С 1 сентября 1942 г. начались регулярные занятия в школах, разделенных на женские и мужские. Делалось это под тем предлогом, что в мужских школах большее внимание должно было уделяться изучению военного дела. Теперь мне кажется, что такое решение было неверным, даже учитывая то обстоятельство, что страна вела тяжелую войну.
Качество обучения в годы блокады в ленинградских школах, по моему мнению, было низким. Главным образом потому, что как ученики, так и — еще в большей мере — учителя были совершенно невыдержанны и даже несколько ненормальны (см. раздел 4.3.).
При такой оценке поведения взрослых (особенно женщин) следует учитывать, что мальчишки по своему легкомыслию меньше подвержены чувству страха. Например, при артобстрелах я спокойно ходил по улицам, хотя это было запрещено. А ведь школа, в которой я учился, за это время сменила три здания, т.к. в них при артобстрелах вылетали все стекла.
В целом же зиму
Продукты этой зимой отпускались по карточкам регулярно. Жили мы в самое холодное время в самой маленькой комнате нашей коммунальной квартиры, единственное окно которой сохранило стекла , и к тому же выходило на юг, то есть в безоблачные дни обогревалось солнцем. К тому же в ней была небольшая стационарная печка. Единственным недостатком этой комнаты было то, что именно с юга на Ленинград летели немецкие снаряды. Но, по сравнению с жизнью в постоянно холодном помещении, можно было не учитывать этого обстоятельства. Такое переселение стало возможным, так как в нашей квартире никто, кроме нас, не жил (умерли, ушли на фронт или эвакуировались). Дрова для отопления маленькой комнаты у нас были: летом 1942 г. мама каждый день притаскивала с Охты обрезки досок и бревен от деревянных домов, которые разбирались на топливо. Я их пилил и колол на маленькие чурбашки, которые складывал потом в одной из комнат нашей квартиры.
Александр Александрович Андреевский
