«Согласно буддийским верованиям, существуют различные круги ада. Но, в общем, ад можно разделить на три круга: дальний ад, ближний ад и ад одиночества».
Так писал Акутагава (классик новой японской литературы, отец композитора Ясуси Акутагавы и драматурга Хироси Акутагавы), знающий об одиночестве всё.
Он сетовал на факт своего рождения и ощущал страх смерти особенно тогда, когда смотрел на своего новорождённого сына, думая, имел ли он права давать ему жизнь, заранее обрекая на смерть.
Акутагава, как известно, покончил с собой и в каком-то смысле избавился от боли, которая терзала его, но вместе с этим он попал в тот самый «ад одиночества», которого так боялся.
Одиночество полезно.
Более того, оно необходимо. Пребывая в нём, ты на подсознании ощущаешь себя в безопасности, хотя и чувствуешь некую тоску, но эта тоска, а вернее ностальгия — не что иное, как ностальгия по тому времени, когда ты находился в чреве матери, не зная о том, что ты тогда чувствовал себя счастливым.
Но как быть в зрелом возрасте?
Потребность в том, чтобы побыть одному, даже если всё на свете хорошо, все живы и рядом есть любимый человек — необходима.
Остаться наедине со своими мыслями или просто отдохнуть от окружающей суеты.
Но злоупотреблять этим состоянием не стоит, а иначе можно уйти в такие дебри подсознания, которые Акутагава и не снились.
Например, невольно начинаешь думать о том, о чём поёт Бильбо у Толкиена в «Хоббите».
Всё чаще, сидя у огня,
Я думаю о том,
Каким всё будет без меня
Когда-нибудь потом…
И эти мысли вновь и вновь заполняют твою голову…
Я размышляю у огня,
Как будущей весной
Наш мир, простившийся с зимой,
Простится и со мной…
Охватывает паника того, что когда-нибудь участь, уготованная всем, настигнет и тебя.
Почему-то особенно остро я почувствовал страх смерти, когда увидел в фильмографии Роберта Родригеса фильм, который уже сняли, но выйдет он только в 2115-ом году.
Слоган был такой: «Фильм, который Вы никогда не увидите…».
Помимо острого желания увидеть фильм, я вдруг в очередной раз понял, что я смертен и нахожусь в списке тех, кто этот фильм никогда не увидит…
Отсюда следуют два пути решения:
- Прожить в общей сложности 120 лет и всё-таки увидеть фильм.
- Смириться.
Более вероятным вариантом кажется именно смирение, хотя и пробуждается желание включить всю свою наглость, чтобы доказать обратное.
Я возвращаюсь от чувства страха и апатии, которыми наделяет меня одиночество, к чувству радости жизни через музыку, фильмы, общения с друзьями, родителями или погружаю себя в работу, которая не даст думать о чём-то другом кроме неё.
Древние греки использовали в качестве объяснения того или иного человеческого чувства страх смерти.
Каждая эмоция проходит через фильтрацию этого страха, каждый наш поступок или восприятие подвергается и вызывается именно этим страхом.
Пессимистично, но всё же эта философия помогает смириться с этим страхом и не быть заложником этого чувства.
То, что неизбежно, не должно пугать.
Когда после фильтрации этого страха, я прихожу к этой мысли, я вспоминаю другие строчки из «Хоббита», и моё сердце наполняется счастьем сиюсекундного проживания своей жизни.
Бежит дорога вдаль и вдаль.
Но что я встречу по пути?
Забыв усталость и печаль,
Я ухожу, чтобы идти.Ускорив шаг усталых стоп,
Пока не встречу новый путь,
Пересеченье разных троп.
Куда потом? Куда-нибудь…
Сергей Брыляков
