Кабинет релаксации. Удобные кресла, большой экран, на котором слайды с изображениями природы. Тихая умиротворяющая музыка. Входят Гаманец, Каткова, Леднев и Мэри. Гостей встречает Корешков.
КОРЕШКОВ. Не скрою, это наша гордость. Здесь мы готовим наших осужденных к жизни на свободе. Здесь они снимают стрессы, разыгрывают так называемые социодрамы. Например, «В отделе кадров при устройстве на работу», «Встреча с мужем или сожителем» и тому подобное.
КАТКОВА. Каким мужем, гражданин начальник? Мужья обычно подают на развод.
КОРЕШКОВ. Не лови меня на слове, Каткова. Я сказал - с мужем или сожителем.
КАТКОВА. Сожители тоже не ждут. В лучшем случае – папа с мамой.
КОРЕШКОВ. (Ледневу и Мэри) Хотите испытать на себе, что чувствуют здесь наши подопечные? Присаживайтесь.
Корешков погружается в кресло, надевает наушники. Его примеру следуют все, кроме Гаманца.
ГАМАНЕЦ. Садись и ты, Каткова, не стесняйся. Снимайте, снимайте, Мэри, или наш позитив у вас плохо продается?
Каткова с неохотой опускается в кресло. В наушниках слышен мягкий женский голос. Его слышат и зрители.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Я расслаблена… Я – птица… Я парю над землей… Плавно приземляюсь… Лес… Тишина… Поют птицы, журчит ручей. Я думаю о своей судьбе, перелистываю свое прошлое… Погода сразу портится, все вокруг серо и мрачно… Никакой цели, никаких перспектив. И предчувствие нового срока... Я ненавижу свое прошлое и хочу избавиться от него… Я хочу и могу изменить свою жизнь… Мое будущее начинается здесь и сейчас… Все зависит от меня самой… Я хочу, чтобы в моей жизни снова появились солнце, тишина и гармония… Я прислушиваюсь к словам моих педагогов, они желают мне добра…
Каткова внезапно сдергивает с головы наушники и бросает их на пол.
ШМАКОВА. Вот такие они у нас… эмоциональные.
КАТКОВА. Тошнит меня от вашей… релаксации. Какая я, на хрен, птица?!
КОРЕШКОВ. Совести у тебя нет, Каткова. Одна ламбада на уме…
КАТКОВА. Совесть у меня есть, гражданин начальник, только здесь она мне ни к чему. Можно, я покину вас?
КОРЕШКОВ. Ладно, иди, Каткова.
Каткова решительно поднимается из кресла. В дверях останавливается и неожиданно игриво делает ручкой.
КАТКОВА. Спасибо, что хоть день даете спокойно дожить.
КОРЕШКОВ (Мэри). Ваши заключенные с вашими тюремщиками так разговаривают?
МЭРИ (осуждающе). Н-да…
КАТКОВА (Мэри, с издевкой). Что н-да? Что ты этим хочешь сказать? Ты на себя посмотри, ножка Буша. Изюминка есть, а где безуминка, где тараканинка?! (уходит)
КОРЕШКОВ (Гаманцу). Валерий Сергеевич, ты бы пошел, присмотрел там в клубе…
Гаманец уходит.
ЛЕДНЕВ. Знаете, а мне нравится! Хорошо придумано. Хотя… Ведь и здесь заключенная вряд ли остается наедине с собой. Я бы сомневался, что я тут один.
КОРЕШКОВ (укоризненно). Ну, Михаил! Как сегодня Тамара Борисовна сказала? Всякое подозрение должно свое приличие иметь.
ЛЕДНЕВ. Это драматург Островский сказал. Только он имел в виду безобразие.
КОРЕШКОВ. Неуместное ощущение и есть безобразие. Приходи сюда каждый день, Михаил, хоть на полчасика, очень поможет. Здесь многие сотрудники расслабляются, да и я, грешным делом.
ШМАКОВА. Мэри, а вам я расслабляться не советую. Не носите с собой ценные вещи и деньги. Не дарите ничего осужденным. Вас могут попросить что-то пронести в зону или, наоборот, вынести. Имейте в виду, это противозаконно. Если нарушите, мы вынуждены будем прервать ваш визит…
МЭРИ. Я понимаю… У нас с этим тоже очень строго.
