Век одной семьи

Фронт медленно отходил от столицы. 9 июня 1943 года - последняя воздушная тревога.

Звуки моего послевоенного детства... Старьевщик с его неподражаемым "Старье-берем", точильщик ножей у подъезда. "Примуса-керосинки починяем"... И конечно, патефон. В каждом доме, как и у поэта Галины Шерговой:

А еще - коммунальные запахи жареной трески, щей из квашеной капусты. И двор с его бесконечными забавами: штандер, ножички, лапта. Ах, как я играла в лапту! Впрочем, двора не было: полоса асфальта, зажатая между пятиэтажными корпусами. Любимое наше место - груда угля, сброшенного с грузовика для котельной.

Хобби - открытки киноактеров. На тротуаре долго красовались слова, написанные мелом, огромными буквами: "Сева, не задирай нос, он и так курнос!". Мы были влюблены во Всеволода Ларионова, сыгравшего Дика Сэнда в "Пятнадцатилетнем капитане". Ларионов жил где-то рядом.

Школа с ее бесконечными требованиями, номер 175, "правительственная", как ее называли. Долгое время в скобках писали: "Бывшая 25-я, образцовая". Фамилия строгого директора была Гроза. Нина Ивановна Гроза.

Я попала в школу случайно: жила в этом микрорайоне. Директора со столь грозной фамилией уже не было. Но по-прежнему многие ученицы приезжали сюда на машинах своих именитых родителей.

Молва о школе идет и по сей день. Недавно я прочитала, что тут учились "дети кремлевских небожителей", "девочки из высшего общества". Что ж, девочки такие, конечно, были, в том числе, две Светланы, Сталина и Молотова. Английский язык преподавала Елена Михайловна Булганина; ее дочь Вера тоже училась здесь.

А вообще-то обычная школа.

***

В конце 1945 года "Знамя" переехало на улицу Станиславского. Близко от дома, поэтому я бывала здесь часто. Видела авторов журнала, ездила к ним домой, по просьбе мамы. Как правило, жили они в центре. Где-то у Белорусского вокзала - Георгий Березко, на Хорошевке - Борис Полевой, на Пушкинской - Ирина Велембовская. Константин Симонов - в ажурном "кружевном" доме, напротив гостиницы "Советская", а потом около метро "Аэропорт". На улице Горького, рядом с метро "Маяковская" - Виктор Розов, Анатолий Маркуша и, кажется, Алексей Арбузов; через дорогу - Александр Кривицкий. Конечно, эти встречи с писателями были мимолетными. Но все равно - смотреть бы, слушать, запоминать, впитывать:

Лицо "Знамени" менялось. Меньше стало рукописей "с колес", блокнотных сиюминутных зарисовок. Теперь на страницах журнала - не просто рассказы о событиях, а попытки осмыслить происходящее, копнуть поглубже. Естественно, прибавлялись и книги на нашей полке. Книги с автографами.

Юрий Либединский, Маргарита Алигер, Александр Фадеев, Эммануил Казакевич, Борис Пастернак - вот пятерка авторов

(в хронологическом порядке), подаривших маме свои книги за первые пять лет ее работы в "Знамени", в 1942-1947 годах. Классики советской литературы!

Алигер, маленькая, худенькая, "карманная" женщина, жила в районе Миусской площади, в Доме композиторов. Ахматова называла ее Алигерицей. Муж Маргариты, композитор Макаров, погиб на фронте. С девятимесячной дочкой Таней она уехала в эвакуацию в Чистополь. Потом родилась вторая девочка, Маша, дочь Фадеева. Говорили, очень на него похожая. Маргарита дружила с Либединскими. Мы с мамой путали: у Либединских по старшинству - Маша и Таня, у Алигер - Таня и Маша.

В годы войны на страницах "Знамени" много раз - лирика Маргариты Алигер. И сразу книга - "Лирика":

Нине Леопольдовне - дружески. 5.VIII.43 г.

Несчастья сыпались на Алигер. В 1956 году застрелился Фадеев. От рака крови умирает Таня, старшая дочь. Маша с мужем уезжает в Германию, потом в Англию; в 1991 году она покончила с собой. В начале осени 1992 года Маргарита Иосифовна упала в глубокую канаву, недалеко от своей дачи. Спасти ее не удалось. Все трое похоронены на кладбище в Переделкино.

***

А в "Знамени" шла работа над "Молодой гвардией. К нам в дом зачастил Александр Фадеев. Случайно, в разговоре, мама сказала, что едва ли не каждый день общается с Либединскими. Фадеев обрадовался:

- Скорее давайте адрес!

Либединские очень дружили с Фадеевым, даже сына, Сашку, назвали в его честь. На какое-то время Александр Александрович потерял их из вида. Возможно, это связано с женитьбой Юрия Николаевича и его переездом в Воротниковский переулок.

- Так давайте же адрес!

В книге "Зеленая лампа" Лидия Либединская описывает их встречу с Фадеевым:

"Что это вы, ребята, запропастились? Я случайно обнаружил ваше местожительство. Был у Нины Леопольдовны (выделено мной. - Е.М.), машинистки, которая вам тоже печатает, вот и узнал, где вы обитаете".

О подвиге краснодонских юношей и девушек Фадеев, как и все, прочитал в "Правде", летом 1943 года. Обрадовался, когда в ЦК комсомола ему предложили немедленно отправиться в Донбасс, в командировку.

События развивались стремительно. 15 сентября в "Правде" появился Указ о присвоении звания Героя Советского Союза пяти организаторам и руководителям подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия". Остальные участники, погибшие и оставшиеся в живых, награждены орденами. В этом же номере газеты - большой очерк А. Фадеева "Бессмертие", написанный буквально за несколько дней.

Фадеев ходил счастливый, возбужденный. Он снова собирался в Донбасс:

- Тут может получиться больше, чем очерк!

Получилось. Фадеев привез материал для романа "Молодая гвардия".

Непреложное правило любой редакции: не выпускать джинна из бутылки, пока не будет сдана хотя бы половина произведения. Автор - живой человек, мало ли что может случиться. И еще - вдруг не хватит творческого запала, мастерства!

Тут ситуация особая. Во-первых, талант Фадеева: не было сомнений, что он "не сойдет с дистанции". Во-вторых, подгоняло время: такую рукопись нельзя долго держать в столе.

И журнал рискнул.

Первые главы были напечатаны в "Знамени" N 2 за 1945 год. Все же накладка произошла! Два номера, в июле и августе, вышли без "Молодой гвардии". Читатели телефон в редакции оборвали.

Мама "зашивалась", поэтому даже радовалась отсрочке-задержке. Но с другой стороны - с каким нетерпением ждали мы каждую новую порцию! Мама, теперь можно признаться, подкладывала копирку, делала лишний экземпляр и приносила домой. Текст был слепым, не отредактированным. Но мы зачитывали его до дыр. Мы и наши знакомые. И знакомые знакомых.

- Поздравляю, - кричала мама в телефонную трубку, когда роман вышел, и когда появилась первая восторженная рецензия. Не где-нибудь, в "Правде"!

Но победа была пиррова. Через несколько месяцев в той же "Правде" - разгромная статья: Фадеев сгустил краски, описывая отступление наших войск, слабо показал руководящую роль партии.

Фадеев перевел дух, и начал писать второй вариант романа. Говорил Лиде Либединской, что переделывает молодую гвардию на старую. И еще работал над пьесой, которую ставил театр Киноактера. И над сценарием фильма. Смутно помню его рассказ, как вручал какую-то премию Инне Макаровой, исполнительнице роли Любки Шевцовой. Сначала Инна Макарова должна была играть Валерию Борц. Потом поняли, что выбор не верен. Любка - вот героиня Инны Макаровой! А Валей Борц стала Людмила Шагалова.

В конце 1947 года Фадеев пришел, как в воду опущенный:

- Завтра фильм будет смотреть Сталин.

Ничего хорошего от этого просмотра никто не ждал. Беда в том, что картина снималась по первой редакции романа, тогда еще не раскритикованной. Фадеев был уверен, что двухсерийный фильм Сергея Герасимова будет запрещен.

Странно, но катастрофы не произошло. Сталин ограничился теми же замечаниями: сцены отступления и роль партии. В общем, доделать-переделать.

Но фильм - не рукопись на бумаге. "Переписать" съемку нельзя. Тем не менее, сделали невозможное: что-то вырезали, что-то добавили голосом за кадром. Я, к сожалению, плохо помню фильм, но мне рассказывали, что Сергей Герасимов успел даже убрать сцену, когда предатель Стахович-Третьякевич на допросах выдает своих товарищей. Сильнейшую сцену. Но что же делать! К тому времени выяснилось: не Третьякевич был предателем!

Потом всплыли и другие факты. Споры вокруг романа и событий в Краснодоне идут до сих пор. Много сделал для установления истины журналист Ким Костенко, который в 50-е годы работал собственным корреспондентом "Комсомольской правды" в Донецком и Ворошиловградском районах.

Книги Костенко, статьи других авторов говорят о том, что не все молодогвардейцы играли ту роль, которую отвел им Александр Фадеев. Документы свидетельствуют, что создателями отряда "Молот" - так сначала называлась организация - были Евгений Мошков, Иван Земнухов и Виктор Третьякевич. Причем, именно Третьякевич, а не Олег Кошевой, был комиссаром. Олег появился чуть позже, стал начальником разведки. А Земнухов - начальник штаба.

Командир отряда - Иван Туркенич, кадровый офицер, бежавший из плена и вернувшийся в родной Краснодон. В романе он оказался как бы не у дел.

В 1990-м году, спустя почти полвека, справедливость восторжествовала. Виктор Третьякевич был внесен в список "Молодой гвардии" и награжден орденом Отечественной войны первой степени. Иван Туркенич награжден Золотой Звездой Героя. Оба посмертно.

Появились документы и об истинных предателях. Как утверждают авторы публикаций, донос написал Геннадий Почепцов - на имя начальника шахты N1-бис. Тот передал его начальнику Краснодонской полиции Василию Соликовскому. Он-то и приказал своему заместителю, Василию Подтынному, начать аресты.

Не позавидуешь судьбе Выриковой и Лядской. В романе названы подлинные их имена... Девушки-подружки будто бы согласились сотрудничать с гестапо. А они, как потом оказалось, даже не знали друг друга. Познакомились только в 1990-м году, когда были реабилитированы. Старые, больные: Почти 50 лет несли они свой тяжкий крест.

В моей жизни роман Фадеева занимает особое место. В университете темой дипломной работы я выбрала "Две редакции "Молодой гвардии". В 1955 году, спустя 10 лет после выхода романа.

Фадеев был тогда еще жив, мама продолжала с ним работать. Правда, эпизодически: печатала главы из будущего романа "Черная металлургия". Мы надеялись, что он "наполнит" мой диплом фактами, не вошедшими в роман.

Встретиться со мной Александр Александрович отказался: некогда, плохо себя чувствует. Мама даже обиделась. И лишь потом мы поняли-догадались: дело не во времени и не в самочувствии. Не хотел ворошить прошлое: не все там однозначно...

В последние годы жизни Фадеев ходил подавленный, много пил, говорил о самоубийстве. Словом, не до нас ему было.

Все же мне удалось поговорить с участником подпольной организации. Пять из оставшихся в живых молодогвардейцев ушли на фронт. Среди них Жора Арутюнянц.

Весной 1958 года я взяла интервью у Георгия Минаевича Арутюнянца, в его московской квартире, на Шмитовском проезде. Вот отрывок из моей статьи, опубликованной в "Московском комсомольце":

Однажды вызывает меня командир роты:

- Ты, говорит, в Краснодоне жил?

- Жил.

- Кошевого, Тюленина знал?

- Знал.

- Да что же ты молчал! - и командир стукнул кулаком по столу.

Скоро все разъяснилось. Оказывается, в газете был Указ о награждении орденами участников "Молодой гвардии". Среди награжденных командир нашел и мою фамилию.

Весть об этом быстро облетела всю роту. Меня горячо поздравляли, просили рассказать о деятельности молодогвардейцев. И вдруг сообщают, что срочно вызывает командир. Вхожу и глазам не верю: навстречу идет Иван Туркенич, наш боевой командир. Оказывается, мы с ним все время служили в одной дивизии, он заместителем начальника штаба артполка, а я автоматчиком в стрелковом полку.

Часа два проговорили мы с Ваней. Вспоминали товарищей, их героическую гибель. Туркенич, назначенный помощником начальника политотдела дивизии по комсомольской работе, дошел до Польши. Под городом Глогув был смертельно ранен.

Георгий Минаевич рассказал, как сложилась судьба оставшихся в живых молодогвардейцев. Нина Иванцова, демобилизовавшись, кончила партийную школу, была инструктором Луганского обкома партии. Оля Иванцова, ее двоюродная сестра, - в горкоме партии в Кривом Роге. Михаил Шищенко - секретарь парторганизации шахтоуправления в Ровеньках. Валерия Борц окончила в Москве институт иностранных языков. Василий Левашов и Анатолий Лопухов - московскую военно-политическую академию имени Ленина. Эту же академию окончил и Жора Арутюнянц. Маленький Радик Юркин, про которого Фадеев написал, что он "привык рано ложиться спать", стал морским летчиком.

Напомню: встреча с Арутюнянцем была в 1958 году. Много воды утекло с тех пор. Старшее поколение начинает забывать о романе Фадеева, новое ничего о нем не знает. Из школьной программы "Молодая гвардия" давно уже выброшена. Как и "Повесть о настоящем человеке"... В июле 2001 года умер последний из оставшихся тогда в живых членов "Молодой гвардии" - Василий Левашов.

Я перерыла весь дом в поисках книги "Молодая гвардия". Надо ли говорить, что в свое время она была подарена! Нет, не нашла! Смутно помню: кажется, ее взяла почитать соседка:

Мама не любила давать книги знакомым, даже табличку повесила:

Не шарь по полкам жадным взглядом,

Здесь книги не даются на дом.

Тем более, книги с автографом.Не углядела. Увели, "зачитали".

"Закон энергично преследует людей, крадущих деньги, носильное платье, примусы или белье с чердаков. Таких людей закон, как говорится, наказует... Но есть множество людей, самых настоящих ворюг, типичных домушников, а между тем ни закон, ни общественность и не пытаются обуздать их преступные порывы. Это книжные воры:

Внешний вид книжного вора весьма благообразен... Он хорошо знаком с хозяином квартиры и крадет не сразу. Сначала он заводит культурный разговор. Он чувствует себя гостем. Его надо поить чаем: Не обращая внимания на тревожный блеск в глазах хозяина, он подходит к книжным полкам и развязно говорит:

- Да у вас чудесная библиотека:

С этими словами гость снимает с полки три лучших, на его взгляд, книги и бормочет:

- Почитаем, почитаем!..

Книгу он, конечно, не отдаст никогда".

Эти строчки - из рассказа Ильи Ильфа "Благообразный вор".