилами и западниками, а идёт поперек спорящих партий культуры. Межа эта отсекает от славянофилов не западников, а тех, кто ненавидит инородцев и иноверцев, а от западников — всех не внемлющих голосу русской культуры. Процесс духовного развития перегруппирует людей культуры, и противостанут друг другу не славянофилы и западники, а носители добра и зла.

 

Фундамент абсолютной власти

Коллективизация не была экономической акцией: она не решала хлебные и вообще продовольственные проблемы; коллективизация была акцией политической. Собственник и труженик — крестьянин должен был стать тружеником-колхозником.

Общественная собственность должна была воцариться не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве. При демократическом строе эта общественная собственность могла контролироваться народом. При насаждаемом Сталиным бюрократическом строе — общественная собственность контролировалась только бюрократией и в конечном счете попадала в полновластное распоряжение к нему самому, как высшему бюрократу. Эта структура создавала абсолютистскую власть, охватывающую не только политику, но и экономику. Коллективизация была важнейшим шагом к созданию самодержавной империи, в которой лет через семнадцать классовый принцип был заменен национальным. Сталин стал императором всея Руси.

 

Новый обряд

В колхозе идет общее собрание. За столом сидит президиум: председатель колхоза, парторг, представитель райкома, агроном и так далее. Председатель предлагает выбрать в почетный президиум всё Политбюро во главе с товарищем Сталиным. Одна из колхозниц охнула: — А где же мы их посадим?!

 

Стройки

Сталин интересовался историей России и особенно теми эпохами, когда правители любой ценой стремились к усилению власти и развитию государственности: царствованием Ивана IV, Петра I, Николая I.

Беломорско-Балтийский канал, Волго-Дон, "Москва — порт пяти морей" — все эти не нужные в XX веке, экономически бездарные прожекты были во многом списаны с неосуществленных замыслов Петра. Сталин считал, что эти стройки придадут ему историческое величие. Однако то, что в первой четверти XVIII в. имело смысл, в середине XX века было почти бессмысленно. По Беломорско- Балтийскому каналу из Москвы в Ленинград на судах никто кроме туристов не ходит, так как существует железнодорожное и авиационное сообщение. По трудоемкости и экономической никчемности строительство этих каналов равно сооружению пирамид, которые все же имели культовое значение. Они строились рабами.

Впрочем, заключенные — те же рабы, труд которых вне современной экономики.

Кроме канала Волго-Дон, Петр был озабочен отысканием водного пути в Индию. Какое счастье, что эти замыслы не попали на глаза великому вождю, он обязательно стал бы рыть канал-туннель в Индию через Памир и Гималаи.

 

Индустриализация

Коллективизация с ее насильственной высылкой кулаков и добровольным бегством крестьян из деревни обеспечивала индустрию рабочей силой. Проводя индустриализацию, Сталин решал не только проблемы промышленного развития и укрепления вооруженных сил, но и проблемы утверждения своей личности. Не случайны поэтому постройки самых больших тракторных заводов, плотин, каналов. Гигантомания имела не экономические, а политические корни.

 

СЕМЬЯ. БЫТ, НРАВЫ

 

Когда он входит, все они встают.

Одни по службе, прочие от счастья.

Движением ладони от запястья Он

возвращает вечеру уют.

И. Б р о д с к и й

 

Любимый цвет

Сталин распорядился покрасить в черный цвет загородную дачу. Его жена Надежда Аллилуева плакала, уговаривая дать даче любую другую окраску. Сталин настаивал и только благодаря уговорам Ворошилова разрешил перекрасить дачу.

 

Большой шутник

Анастас Иванович Микоян после XX съезда в землячестве армян рассказывал:

— Спрашиваете, какой был Сталин? Умный, интересный, волевой человек, преданный партии. Шутить любил.

Однажды сидим мы с Аллилуевой во время вечеринки, о детях разговариваем, а Сталин заметил и говорит:

— Товарищи члены Политбюро, смотрите, Микоян за моей женой ухаживает. Если я его убью, он сам в этом будет виноват.

Мне неловко, страшно. В следующий раз стараюсь сесть подальше от Аллилуевой, а она подходит и что-то спрашивает. Сталин говорит:

— Видите, Микоян снова за моей женой ухаживает.

И гневно говорит, так что страшно становится. Я даже когда возвращаюсь домой, все еще переживаю. Говорю однажды Аллилуевой:

— Давайте вместе не садиться, не будем раздражать товарища Сталина.

Она смеется и соглашается. Садимся в следующий раз совсем в разных концах стола, не разговариваем. Сталин говорит:

— Видите, Аллилуева и Микоян в разных концах сели, не разговаривают — маскируются. Убью!

Да, Сталин любит шутить. Только от его шуток иногда было страшно, потому что в шутку мог и убить.

 

Версия гибели Аллилуевой

Иван Михайлович Гронский рассказывал о смерти Надежды Аллилуевой.

Глубоким вечером Сталин сидел в своем кабинете, просматривал какие-то бумаги. Вдруг он услышал за спиной тихие шаги и выстрелил, не оборачиваясь. Оказалось, что это Аллилуева, стараясь не беспокоить, несла ему чай.

Гронский и Молотов долго ждали, что Сталин даст официальную версию события. Однако Сталин не появлялся. Тогда Молотов и Гронский на свой страх и риск сообщили органам информации, что Аллилуева умерла от приступа аппендицита.

Тот же Гронский излагал обстоятельства смерти Аллилуевой и по другому.

В роковой вечер во время застолья Сталин ухаживал за женой Тухачевского. Аллилуева разнервничалась, расплакалась. Сталин швырнул в нее мандарином. Видно, это была последняя капля в её горестной жизни.

Есть еще одна подробность. Незадолго до гибели Аллилуева ходила по саду с женой Молотова — Жемчужиной. Они что-то взволнованно обсуждали. Потом Аллилуева пошла объясниться со Сталиным. И это объяснение завершилось ее смертью. Либо она покончила с собою, либо ее убил Сталин.

По одной версии, Аллилуева умерла от выстрела в висок, по второй — от пулевого ранения в живот. Первая версия подкрепляется сведениями о том, что у лежавшей в гробу Аллилуевой была необычная прическа, закрывающая висок. Вторая версия могла появиться под влиянием официальной информации об аппендиците как причине смерти.

Прощание

Сталин не хотел подойти к гробу жены попрощаться.

Уступив настояниям родных, он приблизился, посмотрел на покойницу и, толкнув гроб со словами: "Ты меня предала", — ушёл.

Что это означало? Или: ты меня предала, и я тебя справедливо убил? Или: ты покончила с собой в трудную для меня минуту и тем самым предала меня?.

 

Аллилуева

Я знал Ксюшу Аллилуеву, двоюродную сестру Светланы Сталиной. Когда в конце 40-х годов арестовали ее родителей, ей было лет шестнадцать и она жила с двумя братьями в знаменитом доме на набережной. Эту милую и всегда голодную девочку подкармливали товарищи по школе и знакомые. В доме было запустение. Одну из комнат опечатали при обыске, и туда были свалены книги, ковры и многие другие вещи. Из щелей двери вылетали стайки моли, питавшейся коврами.

 

Ужас опустевшего дома

В середине 30-х годов дом, в котором жили Аллилуевы и вся партийная элита, начал пустеть. Матери, жены, дети брошенных в тюрьмы пытались получить помощь и защиту у Аллилуевых, не зная того, что они бессильны кому-либо помочь и не имеют никакого влияния на ход событий. Семьи "врагов народа" выселяли или арестовывали. Вскоре в доме остались жить одни Аллилуевы. Это было очень страшное ощущение — жить в пустом доме. Страх и отчаяние в сталинской империи были безысходны.

Судьба заключенных не миновала многих и из семьи Аллилуевых.

 

Выбор подруги

Когда Светлана Сталина училась в школе, ей была «подставлена» официальная подруга — дочь чина НКВД. Девочка сидела со Светланой за одной партой и единственная из всего класса ходила к ней в дом и ездила на дачу. Там Сталин любил разжигать костер и смотреть, как девочки прыгали через него. Светлана боялась.

Сталин кричал и заставлял прыгать, ставя в пример подругу.

С кем же было дружить дочери вождя, если не с дочерью охранника? Человеческие связи регулировались и обрывались (позже даже любовные и семейные). Отец этой подруги остался жив, хотя служил в учреждении, состав которого часто пропалывали.

 

Свои трудности

Дача Сталина была где-то у Завидово, близ реки. Однажды Светлана и её подруга поехали со Сталиным кататься на лодке. Через некоторое время Сталин перестал грести и застыл в печальной задумчивости. Девочки притихли. Поймав тоскливый взгляд отца, Светлана спросила: "Папа, почему ты такой грустный?" Сталин сказал:

"Жизнь трудная и грустная штука!"

В деспотической системе счастья нет ни у кого, даже у деспота.

Вспоминается максима Ларошфуко: "Поскольку всех счастливее в этом мире тот, кто довольствуется малым, то власть-имущих и честолюбцев надо считать самыми несчастными людьми, потому что для счастья им нужно несметное множество благ".

 

Детское мышление в массы!

Однажды Светлана и ее подруга гуляли в саду на даче у Сталина. Вдруг их позвали в комнату, где члены Политбюро обсуждали варианты нового ордена "Знак Почета". Сталин предложил девочкам выбрать из множества рисунков наиболее понравившийся. Светлана выбрала. Сталин сказал: "Этот утвердим".

Для Сталина сознание народа — детское сознание, что нравится ребенку, то понравится и народу, наивному в мыслях, примитивному во вкусах. Сталин — один из первых политиков XX века, учитывавший массовую психологию и использовавший массовые коммуникации.

 

Сталинский быт в народном восприятии

Соседская домработница Даша в 36-м году пела:

 

Ой, калина-калина.

Много жен у Сталина.

А еще у Рыкова

И у Петра Великого.

 

Я, как идейный мальчик, возражал:

— Откуда ты, Даша, взяла, что у Сталина много жен? Это неправда.

— В деревне люди говорят, а люди все знают.

Сапожник, так и не ставший руководителем

Проезжая на поезде какой-то город в Закавказье, Сталин обмолвился, что здесь жил друг его юности. Человека нашли. Он оказался директором сапожной мастерской. Его назначили секретарем райкома, а через некоторое время — заведующим отделом кадров ЦК республики. Но друг юности вождя был полуграмотным, он не понимал, чего от него хотят, и все время просил отпустить назад в сапожную мастерскую. Так прошло полгода.

Убедившись, что из этого человека большого начальника не получится, его вернули на прежнее место.

 

Кипарисы и москиты

Однажды в Крыму вождя укусил москит. Сталин огляделся и сказал: "Москиты — вредные насекомые. С ними нужно раз и навсегда покончить. Они живут в кипарисах. Чтобы освободить нашу всесоюзную здравницу Крым от вредного присутствия москитов, нужно срубить все кипарисы". И кипарисы срубили. Вместо них по указанию Сталина стали сажать эвкалипты. Они приживались трудно.

На эти посадки ушло много миллионов рублей.

 

Застолье

Однажды после вечера, на котором присутствовали только военные, Сталин сказал Сергею Матвеевичу Штеменко, что надо расширить круг застолья. Штеменко предложил пригласить балерин.

— Нет, женщин за стол не надо. Давайте пригласим старых большевиков.

На следующее пиршество привезли трех старых большевиков из разных городов.

Они робко сидели, смотрели и слушали. Потом один из них осмелел и произнес тост:

— Я открытый человек и скажу правду, что было немножко обидно: мы, люди, делавшие революцию, были долго в тени. Но вот теперь товарищ Сталин благодаря гениальной чуткости, такой же, как у Ленина, обратил на нас внимание. Я пью за великого Сталина, великого продолжателя дела Ленина.

Все выпили. Сталин тоже выпил, по привычке не допив бокал.

Видя, что его тост принят, старый большевик, еще более осмелев, подошел к Сталину и стал вспоминать революционное прошлое, называя Сталина "Дорогой наш Сосо".

Сталин отставил бокал, презрительно посмотрел на говорившего и сильно ударил его кулаком в живот. Пожилой человек согнулся от боли, и его тут же уволокли.

А Сталин долго не мог успокоиться:

— Хм, я для него Сосо, видите ли… Сосо нашел здесь…

 

Прекрасные слова вождя

На одном из совещаний по среднеазиатским делам маленькая Мамлакат — школьница-хлопкораб 30-х годов — подошла к Сталину с приветствием. Он, улыбаясь, взял её на руки. Сейчас же и Сталина, и девочку усыпали цветами, и фотографы сделали десятки снимков. Один из них обошел всю страну, сопровождаемый надписью: "Сталин — лучший друг советских детей". У этой истории есть изнанка. Держа девочку на руках и не убирая улыбку с уст, Сталин сказал Берия погрузински: "Мамашоре эдль алиани!"

Мамлакат с благоговением запомнила слова вождя, сказанные на незнакомом ей языке, и хранила их в памяти многие годы, а когда подросла, узнала их значение: "Убери эту паршивку!"

 

Много славы — хуже бесславия

В середине 30-х годов бывший чекист, секретарь Ростовского обкома пошел на прием в Кремль, надев целый иконостас орденов. Сталин сказал:

— Вам, товарищ секретарь, вторую грудь нужно будет заказать.

 

Тот самый

Однажды Сталин позвонил в «Известия». Трубку снял старый наборщик-еврей.

— Это говорит Сталин.

— Как, тот самый? — удивленно сказал наборщик и от испуга повесил трубку.

 

Обмен фотографиями

Сталин сказал Буденному:

— У меня нет твоей фотографии. Почему ты не даришь мне свою фотографию?

— Я, товарищ Сталин, с большим удовольствием. Сейчас надпишу,

— Буденный задумался.

Сталин пришел на помощь:

— Что думаешь?! Пиши: "Создателю Первой конной армии товарищу Сталину".

Буденный сделал эту дарственную надпись.

— А теперь я тебе подарю мое фото, — сказал Сталин, вытащил фотографию и надписал: "Действительному создателю Первой конной армии товарищу Буденному — Сталин".

 

На Северном флоте

Году в 32-м Сталин вместе с Ворошиловым выехал на Северный флот в Мурманск. Флот был слабым. Гости обосновались на небольшом военном суденышке, где его политкомиссар стал вертеться вокруг высокого начальства, стараясь попасть на глаза Сталину. Когда это удалось, политкомиссар, не зная, что сказать, выпалил, указывая пальцем на зачехленное орудие:

— А это пушка.

— Вижу, что не пистолет, — равнодушно ответил Сталин, и беседа не состоялась.

 

ФЕЛЬДФЕБЕЛЯ — В ВОЛЬТЕРЫ

 

Путь в классики

В конце 20-х годов ученики Деборина Митин, Юдин и Ратцель по наущению Сталина посетили своего учителя и предложили ему, авторитетнейшему философу-марксисту, высказаться о том, что Сталин является крупнейшим теоретиком партии, классиком марксизма. Деборин ответил, что рад это сделать, но у Сталина нет никаких серьезных философских работ. Ученики заявили, что, если Деборин хочет чтобы они продолжали относиться к нему как к учителю, он должен по чисто политическим соображениям высказаться в пользу Сталина. Деборин отказался и предложил Сталину «союз»: мол, в свое время в лице Маркса и Энгельса слились воедино теория и практика марксизма — пусть это произойдет и сегодня путем объединения его, Деборина-теоретика, со Сталиным- практиком революции.

Когда Сталину передали это предложение, он хмыкнул: 'Тоже мне, Энгельс нашелся", — не задумываясь определив себе место Маркса.

Суета сует и всяческая суета! Не поделили! Вскоре за эти прегрешения Сталин объявил Деборина меньшевиствующим идеалистом.

И печать подхватила эту броскую и невнятную характеристику.

Придуманный Сталиным бессмысленный термин стал инструментом уничтожения или отстранения от активной деятельности многих неугодных философов.

 

Учитель философии «классика» марксизма

Ян Стэн был умен и философски образован. Во второй половине 20-х годов он по просьбе Сталина читал ему персональный курс лекций по философии Гегеля. Сталин многого не понимал и многое путал. На редкость темпераментный для латыша учитель хватал его за лацканы пиджака и тряс, таким не лучшим педагогическим приемом вкладывая в своего ученика положения Гегеля. В кругу друзей Стэн не раз говорил о посредственных теоретических способностях Сталина. До последнего доходили эти нелестные оценки. Во второй половине тридцатых годов Стэн был уничтожен, а Сталин провозглашен классиком марксизма.

 

Философские беседы

Когда Стэн был уже под особым наблюдением, Сталин вызвал Юдина и спросил его:

— Вы бываете у Стэна — о чем вы с ним беседуете? Не задумываясь Юдин ответил:

— О бабах, товарищ Сталин.

Сталин рассмеялся.

 

Корифей всех наук и философия

После ареста Стэна Сталин без указания автора включил конфискованную у него при обыске статью о диалектике в "Краткий курс" истории партии в качестве четвертой главы, обработав и огрубив первоначальный текст. Позже Сталин присвоил себе авторство этой исковерканной стэновской работы.

Угадал

Во второй половине 30-х годов Сталин вызвал философа Марка Борисовича Митина и показал ему статью.

— Это написал один старый партиец и попросил меня ознакомиться. У меня нет времени, и я прошу вас посмотреть и оценить, все ли здесь правильно.

Дни и ночи с риском ошибиться изучал Митин эту работу. Наконец, он сказал Сталину:

— Это гениальная работа. Она написана человеком, находящимся на вершине марксистской философии.

Сталин улыбнулся и признался, что работа принадлежит ему. Это была философская глава "Краткого курса" истории партии.

Чутье царедворца не подвело Митина. Он преуспел, стал академиком и долгие годы имел целый штат людей, писавших «его» философские труды. Однако поскольку рабский труд непроизводителен вообще, а в сфере духа в особенности, все его работы умерли задолго до смерти самого академика.

 

Кругозор обезьяны

Сталин сказал, что когда обезьяна слезла с дерева, её кругозор расширился от прямохождения и она стала человеком. Один академик возразил: да, но с дерева больше видно. Его арестовали.

Другой академик сказал, что его коллега пошутил. Сталин изрек: шутка — вещь серьезная, а если не серьезная, то просто смешная. Второго академика тоже арестовали.

 

Так пишется история

В 1931 году Сталин назначил Ивана Павловича Товстуху заместителем директора вновь созданного Института Маркса — Энгельса — Ленина. По указанию Сталина Товстуха уничтожал документы Ленина, невыгодные для Сталина, и собирал материалы против его соперников и врагов. Сталин поручил Товстухе изучить также бюллетени XIII съезда, и графологи из ЧК определяли, кто из делегатов съезда голосовал против Сталина и вписывал в бюллетени другие фамилии.

 

Друг советских физиков

У молодого ученого Петра Леонидовича Капицы в 20-х годах умерла жена. Капица был подавлен, и Абрам Федорович Иоффе — тогдашний учитель нового поколения советских физиков — решил поддержать талантливого ученого и отправил Капицу к Резерфорду в Англию. Капица понравился английскому физику и получил в его институте лабораторию. Там он работал, изредка приезжая на родину.

Во время очередного приезда в начале 30-х годов его вызвали в НКВД и спросили, не считает ли он, что пора жить дома. Капица ответил, что ему лучше работать в Англии, где у него есть лаборатория.

Ему же посоветовали не думать подобным образом. А вскоре Сталин пригласил его к себе и спросил, при каких обстоятельствах он мог бы успешно работать на родине. Капица ответил, что для этого ему нужен свой институт. Сталин согласился. Однако Капица объяснил, что иметь в Советском Союзе институт с необходимым оборудованием невозможно, поэтому ему лучше вернуться в Англию. "Почему не возможно?" — возразил Сталин. — Мы можем выделить валюту для покупки необходимого оборудования. Что вам нужно?" Капица представил предусмотрительно приготовленный список и добавил, что хотел бы быть в этом институте полным хозяином.

— Я хотел бы принимать на работу только тех, кого сочту нужным, и назначать зарплату по своему усмотрению. Контроль за расходованием средств должен сводиться к одному: не злоупотребляю ли я деньгами в личных целях. В остальном я должен ими распоряжаться по своему усмотрению, в интересах дела.

Сталин согласился, и Капица получил в свое распоряжение институт. Деятельность директора началась с такого эпизода. Войдя во двор института и увидев кучу мусора, Капица вызвал начальника отдела кадров.

— Сколько у нас дворников?

— Три.

— Сколько они получают?

— По пятьдесят рублей.

— Позовите одного из дворников.

Пришел пожилой человек и представился дворником. Капица спросил:

— Если вам определят зарплату в 120 рублей, будет чисто? — Да.

— Тогда договорились.

Так началась работа института.

 

Для улучшения научной работы

Устав Российской академии наук содержал пункты, неудобные для Сталина. Самостоятельное, без участия "широкой общественности" и вмешательства инстанций выдвижение и выборы кандидатов и членов академии. Издание трудов АН без цензуры. Бесплатное и беспрепятственное отправление за рубеж материалов и изданий, а также любых грузов. Самостоятельная беспошлинная закупка зарубежных приборов и книг. Освобож дение от таможенного досмотра на границе. Сталин лишил академию всех этих вольностей.

Под нажимом властей академия избрала новых академиков, многие из которых, хотя и были широко образованными людьми, но не имели прямого отношения к академической науке (А. Деборин, Н. Лукин, В. Фриче, Г. Кржижановский, А. Луначарский, Н. Бухарин и т. д.). В подобных акциях Сталину было важно не столько возвысить этих деятелей, — некоторых из них он вскоре уничтожит или отстранит от активной работы, — сколько унизить и подчинить академию. Вскоре утратившая независимость академия станет пополнять свои ряды людьми, совершенно лишенными научных достоинств (Т. Д. Лысенко, Г. Ф. Александров, А. М. Еголин, М. Б. Митин и другие).

 

СТАЛИН, ГОРЬКИЙ И ДРУГИЕ

 

Опасная вакансия

Ленин настаивал на отъезде Горького за границу. "Он больше года с поразительным упрямством настаивал, чтобы я уехал из России", — это сказано в очерке Горького о Ленине. Забота о больном? Вероятно, однако есть еще и другой аспект! Крупный писатель — всегда беспокойство для власти. Горький приносил ей немало хлопот своим заступничеством за арестованных интеллигентов, просьбами о помощи деятелям культуры, несвоевременными мыслями. Борис Пастернак писал:

 

Напрасно в дни великого совета,

Где высшей власти розданы места,

Оставлена вакансия поэта,

Она опасна, если не пуста.

 

Горький уехал на Капри. Потом вернулся, и встала та же проблема.

Быть может, Сталин решил её по-своему. Сталин обвинил в смерти писателя своего верного холуя Ягоду и врачей. Это почти саморазоблачение перед лицом истории.

 

Возвращение Горького

Горький вернулся на родину из долгой эмиграции.

Высказывая ранее "несвоевременные мысли", он осуждал террор и жестокость революции и расценивал убийство Урицкого и Володарского как возмездие палачам. Как же он решился вернуться в сталинскую Россию? Кроме ностальгии должны были существовать другие причины. Прежде всего, временное смягчение жестокости режима или по крайней мере уменьшение информационного потока на эту тему. Некоторую роль в возвращении Горького могли играть материальные дела. Основным источником доходов Горького были публикации в России, а в случае продолжения эмиграции эти публикации могли прекратиться. Нажимал на отца и Максим, которого приезжавшие из Москвы гости уговаривали вернуться и сулили подарить автомобиль. Возвращение предполагалось не окончательным, пробным, и лишь через несколько лет пребывания в Москве выяснилось, что путь назад отрезан.

Существовала ещё одна неизвестная и важная деталь, о которой независимо друг от друга, что повышает ее достоверность, рассказывали Юрий Карлович Олеша и Корней Иванович Чуковский: Сталин предложил Горькому, а тот согласился, — соправление. Горький возвращался как соправитель России! И действительно, подчеркнутое уважение к Горькому как к основоположнику новой культуры и литературы, привлечение его к решению кардинальных вопросов, приемы в его особняке создавали реальное поле его власти, которое постепенно сужалось и в конце концов дошло до нуля и даже отрицательной величины — до домашнего ареста, осуществляемого с помощью особо полномочного секретаря Крючкова. Однако на первых порах Сталин очень льстил Горькому. Однажды он был в гостях у писателя. Застолье затянулось за полночь. Выхватив из книжного шкафа книгу Горького, Сталин с сильным грузинским акцентом стал декламировать поэму "Девушка и смерть". Горький сконфузился и попросил: "Не читайте эту ученическую вещь". Однако Сталин упрямо продолжал выразительное чтение. А закончив, написал на книге: "Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете. Любовь побеждает смерть". Перед «чем» он забыл поставить запятую и, кажется, написал «любовь» без мягкого знака. К этой похвале даже во времена культа личности относились без особого доверия: плоскую по мысли вещь Горького нелепо сравнивать с шедевром мировой классики.

Безмерно завышенная оценка поэмы Горького отражала и уровень художественных вкусов Сталина и политические игры вождя с авторитетным писателем, попытку его «купить». И всё же Горький не стал писать очерк о Сталине. Отказался делать это и Михаил Кольцов, по словам Олеши, понимавший, что Сталин этого не простит. Так и оказалось — Кольцов был арестован и погиб. Видимо, Сталин не простил отказа прославить его и Горькому. Пролетарский вождь боялся пролетарского писателя. Фигура Горького становилась неудобной для Сталина, ибо мешала фальсификации истории в пользу Сталина и таила опасность протеста против расширяющейся кампании большого террора. Горький умер накануне 1937-го. Не случайна версия убийства его Ягодой и врачами.

 

Встречи с интеллигенцией начала 30-х

В начале 30-х годов литературовед Юлиан Григорьевич Оксман оказался в гостях у Горького, когда там был Сталин. Горький, только что приехавший из-за границы, считал нужным проявлять общественную активность и говорил Сталину о необходимости коллективного руководства страной. Оксман понял, что Горькому ничего не будет за эти слова, а ему, Оксману — их свидетелю, — не поздоровится. И в самом деле его посадили.

 

Общение

Валерий Яковлевич Кирпотин рассказывал.

В доме Горького с писателями Сталин был любезен и обходителен, а с Бухариным суров и груб. Хватая его за бороду, Сталин спрашивал, как он относится к тем или иным вещам, и заставлял произносить угодный ему ответ. Только что была арестована группа близких Бухарину людей: Стеклов и другие. Сталин спросил Бухарина, следует ли их наказывать. Бухарин ответил: "Если они виноваты — следует".

Сталин стал спрашивать сидевших за столом писателей: искренне ли говорит Бухарин. Большинство ответило: конечно, искренне.

Авербах и некоторые другие сказали то, что, очевидно, хотел услышать Сталин: нет, не искренне. Ирония судьбы: именно Авербах и другие угодники позже погибли сами.

Один из писателей (автор романа "Бабьи тропы") произнес тост за Сталина. Тот не принял прямой лести, посуровел. Писатель осекся, и всем стало неловко.

 

Отвергнутая лесть

Сталин не любил откровенной лести. Так, однажды он пресек неумеренное восхваленье со стороны таджикского поэта Абулькасима Лахути.

Гнев Сталина по такому же поводу испытал на себе сибирский писатель Владимир Яковлевич Зазубрин. Сидя за столом вместе со Сталиным, Кирпотиным и другими писателями на приеме у Горького в 32-м году. Зазубрин стал славословить Сталина:

— Вы ходите в простых брюках и в простом костюме, у вас оспинки на лице, но при всей вашей скромности и неброскости вы великий человек… и т. д.

Лицо Сталина, по рассказу Кирпотина, сделалось глухо-неприступным: он не принял такую очевидную лесть, которая, к тому же, задевала изъяны его внешности.

В 1938 году Зазубрин не избежал участи многих.

 

Ориентация в пространстве

Художник, собиравшийся работать над историческим полотном, спросил у Гронского:

— Вы присутствовали на квартире Горького при беседах Сталина с писателями. Скажите, пожалуйста, где сидел Сталин во время этих бесед?

— Это очень легкий вопрос. Сталин всегда и везде садился лицом к двери. Он не любил сидеть к двери спиной.

 

Плагиат

Виктор Шкловский рассказывал мне в мае 1971 г. в Переделкино, что афоризм "Писатели — инженеры человеческих душ" был высказан Олешей на встрече писателей со Сталиным в доме Горького. Позже Сталин корректно процитировал эту формулу: "Как метко выразился товарищ Олеша, писатели — инженеры человеческих душ". Вскоре афоризм был приписан Сталину, и он скромно примирился с авторством.

 

Поручение

Во время Первого съезда писателей Фадеев подошёл к Олеше и сказал:

— Приветствие товарищу Сталину хорошо было бы зачитать вам.

Он вас любит.

Олёша согласился.

 

Клуб писателей

У московских писателей не было клуба, и в начале 30-х годов они попросили Горького помочь им его организовать. Горький передал желание писателей Сталину и получил ответ, что для этого нужно лишь найти подходящее здание. Перебрав все здания рядом с Союзом писателей, Сталин остановился на бывшем особняке графа Олсуфьева, принадлежащем посольству США. "Америка плохо относится к нам, — сказал Сталин. — Заберем этот дом у американцев, отдадим его писателям, а когда Америка изменит свое отношение, мы дадим американцам другое здание".

 

Судьба РАППа

За неделю до постановления ЦК о роспуске РАППа Сталин встретился с руководством этого объединения писателей. На встрече Сталин сказал, что РАПП должен стать единственным активным проводником политики партии в литературе. РАПП был приподнят, поддержан, возвеличен и утвержден в высоком статусе. Авербах ликовал. Тем не менее через неделю РАПП был распущен. Можно предположить, что за эту неделю Горький и другие противники РАППа оказали на Сталина влияние.

 

Замечания по докладу

Горький подготовил к I Съезду писателей доклад и передал его для ознакомления Сталину, который вскоре пригласил Горького и в присутствии Гронского высказал замечания: доклад слишком уходит в историю, отвлекается от актуальных проблем настоящего и современных задач писателей, не отражает связь литературы с жизнью.

Горький, независимо — нога на ногу — расположившись на диване, с обидой пробасил:

— А вот возьму и откажусь делать доклад. Вот и будет скандал на весь мир.

Сталин примирительно сказал:

— Ну что вы, Алексей Максимович, выступайте, как находите нужным.

 

О ком это?

В очерке "О Ленине" (Воспоминания. Заметки. М., 1930, с. 212) Горький писал по поводу убийства интеллигентов в ходе революции: "Месть и злоба часто действуют по инерции. И, конечно, есть маленькие, психически нездоровые люди с болезненной жаждой наслаждаться страданиями близких". О ком это? Не о Сталине ли? Все характеристики совпадают. Интересно, принял ли Сталин этот пассаж на свой счет? Легко проверить: надо посмотреть, остались ли эти строки в позднейших изданиях.

 

Похороны Луначарского

Сталин не пришел на похороны Анатолия Васильевича Луначарского (в 1933 году). Он также никак не высказал своего отношения к этой смерти. Несколько лет перед смертью Луначарский был в опале. Маркус Борисович Чарный утверждал, что Горький не выступил с некрологом под влиянием Сталина. На вопрос Розанель, почему Горький не почтил память Луначарского, Мария Александровна, мать Екатерины Пешковой ответила: "Он плачет".

 

Примечательные штрихи

При том, что Горький часто болел, сообщений о его здоровье не было. В 1936 году, когда он заболел не более, чем обычно, сразу же в печати появились бюллетени. В день смерти Горького воспитательница увезла его внучек — Марфу и Дарью кататься на лодках и долго не отпускала, даже когда дети просились домой. Лишь дождавшись сигнала с берега, она причалила к пристани. Дома дети узнали о смерти дедушки.

Было решено урну с прахом Горького замуровать в Кремлевской стене на Красной площади. Волей Алексея Максимовича было лежать рядом с сыном Максимом, и поэтому Екатерина Пешкова попросила часть праха. Однако ей отказали. Повторилась история с Бехтеревым, прах которого не дали родственникам.

 

В почетном карауле

Поэт Александр Прокофьев вспоминал: "Умер Горький. Вызвали меня из Ленинграда и прямо в Колонный. Стою в почетном карауле. Напротив Погодин, рядом Федин. Слезы туманят глаза. Вижу:

Федин слезу смахивает, Погодин печально голову понурил, насупился. Вдруг появляется Сталин. Мы все встрепенулись и… зааплодировали".

 

"Покараульте мои сосиски…"

 

(рассказ Владимира Полякова)

Было это в 1936 году. Я, никому не известный литератор, очень хотел попасть в Колонный зал на похороны Горького. Попросил Зощенко достать пропуск. Иду по Москве к Колонному залу, и вдруг — продают горячие сосиски в пакетиках. Зачем мне сосиски? Новинка ведь! У меня привычка: покупать новые, даже ненужные вещи. Я купил пакетик с сосисками и довольный вошел в Колонный зал.

Думаю, где-нибудь в гардеробе оставлю. Но у меня пропуск оказался такой — проводят сразу в круглую комнату за сценой. Вижу: за столом сидят Ворошилов, Молотов, Калинин, другие вожди и вокруг много известных писателей. Вскоре меня вызывают по фамилии. Военные надевают мне на руку траурную повязку и ведут на сцену — стоять в почетном карауле. А у меня сосиски, значит, я первому попавшемуся, полуобернувшись, говорю:

— Пока я там откараулю, покараульте мои сосиски…

Оборачиваюсь, чтобы передать сосиски в надежные руки.

Человек с трубкой внимательно смотрит на меня…

— Не беспокойтесь, ваши сосиски будут в полной сохранности.

Тут меня окружают военные и вместе с другими ведут в почетный караул. Стою — волнуюсь. Откараулив, возвращаюсь. Подходит ко мне военный в больших чинах — с ромбами, отдает честь и рапортует:

— Вот сосиски, товарищ Поляков, в полной сохранности.

 

СТАЛИН И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА

 

Не прошел!

Исаак Бабель напоминал мудрого и доброго сома: толстая, плохо поворачивающаяся шея, большие веки… Он очень хотел встретиться со Сталиным и попросил об этом Горького.

Тот однажды позвал писателя к себе в дом у Никитских ворот. Бабель оказался за столом с Горьким, Сталиным и Ягодой. Пили чай. По собственному признанию Бабеля, он очень хотел понравиться Сталину.

— Вы же знаете, я хороший рассказчик, а тут я еще очень старался. Вспомнил встречу с Шаляпиным в Италии. Шаляпин после выступления вытирал с огромного, прекрасного и уже постаревшего лица грим. Я у него спросил: "Не хотите ли вернуться в Россию?" А он мне ответил: "Большевики отняли у меня дом и автомобиль. Что мне делать в России?"

Сталин слушал молча, а тут начал громко размешивать сахар в стакане, ложечка так и зазвенела о стекло. И сказал Сталин:

— Мы, большевики, строим дома, наш автозавод начал выпускать автомобили. А Шаляпин всё равно гордость и голос народа.

И я понял, что не прошёл. Тогда я стал стараться ещё больше и рассказал о моей поездке в Сибирь, на Енисей. Очень красочно расписал сибирскую ширь реки — Европе и не снились такие просторы и такая несказанная красота…

Слышу, ложечка опять недовольно заходила по стакану и Сталин сказал:

— В Сибири реки не в ту сторону текут.

Смущенно покашливая, Горький встал из-за стола, вышел в другую комнату и, откашлявшись там, вернулся. А Ягода уставился на меня сорочьими глазами и долго не мигая смотрел. И я понял, что провалился.

 

Предчувствие

В середине 30-х годов Бабель говорил: "Гитлеру противостоит волк — Сталин. Скоро Сталин будет в Берлине".

Бабель рассказывал, что на одном из приемов он ощутил страх и даже ужас перед Ягодой и вдруг увидел, как Ягода залебезил перед вошедшим Сталиным.

 

Впрок ли?

Андрей Платонов написал повесть «Впрок». Дал прочитать ее Фадееву на предмет публикации. Тот прочел и подчеркнул ряд мест, ему или понравившихся, или, с его точки зрения, идеологически ошибочных.

Издательство приняло вещь в производство, и вскоре появилась верстка, в корректуре подчеркнутые места были набраны курсивом.

В таком виде повесть попала к Сталину. Он прочел, возмутился, квалифицировал Платонова как кулацкого писателя и высказался:

"Эта вещь впрок автору не пойдет". После этих слов Платонов оказался в тени, в полуизгнании, в забвении. Его на многие годы перестали печатать. И то счастье, что остался жив.

 

Восторг

Эдуард Багрицкий в начале 30-х годов говорил критику Александру Лейтесу: "Я с большим уважением смотрю на мою руку: её вчера пожал Сталин".

 

Совершенно секретно

Когда Сталин хотел встретиться с кем-нибудь из писателей, он передавал приглашение через своего помощника, который предупреждал литераторов о неразглашении этого события.

Так, однажды у Багрицкого сидел в гостях Марк Борисович Колосов, и Багрицкий не знал, под каким предлогом ему проводить гостя, чтобы уйти на встречу.

 

Под острым углом

В 1929 году на праздновании пятидесятилетия Сталина остро выступил Демьян Бедный. Он противопоставил Сталину, всегда разузнававшему, кто, что, как и при ком о нём говорил, Ленина, которого это никогда не интересовало. Из- полученных сведений Сталин делал «оргвыводы», вознаграждая восхваляющего и карая критикующего.

 

Сталин и Булгаков

Году в 44-м в доме моего приятеля Аркадия Кеслера я познакомился и потом иногда встречался с молодым человеком лет двадцати двух — двадцати трех. Был он то ли актером МХАТа, то ли студентом Школы-студии МХАТ. Он переживал какие-то актерские неудачи и, по словам Аркадия, нервничал и иногда пил. Звали его Сергей. Аркадий тогда мне рассказывал, что это пасынок писателя Михаила Булгакова, сын Елены Сергеевны Шиловской, а его отец крупный военный.

От Шиловского непосредственно, а отчасти через Аркадия, а также от профессора логики Павла Сергеевича Попова, у которого я учился, будучи аспирантом МОПИ, и в доме которого неоднократно бывал, я слышал историю взаимоотношений Булгакова со Сталиным. Мне сейчас трудно отделить, кто что говорил, и трудно понять, где кончалась реальность и начиналась знаменитая игра Булгакова, любившего писать письма Сталину, но не отправлять их, а самому отвечать себе от имени Сталина. Трудно понять, что тут было от легенды и фантазии, что от истории. Перескажу все, что осталось в моей памяти от этих рассказов (старая моя запись исчезла, как Коровьев слизал).

В начале 30-х годов Булгакова не печатали и не принимали на работу. В отчаянии он отправил письмо Сталину, в котором говорилось: поскольку его — писателя — не печатают на родине, он просит спасти его от голодной смерти и вынужденного литературного молчания, равного погребению заживо, и просит выслать его за границу, ибо это вторая по жестокости мера наказания после смертной казни, которую над ним совершают.

Через некоторое время пришел краткий ответ, в котором Булгакова просили позвонить товарищу Сталину и сообщался номер телефона. Булгаков позвонил из автомата, так как личного телефона у него не было. Пока Булгакова соединяли со Сталиным, очередь у телефонной будки стала проявлять нетерпение. Когда же Булгаков объяснил, что он разговаривает со Сталиным и просит чуть-чуть подождать, ему стали кричать: "Кончай издеваться! Не ври! Повесь трубку!"

Булгаков вынужден был поведать именитому абоненту о ситуации, и ему сказали: идите домой — вам позвонят.

"Как позвонят, когда у меня нет телефона? — подумал раздосадованный Булгаков и отправился домой. Вскоре пришли какие-то военные, протянули временную связь и установили телефон, а ещё через некоторое время раздался звонок. Неторопливый голос с грузинским акцентом спросил:

— Товарищ Булгаков?.. Вы нам писали?

— Да, товарищ Сталин, писал… Понимаете, меня не печатают… меня не принимают…

— И вы решили уехать… за границу?

— Нет, товарищ Сталин. Я много думал и решил, как бы ни было трудно, я не уеду, даже если мне суждено на родине умереть от голода. Место русского писателя в России.

— Вы… правильно…

Сталин говорил с большими паузами между словами и с ещё большими паузами между фразами. Булгакову казалось, что голос исчезает, что его разъединяют. Писатель начинал нервничать и дуть в трубку, пока не понял, что это манера говорить. Через минуту разговора писатель научился терпеливо ждать следующее слово и следующую фразу вождя:

— Вы… правильно… решили… товарищ… Булгаков… Не следует… писателю… покидать родину…

— Да, я остаюсь. Однако у меня большие трудности. Меня никуда не принимают на работу.

— А вы… попробуйте…

— Пробовал — не берут.

— А вы попробуйте обратиться… во МХАТ… Почему бы вам не стать заведующим литературной частью МХАТа?.. Разве это плохая работа?..

— Товарищ Сталин, да меня и в дворники туда не возьмут, не то что в заведующие литературной частью.

— А вы попробуйте… Очень вам советую… попробовать.

— Я попробую, но не уверен в успехе.

— Ничего. Мы вам… немного поможем… в этом деле. Кое-какое влияние у нас есть.

— Спасибо, товарищ Сталин.

— Какие еще у вас проблемы?

— Не печатают. Цензура ничего не пропускает.

И тут Сталин, то ли забыв историю, то ли, наоборот, подражая известному прецеденту, повторил фразу, сказанную Николаем I

Пушкину:

— Я буду вашим цензором. Присылайте мне все ваши произведения.

На этом разговор закончился. Булгакова сразу же приняли во МХАТ заведующим литературной частью. Вскоре он написал пьесу "Кабала святош" и биографический роман о Мольере. В этих произведениях Булгаков пытался смоделировать отношения великого художника с абсолютным монархом. Получалась концепция: абсолютная власть спасает художника от произвола тупой толпы, но мучает его и губит собственным произволом. Такова диалектика власти и искусства. Для защиты от черни художник нуждается в покровительстве монарха и одновременно страдает и в конце концов гибнет от его своеволия. Этими произведениями Булгаков искренне пытался примириться с диктатурой Сталина, осознать его как самодержца, найти свое место в системе абсолютной власти и выстроить с ней терпимые для творчества взаимоотношения.

Однако Сталин не одобрил эти произведения, они вызвали ненужные ассоциации и сопоставления с современностью и высвечивали его фигуру как деспота. При этом Сталин не объяснил, чём не понравились ему произведения Мастера. Спектакль о Мольере после нескольких постановок был снят.

Булгаков трудно переживал неуспех этой работы и задумал написать пьесу непосредственно о Сталине, чтобы не путем аллюзий, а путем прямой характеристики этой фигуры добиться расположения монарха. Драматург написал пьесу «Батум» о детстве Сталина, представив его выдающимся ребенком, имевшим замечательные задатки. Произведение было послано на цензурный просмотр Сталина. Создавая эту пьесу, Булгаков впервые совершил насилие над собой, что потребовало известных нервных напряжений, их усугубляло томительное ожидание решения именитого цензора.

Ответа все не было, а из ЦК от Жданова стали доходить неблагоприятные сведения, предвещавшие запрет на постановку пьесы.

Булгаков заболел. Ожидание, неясность, безнадежность усугубляли его состояние. Тогда мхатовцы написали Сталину письмо, которое, кажется, подписали и крупные артисты других театров (помнится, называлось имя Яблочкиной). В письме говорилось о болезни Михаила Булгакова и о том, что он нуждается в помощи. Только вы, товарищ Сталин, писали актеры, вашим авторитетом поддержав Булгакова, можете вернуть ему надежды на творческий успех, поддержать в нем веру в жизнь и спасти от гибели. Зная о вашем гуманизме, о том, что вы являетесь лучшим другом советского театра, мы просим вас помочь в трудные минуты его жизни замечательному драматургу Михаилу Булгакову. Это вернет ему силы и поставит его на ноги. Примерно так писали актеры Сталину. Однако Булгаков был уже не нужен.

Повторилась история с Мандельштамом. Диктатор стремится сломить художника, заставить его написать восхваление божественной особы вождя. Это восхваление войдет в историю или как отражение реальных достоинств, или как свидетельство всемогущества тирана, способного подчинить своей воле любого Поэта и любого Мастера. Когда восхваление написано — дело сделано. И Поэт, и Мастер теперь могут умереть. И не только могут, но и должны, ибо неровен час, опамятуются и найдут в себе силы отречься от невольничьих строк: захотят и успеют отречься от недобровольно и неискренне произнесенной хвалы. И Булгаков умер, умер, не отрекшись от пьесы «Батум» и не воплотив её в сценические образы. Никакого ответа на письмо актеров по поводу Булгакова от Сталина не последовало. Сразу после смерти Булгакова раздался запоздалый звонок от Сталина, возможно, нарочно запоздалый:

"Правда ли, что писатель Булгаков умер?" Неясно, что в этой истории от реальности, что от легенды, в которой, по словам Булгакова, всякий великий писатель нуждается.

 

Правда и целесообразность

Дело было в 1932 году. Демьян Бедный набрал в «Известиях» кучу авансов, а стихи отдавал сразу в несколько газет.

"Легкая кавалерия" поручила Рыклину написать об этом фельетон.

Опубликовала его стенгазета известинцев «Рулон». Все бы не беда, но фельетон перепечатала ленинградская «Смена». И это бы не беда. Его перепечатали эмигрантские "Последние новости" Милюкова. Бедный пожаловался Сталину, и тот вызвал Рыклина и Гронского. В Кремле их провели в просторный кабинет, усадили за большой стол и дали блокноты и карандаши. Вскоре появились Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович и другие члены Политбюро. Сталин сел среди них. Покуривая трубку и пуская дым сквозь усы, он медленно произносил слово за словом:

— Правильный ли фельетон? Правильный. Мы давно знаем, что Демьян любит деньгу. Ещё до революции в «Правде» мы никому не платили гонорар, а ему платили. Целесообразно ли было печатать фельетон? Нецелесообразно. Не все, что правильно — целесообразно.

Вот, например, Горький приехал из Италии. Мы знаем, как он себя вел. Плохо вел. Есть материалы о его ошибках и плохом поведении.

Правильно ли это? Правильно. Целесообразно ли сейчас вспомнить об этом — нецелесообразно. Так что фельетон печатать не следовало.

(Гронскому). Сколько вы платите Демьяну за строчку? Пять рублей?

Достаточно будет 2 рублей 50 копеек.

Рыклин и Гронский ушли обрадованные, так как ждали жестокого разноса. Сталин не любил Бедного, и это предотвратило его гнев.

 

Урок гласности

В 1933 году В. М. Весенин и другие журналисты «Крокодила» подготовили интересный материал, разоблачающий ротозейство руководящих должностных лиц. Журналисты специально организовали фиктивный трест «Главметсор», предупредив об этой мистификации органы ГПУ. Трест обрел печать "взамен утерянной" и был призван производить сбор металлолома из "обломков метеоритов", читать популярные лекции о заготовках металлов на основе предсказания места падения внеземных тел. Для выезжающих к этим местам членов далеких экспедиций были получены редкие в те годы патефоны и пластинки. Все бумаги треста подписывал его руководитель с характерной фамилией О. Бендер.

Столь же заметные фамилии носили и другие работники этого учреждения — Коробочка, Хлестаков, Собакевич. Взрослые дяди, завороженные официальными запросами на бланках с печатью, принимали все всерьез. Завершилась мистификация тем, что какой-то умный чиновник заподозрил обман. Но десятки начальников попались. Все они разоблачались «Крокодилом» как ротозеи и невежды, глупцы и головотяпы.

Фельетон получился очень смешным. Его передали в высшие инстанции. Все Политбюро очень смеялось, одобряло, но выпустить в свет без благословения Сталина никто не решался.

Сталин же в это время отдыхал где-то под Сочи. Послали материал к нему. Он посмотрел и сказал: "Какая страшная Россия".

Печатать не велел. Однако приказал наказать конкретных виновников, разоблачавшихся в фельетоне.

 

Жест великодушия

В начале 30-х годов в городе Нежине жила дочка уборщицы, проявлявшая музыкальные способности, однако у нее не было рояля и она написала об этом Сталину. Через некоторое время девочке прислали рояль. Весь город и все его дальние и ближние окрестности немедленно узнали об этом и бурно обсуждали это событие, что способствовало популярности Сталина.

В те же годы молодой литературовед Ульрих Рихардович Фохт был не у дел, без работы и не мог публиковать свои труды. Он очень переживал это. В 29 лет его парализовало. В неврологической клинике его выздоровление шло медленно. Однажды лечащий врач попросил больного рассказать все обстоятельства его жизни, и Фохт поделился своими бедами. Тогда доктор посоветовал ему обратиться к Сталину. Так как Фохт еще плохо координировал движения, послание с просьбой о помощи написал врач. Затем он, водя руку пациента своей, подписал это письмо. Через несколько дней курьер привез Фохту ответ Сталина, имевший два адреса: Бубнову — копия Фохту. Сталин просил Бубнова предоставить Фохту работу. Фохт пришел на прием к  Бубнову, и тот предложил ему или быть его помощником, или идти в Московский областной педагогический институт заведующим кафедрой. Фохт предпочел последнее. Во время этого посещения Фохт совершил оплошность: чтобы секретарша пропустила его к Бубнову, Фохт показал и забыл на столе копию письма Сталина. Так он лишился документа, который на долгие годы мог стать для него охранной грамотой.

 

"Самоубийца" Эрдмана

Сталин, познакомившись с пьесой Николая Эрдмана «Самоубийца», написал Станиславскому:

"Многоуважаемый Константин Сергеевич! Пьесу Н. Эрдмана «Самоубийца» прочитал. По моему мнению и мнению моих товарищей, она пустовата и даже вредна. И. Сталин".

После этого письма Эрдман был выслан из Москвы — время большого террора еще не настало.

 

"Хлеб" Киршона

В 30-х годах Сталин и другие члены Политбюро посетили театр и посмотрели спектакль «Хлеб» Владимира Киршона. Автор ждал, что его пригласят в правительственную ложу, однако этого не произошло. На следующий день Сталин был у Горького, где оказался и Киршон. Он подошел и при всех спросил Сталина:

— Как вам понравился спектакль "Хлеб"?

— Не помню такого спектакля.

— Вчера вы смотрели спектакль «Хлеб». Я автор и хотел бы знать о вашем впечатлении.

— Не помню. В 13 лет я смотрел спектакль Шиллера "Коварство и любовь" — помню. А вот спектакль «Хлеб» не помню.

 

Лучший друг советского театра

Станиславский был педантичным и импульсивным человеком. Однажды во время репетиции ему понадобилась веревка, а в реквизите театра ее не оказалось. Станиславский вспылил:

— Невозможно работать в такой неорганизованной обстановке…

В приливе чувств он бросился к телефону.

— Товарищ Сталин, нет никакой возможности вести работу: нужна веревка — в театре нет веревки.

Сталин спокойно и терпеливо выслушал его и спросил:

— Сколько вам нужно веревки?

— Метра три, — ответил растерявшийся от конкретности вопроса Станиславский.

— Хорошо, товарищ Станиславский, работайте спокойно. Через два часа к театру подъехал грузовик с трехтонной бухтой веревки.

 

Забывчивые люди

Станиславский звонит Сталину.

— Товарищ Сталин, извините, забыл ваше имя-отчество… Ах, да, спасибо. Иосиф Виссарионович, вы хотели сегодня прийти к нам на спектакль, однако мы вынуждены сделать замену. У нас Ольга Леонардовна заболела.

Сталин что-то ответил. Станиславский закрывает трубку рукой и говорит присутствующим в комнате:

— Совсем заработался товарищ Сталин — забыл, кто такая Ольга Леонардовна… Книппер-Чехову не помнит!

 

Разрешение на выпуск фильма

В 30-х годах на Украине разругали и запретили к показу на экране фильм Довженко «Арсенал». Тогда кинорежиссер сообщил телеграммой, что законченный им фильм «Арсенал» он посвящает съезду партии.

Пришло приглашение. Довженко привез фильм, который показали в Кремле делегатам съезда и правительству. Фильм был немой.

Музыку к нему написал Игорь Бэлза и исполнял ее сам, как тапер.

Сталину фильм понравился. Сразу все стали хвалить картину. Сталин же сказал: "Надо сказать доброе слово и о композиторе". Фильм и его авторы триумфально вернулись в Киев.

 

Запрет на съемку фильма

В 1933 году Андре Мальро написал антифашистскую книгу "Условия существования человека". Эйзенштейн решил сделать по ней фильм. По этому поводу французский писатель приезжал в Россию и встречался с Эйзенштейном. Однако Сталин запретил снимать этот фильм. Эйзенштейн говорил, что он мог рисковать, когда был молодым и работал над "Броненосцем «Потемкиным», а сейчас вынужден беспрекословно подчиниться: "После того, как он мне сказал, я больше к нему не обращаюсь".

Запретил Сталин и показ в России антифашистского фильма Чаплина «Диктатор», понимая, что сатира этого фильма изобличает не только Гитлера.

 

Правительственный концерт

Борис Михайлович Филиппов был «домовым» — директором Центрального Дома работников искусств. Он однажды организовал концерт, который понравился Ворошилову. Году в 1933 накануне 1 мая от имени Ворошилова к Филиппову позвонили и попросили сформировать праздничный концерт для военного училища В ЦИК, расположенного в Кремле. Он посетовал на то, что до концерта осталось меньше суток. Его успокоили: мы поможем — дадим машины, привезем артистов.

Филиппов поднял лучшие силы. В назначенный час публика собралась в зале, но концерт не начинался. Лишь после того, как появились Сталин, Орджоникидзе, Молотов и другие члены Политбюро, на сцену вышел конферансье Александров. Он извинился за задержку и имел глупость объяснить, что произошла она не по вине актеров, приехавших давно, а по техническим причинам.

Концерт прошел удачно. Пела Нежданова, Козловский, выступали лучшие музыканты и артисты.

Во время банкета Сталин подошел к участникам концерта.

Потрогал пиджак Козловского и сказал:

— Хитрый хохол, костюм небось из английского материала?

— Да, товарищ Сталин, из английского.

— Ну ничего, скоро мы свой хороший материал будем делать. Тут Александров спросил:

— Товарищ Сталин, как вам понравился конферанс? Сталин был раздражен тем, что задержку концерта объяснили не опозданием занятого великими деяниями вождя, а "техническими причинами". Он буркнул:

— Конферанс должен быть лаконичным.

Это замечание определило судьбу конферансье — вскоре он исчез.

 

Натуралистический реализм портретов

В 1956 году художник Евгений Александрович Кацман продемонстрировал литературоведу Марку Яковлевичу Полякову извлеченную из дивана серию портретов членов коллегии ЧК. Когда живописец разложил ее на полу, перед пораженным зрителем предстали люди в кожаных куртках, туго перетянутых портупеями, с фанатично ожесточенными, порой тупыми, порой умными, но всегда злыми и недоверчивыми лицами. Поляков воскликнул:

— Это бесценная коллекция. Вы показали никем не запечатленный облик истории.

Портреты были очень выразительны: Кацман — бесхитростный реалист-натуралист — именно при создании портретов железных, деревянных, каменных людей оказался как художник особенно социально результативен.

Характерна в этом отношении история с портретом Ворошилова.

Командарм был нарисован во весь рост, и его до блеска начищенные сапоги выглядели более привлекательно и выразительно, чем лицо, которое не было освещено ни мыслью, ни чувством. Критик Алексей Александрович Федоров-Давыдов иронично назвал картину: "Портрет сапог". Ворошилов, услышав об этом нелестном отзыве, рассердился.

К этой вине присовокупилась еще и другая: пересказ Федоровым- Давыдовым слуха о неблаговидных увеселительных развлечениях Сталина и Ворошилова. За все это Федоров-Давыдов был сравнительно мягко наказан высылкой из Москвы в Ярославль.

Случись это позже середины 30-х годов, кара была бы много суровее.

 

Вхождение в литературу

Сергей Михалков вспоминает, как он вошел в литературу:

"Правда" опубликовала его стихотворение «Светлана», посвященное любимой девушке. Михалкова пригласили в ЦК и сообщили: ваши стихи понравились товарищу Сталину, он поинтересовался, как вы живете, — пишет Михалков. — Так благодаря случайным стечениям обстоятельств, в том числе, что дочь Сталина звали Светланой, моя жизнь изменилась". Михалкову здорово повезло! Предание же не верит в случайности и утверждает: стихотворение было опубликовано в «Правде» в  день рождения Светланы Сталиной.

 

СТАЛИН В АБХАЗИИ

 

Рассказ охранника Василевского

Нестор Лакоба и Берия в начале 30-х годов принимали Сталина в Абхазии. На один из вечеров назначили большой пир.

Пригласили всех секретарей райкомов, обкомов и крайкомов Закавказья и каждому поручили привезти что-нибудь характерное для его района. Секретари везли баранов, осетров, икру, вина, коньяки и другие яства. Огромный стол под открытым небом ломился от тяжести гастрономических излишеств. На банкете было 70 гостей, не считая большого числа охранников и прислуги. У ворот стоял Василевский и сверял документы приезжающих со списком приглашенных гостей.

Вдруг на линкольне подъехал один из старейших большевиков Грузии Буду Мдивани, которого не было в списке приглашенных.

Василевский растерялся, не зная, как поступить в столь сложном случае. Тем временем линкольн проехал на территорию, где начинался банкет. Василевский отправился выяснять, что ему делать.

Оказалось, что список составлял Берия, а он не любит Мдивани.

Мдивани же, узнав о приеме, взял у какого-то крупного работника линкольн и приехал на свой страх и риск. Он уже с кем-то оживленно беседовал, когда к нему подошел Вячеслав Рудольфович Менжинский и сказал:

— Товарищ Мдивани, вы хотели уехать — машина ждет вас у ворот, пройдите, пожалуйста, туда.

Мдивани всё понял и удалился.

 

Неизменность решения

Году в 33-м встречали Сталина в Абхазии. Его приветствовала большая толпа народа. Много охранников в штатском обеспечивало безопасность встречи. Василевский приметил человека со свертком под мышкой, правая рука его была в кармане. Человек казался подозрительным. Охранник на всякий случай расположился за его спиной и заложил руки себе за голову, чтобы быть готовым моментально схватить подозрительного человека. Сталин приблизился к этому месту. Человек начал вынимать руку из кармана. Тут-то Василевский и вцепился в него. Подоспели помощники и быстро упрятали подозрительного в кутузку на колесах и отвезли куда надо.

Выяснилось, что человек — член ВЦИКа, шел со свертком в баню.

Член ВЦИКа был очень возмущен, что его скомпрометировали перед многими людьми. Его, извинившись, отпустили.

Когда Василевский доложил о случившемся своему начальнику Яну Христофоровичу Петерсу, тот никак не оценил эпизод, а лишь наставительно определил принцип действия охранника: решение надо принимать быстро, действовать стремительно и никогда не менять решения.

Это наставление можно было бы понять и так: все было сделано правильно, так надо действовать на всякий случай всегда.

Единственной ошибкой было то, что невиновного выпустили ("никогда не менять решения"). Этот принцип: арестован — отсиди независимо от виновности — стал действовать годом-двумя позже. И сам начальник познал его на своей судьбе.

 

Прихоть

Однажды, находясь в Абхазии, Сталин спросил: "Когда-то до революции здесь был вкусный лимонад Лагидзе, сохранился ли он?" Был поздний вечер. Охранник Василевский отправил за этим лимонадом своего подчиненного километров за сто в Сухуми.

Операция эта не только дальняя, но и сложная: нужно было присутствовать при изготовлении лимонада, с помощью специалиста проверить его формулу и снять пробы — не отравлен ли. Посланец долго не возвращался, и Василевский уже ночью выехал к нему навстречу. Вскоре он увидел машину, в которой везли два ящика долгожданного напитка. Василевский попробовал его и обнаружил, что это грушевая вода, а не лимонад. Раздосадованно стал выговаривать посланцу, а тот оправдываться:

— Ну какая разница, это же тоже вроде лимонада.

— Мы должны совершенно точно выполнять указания вождя.

И гонец был послан снова. Срочно нашли старика, умевшего изготовлять лимонад Лагидзе, и под наблюдением чекистов, ночью он приготовил несколько бутылок воды. Напиток был опробован, проверен и доставлен в резиденцию Сталина.

Утром Сталин позавтракал и спросил: нашли ли лимонад Лагидзе.

— Нашли. Подать?

— Нет, не надо. Пускай стоит, потом, может быть, мы попробуем.

Видимо, был важен не столько лимонад, сколько вышколенность обслуги и ее умение точно удовлетворять прихоти вождя.

 

Салют гостеприимству

В начале 30-х годов Сталин выезжал на машине после богатого пира у закавказского партийного деятеля Лакобы. Он сидел рядом с шофером, сзади начальник охраны, и за спиной шофёра Лакоба. У ворот машина остановилась. К удивлению охранников, контролировавших въезд и выезд на территорию резиденции, Сталин расстегнул шинель, правой рукой достал из-под левой подмышки пистолет и, высунув руку из окна машины, разрядил всю обойму вверх. Это дикий горский обычай — уезжая из гостей, палить в воздух.

Лакоба тоже полез за своим наганом, но начальник охраны сильно толкнул его в бок: "Ты что, с ума сошел?" и приказал ехать. Сталин даже не обернулся, и машина тронулась.

 

Робинзонада

Сталин — с Василием и Светланой — был гостем Лакобы.

Вместе они совершали прогулку на морском катере, высадились на острове, гуляли. Потом Сталин с детьми уехал на лодке к катеру, оставив Лакобу на острове. По команде Сталина катер снялся с якоря и ушел. Лакоба с трудом выбрался с острова.

 

Коварство и любовь

Сталин благоволил к Лакобе. Он чувствовал в нем близкую натуру и с удовольствием бывал у него в гостях. Они много и весело пили, и Лакоба умел развлечь Сталина. Любимой забавой была стрельба из нагана. Лакоба был виртуоз этого дела. Напившись, он вызывал во двор своего повара, ставил его у стенки и клал ему на голову куриное яйцо. Потом отходил на некоторое расстояние и стрелял. Желток заливал лицо повара.

Бедный повар не знал, да если бы и знал — не посмел бы напомнить, что в прошлом благородные разбойники стреляли не в яйцо, а в яблоко, и клали его на голову не прислуги, а собственного сына. Так-то оно было ответственнее…

Берия ревновал Сталина к Лакобе. Однажды на банкете Берия предложил Лакобе выпить с ним вместе. Лакоба отказался. Берия настаивал, уговаривал, убеждал, что нужно выпить в знак примирения. Лакоба выпил. По дороге домой он почувствовал себя плохо. Шофер едва довез его до гостиницы и стал звонить в скорую помощь, но в это время появился Берия и положил руку на рычаг телефона.

Лакобе были устроены пышные похороны. Объявили, что он умер от разрыва сердца. Вдова покойного, подозревавшая что-то неладное, настояла на вскрытии, и сухумский врач установил, что Лакобу отравили. Врач поехал в Москву рассказать об этом, но в дороге погиб.

Через год-два Лакоба был объявлен врагом народа. Берия арестовал жену, всех близких и родных Лакобы и подготовил обширное «доказательство» его виновности.

Вдова Лакобы, несмотря на пытки, не подтвердила виновность мужа. Тогда на её глазах стали пытать сына. Он умолял мать подписать бумагу, но неграмотная и суровая горянка сказала:

"Потерпи, сынок, за отца. Так надо". Ей выкололи глаза, потом убили, а Лакоба все равно был объявлен врагом народа, и нашлось много свидетелей, подтвердивших, что он хотел устроить покушение на Сталина.

Покушений никаких он, конечно, не готовил, но когда я вспоминаю о залитом желтком лице повара, я думаю, а может, он и впрямь был враг народа? Во всяком случае не друг же?!

 

ПОДГОТОВКА БОЛЬШОГО ТЕРРОРА

 

"Научное" обоснование репрессий

В 1930–1931 годах было арестовано много инженеров и других специалистов, клеветнически обвиненных в шпионаже и другой враждебной деятельности. В эти же годы прошло несколько процессов «вредителей» и «националистов» в Москве и республиках.

Многим была очевидна невиновность подсудимых, которых заставляли давать ложные показания. Один из старых большевиков обратился за разъяснением к Сталину. Для чего нужны эти аресты специалистов? Сталин ответил:

— А чем мы хуже медиков? Они же делают маленькую прививку, чтобы избежать большой болезни.

 

Не отставать от "них"!

Сталин выдвинул идею: нельзя гуманно относиться к политическим арестованным и к подозреваемым в шпионаже.

Буржуазная полиция применяет к революционерам все способы насилия. Мы не можем быть в этом вопросе либерально-мягкотелыми, иначе предадим дело революции.

 

Отработка методов следствия

В 1931 году Сталин в связи с делом меньшевиков Суханова, Громана, Шери и других сказал начальнику Экономического управления НКВД: "Навалитесь на них и не слезайте до тех пор, пока они не станут сознаваться!"

 

Законность вне закона

Старейший революционер, один из основателей партии, сидевший на II съезде в президиуме рядом с Лениным, Петр Ананьевич Красиков в 1921 году стал заместителем наркома юстиции, в 1924 году прокурором Верховного суда, а в 1933 году Красикова назначили заместителем председателя Верховного суда СССР. Вскоре домашние заметили в нем перемену: он бывал то нервно возбужден, то задумчив, а то начинал заговариваться или разговаривать сам с собой. В остальном вел себя нормально.

Однажды Красикова пригласил к себе Сталин, и юрист в лучшем костюме отправился на аудиенцию. Во время беседы он сказал Сталину, что ему приходится подписывать много протоколов и приговоров по несправедливым обвинениям и часто уже постфактум, когда человек расстрелян или сослан, судя по делу, невинно. Сталин спросил: "Вы так думаете?" Красиков подтвердил. Тогда Сталин на его глазах вычеркнул его из списка членов ЦИКа. Красикова и его семью переселили из привилегированного правительственного дома. В 1939 году ему предложили поехать в санаторий, где Красиков и умер при странных обстоятельствах.

 

Покушения

Несколько раз начиная с 1925 года на Сталина якобы готовились покушения. Однако всякий раз перед тем, как в его письменном столе или в салон-вагоне обнаруживалось взрывное устройство, из Музея революции исчезал экспонат — адская машина начала века (без взрывателя). Это была инсценировка или во славу Сталина (какой борец!), или во славу ГПУ (умеет раскрыть любой "заговор"!).

 

ДЕЛО КИРОВА

 

Обреченный

Владимир Петрович Затонский председательствовал в счетной комиссии на XVII съезде партии, состоявшемся в конце января — начале февраля 1934 года. Голосование оказалось неблагоприятным для Сталина. У Кирова ситуация была много лучше.

Растерянный Затонский посоветовался с Кагановичем. Тот поговорил с Молотовым и Сталиным и велел сообщить подложные результаты голосования. Затонский это сделал. В знак благодарности в 1938 году его арестовали. Когда его уводили из общей камеры на заседание тройки, он отдал свой пиджак и свитер сокамерникам со словами:

— Мне не на что надеяться: я был в счётной комиссии XVII съезда партии.

 

Страсти вокруг власти

Во время XVII съезда Киров поделился со Сталиным:

— Группа делегатов предлагает мне взять власть и стать генсеком.

Сталин ответил:

— Ну что же, если можешь, возьми…

В конце съезда Киров сказал, что Сталину придется посчитаться с голосованием не в его пользу. Сталин пригрозил Кирову, что сотрёт его в порошок. Киров пожаловался в Комиссию партийного контроля.

Куйбышев, к которому попала эта жалоба, начал всерьез ею заниматься, однако вскоре, в 1935 году, умер. Погиб и Киров.

В свете этих преданий трудно понять восхваляющую Сталина речь Кирова на съезде.

 

Откуп

Восхваление Сталина в последних речах Кирова в 1934 году есть способ политического и физического самосохранения. Такие слова произносили все руководители тех лет, в том числе и те, кто ненавидел и боялся Сталина. Эти выступления Кирова не исключают его отрицательно-критического отношения к Сталину.

 

Роковое опоздание

Поэтесса Инна Лиснянская рассказала, что в детстве, летом 34-го года, она присутствовала при разговоре Саркисова, Кирова и Микояна. Впрочем, Микоян читал газету и молчал. Саркисов говорил:

— Как мог всплыть Берия? Во время революции выяснилось, что он — провокатор. Его поймали, посадили. Однако Багиров его выпустил. А теперь Берия с помощью своей Нинки-подстилки делает карьеру. (Лиснянская говорила, что долго и тщетно пыталась выяснить у домработницы, что значит «подстилка». Имелось в виду, что Берия свою молодую и красивую жену Нину передавал Сталину.)

Киров сказал:

— Теперь об этом поздно говорить.

Для Кирова действительно было поздно говорить об этом: 1 декабря 1934 года его убили.

 

До и после выстрела

Предания свидетельствуют, что Киров перевел красивую жену инструктора обкома Николаева к себе в аппарат и сделал её секретаршей. Поговаривали об их связи. Николаев учинил в обкоме скандал и вскоре его арестовали. Просидел он недолго. Все это похоже на намеренно созданный слух: жена Николаева Мильда Драуле не была красивой женщиной, и ни она не работала секретаршей в обкоме, ни он там — инструктором. Есть малодостоверное предание, что Николаев встречался со Сталиным и что Сталин лично (зачем это нужно было делать лично?) сказал:

— Вы ведете себя правильно. Вы должны вести себя как мужчина.

То, что Киров большой человек — ничего не значит. Вы имеете право на месть, и мы поймем вас как мужчину.

После этого Николаев получил доступ во все "коридоры власти" Ленинграда.

30 ноября 1934-го года, за сутки до рокового вечера, Киров находился в Москве в гостях у Орджоникидзе, с которым приятельствовал. Киров рвался в Ленинград на какое-то важное заседание. Орджоникидзе очень уговаривал его остаться (предчувствовал?). Более того, когда Киров ехал на машине Орджоникидзе на вокзал, машина действительно или мнимо испортилась. Однако Киров поспешил на трамвай и на городском транспорте, что непривычно для человека его ранга, добрался до вокзала. Утром 1 декабря 1934 года он был в Ленинграде, а вечером того же дня в примыкающем к правительственной ложе коридоре, куда вход для всех, кроме Кирова, был закрыт, Николаев разрядил в него свой пистолет. Телохранителя Кирова при этом задержали у входа. Выстрелив, Николаев бросил пистолет и якобы сказал: так будет с каждым, кто захочет спать с моей женой. Более вероятна версия о том, что убийца впал в истерику.

Совершенно недостоверное предание говорит, что Николаева застрелил Сталин, пришедший на допрос.

Когда арестованного телохранителя Кирова везли на допрос, один из сопровождающих вырвал из рук шофера руль и направил машину в стену. Однако водитель успел предотвратить удар. Телохранителя убили ручкой нагана и привезли в поликлинику НКВД. Врач, проводивший экспертизу, оказался родственником писателя Бориса Володина, рассказавшего мне эту историю. Врачу предложили подписать бумагу, что телохранитель погиб в автомобильной катастрофе. Однако он ответил, что нанесенная рана слишком характерна — на черепе хорошо виден след от рукоятки нагана, — чтобы он мог подписать такой акт. Вскоре врача посадили. Просидел он лет двадцать. Шофер же, поняв, что дело нечисто, бежал и долгое время жил скрываясь, благодаря чему остался в живых.

 

Диалог с бывшим генералом МГБ

Поэт Яков Козловский спрашивал у бывшего генерала МГБ, отсидевшего много лет в сталинских тюрьмах, а после XX съезда работавшего в Союзе писателей:

— Виктор Николаевич, неужели вы, опытный и умный человек, могли в те годы поверить, что Кирова убили оппозиционеры, а не Сталин?

Генерал ответил:

— Ваши цадики сочинили такой сценарий, что даже я поверил.

 

Одно из свидетельств по делу Кирова

При Кирове отделом культуры Ленинградского обкома заведовал Родионов. Его жена — дочь бывшего губернатора Алма-Аты — в 30-м году ездила домой к матери. Поезд не доходил до города, и приходилось добираться на подводе. Вдоль дороги лежали тела кулаков, не доехавших до места ссылки и погибших от голода и болезней. Иногда попадались и трупы лошадей. Все останки высохли на солнце до мумиеобразного состояния — кожа и кости. Вернувшись в Ленинград, Родионова рассказала об этом мужу. Тот, как идейный партработник, отчитал её: это в тебе говорит твоё дворянское происхождение. Ты не можешь понять логику и правду классовой борьбы. Она возмутилась и пообещала уехать на Дальний Восток работать по специальности — картографом — в экспедиции академика Владимира Леонтьевича Комарова.

Размолвка усугублялась. Киров, узнав о её причинах, пригласил Родионову и, внимательно выслушав, осторожно, однако недвусмысленно дал понять, что он тоже не одобряет эти неоправданные жертвы и сочувствует её смятению. Кирову удалось добиться примирения супругов.

В день гибели Кирова Родионов ожидал его с подготовленной на подпись бумагой. Он стоял спиной к коридору, в момент выстрела сразу обернулся, успел подхватить падающего Кирова. В ту же секунду Николаев, стрелявший в Кирова, выстрелил в себя, однако не в сердце, как можно было ожидать, а в руку. И потом, упав на пол, отталкиваясь ногами, он стал быстро отползать от места события. В кем-то разработанном сценарии происшествие должно было выглядеть так: кто-то третий стрелял в Кирова и в Николаева, ранив его в руку. Это ранение должно было стать основанием для его алиби.

Однако охранники, очевидно, руководствовавшиеся другим сценарием, схватили Николаева и поволокли к выходу. Все это время Николаев кричал:

— Я не виноват. Я по приказу!

Поскольку Родионов в момент выстрела уже не работал в обкоме, в первую "кировскую волну" посадок его не арестовали. И все равно он — делегат рокового XVII съезда — был обречен. Вскоре за ним пришли. Во время следствия жена каждую неделю носила передачи и забирала в стирку белье. Однажды передачу у нее не приняли, и она ушла домой, не получив очередной порции белья. Ночью раздался телефонный звонок, и на неё грубо накричал какой-то охранник:

— Какого черта не забираете ваше вонючее белье? Мы, что ли, должны с ним возиться?

Наутро она забрала белье и отдала стирать домработнице. Вдруг из ванной комнаты раздался крик. Когда хозяйка вбежала, испуганная домработница держала окровавленную одежду с прилипшими к ней кусками кожи.

Вскоре Родионова вывезли на барже в открытое море, где заключенных расстреливали прямо на борту, и тела их падали в воду.

Немногим позже арестовали и его жену. Одно время она сидела вместе с женой Бухарина.

 

Непраздное любопытство

Когда Сталин приехал в Ленинград после покушения на Кирова, он целый час один на один разговаривал в тюрьме с убийцей Кирова Николаевым.

 

Круглосуточное дежурство

В камере арестованного Николаева посменно дежурили два офицера НКВД, круглосуточно следя затем, чтобы арестант не мог ничего над собой сделать. Позже оба офицера были расстреляны: общаясь в камере с Николаевым, они могли узнать от него не подлежащие разглашению подробности убийства Кирова.

 

Прикасавшийся к кировскому делу

В 1938 году был уничтожен глава НКВД Дальневосточного края. На его место Сталин назначил Люшкова, особо «отличившегося» в составе ежовской бригады, разбиравшей дело об убийстве Кирова.

Однако вскоре пришла очередь Люшкова, так как никто, соприкасавшийся с делом Кирова, не должен был остаться в живых. Люшкова, только что принявшего дела в Дальневосточном крае, вызвали в Москву. Как опытный работник органов, он знал, что значит такой вызов. С группой сотрудников Люшков поехал на инспекцию границы. Там сказал, что должен встретить нашего агента в Японии, которого никто не должен видеть. Оставив группу, Люшков вышел на мост, соединяющий наш берег с маньчжурским. Вскоре Люшков уже выступал по харбинскому радио, рассказывая, как по заданию Сталина он уничтожал людей в Москве и Ленинграде. Жену, с которой перебежчик предусмотрительно развелся, и родителей Люшкова замучили. Самого же его японская разведка некоторое время использовала в своих пропагандистских и информационных целях, а потом начальник штаба Квантунской армии убил его за ненадобностью.

 

Поездка на место преступления

Кинохроникер Ласкин рассказал своему брату писателю Борису Ласкину, а он — мне в Переделкино (октябрь 1972).

После убийства Кирова Сталин поехал в Ленинград в поезде из трёх вагонов, в одном из которых расположился он сам, в другом — группа кинохроникеров, в третьем — охранники. Через каждые 50 метров вдоль всей железнодорожной линии Москва-Ленинград стояли солдаты с ружьём на караул.

По прибытии поезда в Ленинград Сталин вышел из вагона. К вождю строевым шагом подошел командовавший почетным караулом руководитель Ленинградского отделения НКВД Медведь. Он начал рапорт:

— Товарищ Сталин, почет….

Сталин отвернулся, пренебрежительно махнул рукой и пошёл, не дослушав рапорт. У Медведя кровь отхлынула от лица: он понял, что приговорён.

Когда тело Кирова провожали к поезду, Сталин шёл за гробом. Весь его путь был отгорожен от собравшегося народа двойными шеренгами солдат.

 

Странное сумасшествие

Жена Кирова Софья Львовна Маркус говорила, что ее муж убит Сталиным. Ее тут же, в 1934 году посадили в сумасшедший дом, где она прожила вплоть до 42-го. Там она все время повторяла свою версию убийства мужа, а в остальном вела себя как здоровый человек.

 

Частушка

 

Огурчики, помидорчики,

Сталин Кирова убил в коридорчике!

 

Одинаковость приемов

Убитый Киров стал подожженным рейхстагом Сталина: для расправы с коммунистами и демократическими силами Германии Гитлер в 1933 году поджег рейхстаг; для расправы с отечественными коммунистами и демократическими силами Сталин в 1934 году спровоцировал убийство Кирова.