В прокат вышла англо-американская комедия Джеймса Окли «Аферисты поневоле». Удовольствие от криминального капустника Михаилу Трофименкову портило ощущение, что не только герой Тима Рота, но и режиссер наглотался тормозящих веществ.
Сколько раз литература и кино талдычили, что главное в криминальной работе — дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина, а все без толку. Харриет (Ума Турман) и Питер (Тим Рот) слывут мультипрофессионалами, гораздыми и обчистить карманы, и стырить многомиллионной стоимости кольцо, и пронести через таможню партию опиума. Но ведут они себя при этом как безответственная богемная парочка, у которой если что и получается, то чисто случайно. Да и случайный успех они тут же обращают в прах.
По итогам очередной блистательной глупости их приговорила к смерти крестная мама русской мафии Ирина (Мэгги Кью). Ладно бы герои честно украли у нее сумку налички. Так ведь нет. Харриет, считающая себя знатной картежницей, в очередной раз проигрываясь в пух и прах, позаимствовала львиную долю выручки от продажи груза кокаина. Остатки спустил на наркотики Питер, у которого глаза разбежались при виде ассортимента дури, предложенного дилером. Сказать, что Питер не просыхает и не продыхает, значит не сказать ничего. Если он не прихлебывает самбуку прямо из горла, закидываясь таблетками, которые ему наобум скармливает Харриет, кажется, с ним что-то не в порядке: может, заболел.
Впрочем, непорядок здесь в порядке вещей. Проблемы с психикой и моторикой налицо практически у всех многочисленных, сексуально озабоченных и путающихся друг у друга под ногами персонажей. Модного режиссера Габриэля (Криспин Гловер), кажется, довели до импотенции домогательства вьющихся вокруг баб. Его слуга-немец в коротких штанишках сыплет скабрезными намеками. Его помощница Джина (Паркер Поузи) постоянно падает — в лучшем случае лицом в торт — и ухитряется оказаться запертой в морозильной камере. Не в себе даже левретка Кончита, которой режиссерская жена (Элис Ив) вызывает собачьего психолога со знанием испанского: собачка мексиканских кровей скулит по-испански. Эталоном психического здоровья кажется Ирина, предпочитающая не вступать в дискуссии, а обрывать их пулей в лоб. Человек соблюдает первое правило психической гигиены: никогда не втягиваться в разговор с психами ненормальными.
В пересказе все это звучит задорно и сулит море адреналина, но только в пересказе. Окли снимает pulp fiction с тщательной интеллигентностью: глубинное построение кадра, добротная операторская работа, освежающее отсутствие агрессивной музыки — это скорее достоинства фильма. Плохо другое. Все — от комических падений и еще более комических попыток совокупления до шуток и выстрелов — кажется заторможенным. Словно Питер на съемках споил и накормил пилюлями даже не режиссера с оператором, а саму камеру. Фильму хочется дать хороший пинок, чтоб он наконец зашевелился.
«Аферисты поневоле» — не посттарантиновский pulp, но и не пародия, а этакий интеллигентный капустник. Окли откровенно любуется Турман. В свою очередь, Турман и Рот — отличный комический дуэт,— компенсируя несостоявшуюся встречу в пространстве «Pulp Fiction», выкаблучиваются друг перед другом в ущерб зрителям. И только когда появляется Стивен Фрай, понимаешь, чем мог стать этот фильм, если бы все работали, как он, в полную силу. Настоятель церкви Сидни, сочетающий барственные замашки с абсолютной аморальностью, по утрам смывает струей из шланга ночующих возле церкви бомжей, спит с корейскими мальчиками, которых, если припрет, использует в качестве живого «бронежилета». Пугает Питера то ли шутливыми, то ли взаправдашними домогательствами, торгует опиумом и не расстается с двумя револьверами. Дедушка-людоед столь обаятелен, что даже верующим зрителям не придет в голову оскорбиться в лучших чувствах. Жаль только, что фильм в целом не в состоянии хоть кого-то «оскорбить»: расшевелить и вызвать эмоции, а не только сочувственную усмешку.
