Американо-русско-белорусский фантаст Айзек Азимов родился в селе Петровичи Шумячского района Смоленской области сто лет назад, примерно 2 января 1920 года. Обозреватель “Ъ” Алексей Алексеев побывал в азимовских местах, чтобы посмотреть, как хранят память о писателе его земляки.
Если ехать в село Петровичи на автомобиле, за окном чаще всего попадаются мемориалы в местах сражений Великой Отечественной войны и будки, торгующие «зеленой картой», международной автомобильной страховкой. От Петровичей всего три километра до границы с Белоруссией, а туда без «зеленой карты» нельзя. Война нанесла смоленской земле множество ран. В том числе превратила Петровичи, процветающее местечко с многовековой историей, в депрессивную деревню.
«Город, где я родился, называется Петровичи… Я всегда считал, что Петровичи, наверное, большой город или даже отдельная провинция и был весьма разочарован, когда узнал, что это было небольшое местечко. Мой отец иногда видел карты Европы или России в моих школьных учебниках или еще где-либо и всегда жадно пытался найти Петровичи, но не находил. Позже, когда я вырос, я сам пытался искать Петровичи, мне хотелось знать, не мираж ли все это, может, я родился в чистом поле или безжизненной пустыне. Во время Второй мировой войны я купил себе большую карту Европы, на которой намеревался отмечать цветными булавками изменения на фронтах. Изучая ту часть России, где в то время шли бои, я с радостью и удивлением нашел Петровичи.
Расположение Петровичей мне кажется необычным. Я никогда в жизни не жил ни дальше на востоке, ни севернее, чем там, где родился…» — так писал Айзек Азимов в автобиографической книге «Пока свежа память» (1979).
Первое упоминание о Петровичах относится к 1403 году. Род Азимовых жил в Петровичах как минимум с середины XVIII века. Специалистам по генеалогии удалось найти первого из Азимовых, ставшего российским подданным. Его звали Абрам. Абрам родил Вольфа, Вольф родил Иегуду, Иегуда родил Авраама Бера, Авраам Бер родил Менделя, Мендель родил Арона Менахема. У Арона Менахема было восемь детей. Старшим сыном был Юда Азимов. Старшего сына Юды звали Исаак. В американском варианте — Айзек.
Точная дата рождения Айзека Азимова неизвестна. Он появился на свет не раньше 4 октября 1919 года и не позже 2 января 1920 года. Неразбериха произошла из-за разницы между еврейским и григорианским календарями и отсутствия документов. Сам Азимов предпочитал праздновать день рождения 2 января.
По версии писателя, происхождение его фамилии такое: «Сначала дед, а потом и мой отец, владевшие мельницей, торговали зерном, в том числе и озимыми хлебами.
Как это часто бывает с семейными историями, возможно, Айзек (или его родители) ошибался. Вариант фамилии с буквой «А» в начале встречается и в России. На памятнике жителям села Петровичи, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны, можно увидеть имя «С. Т. Азимов». Через «А». Через «А» пишут свою фамилию и потомки Арона Азимова, живущие в Израиле.
И еще одна ошибка фантаста, на которую могли бы указать ему земляки из Петровичей,— семья Азимовых владела не мельницей, а крупорушкой.
Из воспоминаний Р. М. Чернецовой «Семья Арона Азимова»:
«Дед Айзека Азимова был невысокого роста, подвижный, очень набожный. Большой пятистенный дом его с высоким крыльцом стоял на горке у самого озера на краю Школьной улицы.
Рядом с домом были сараи и крупорушка. На большом деревянном кругу, поставленном наклонно относительно оси (вала), к перилам привязывали лошадей. Переступая на одном месте, лошади вращали круг. В деревянный бункер засыпали гречиху или другую крупу. Крупа просыпалась через решето, а шаройки собирались на полу под кругом.
Обслуживал крупорушку сам Арон. Его жена Хана-Хая была домохозяйкой. У них была дочь Двося и четыре сына: Юда, Самуил, Борис и Авросим. Авросим погиб на фронте в Великую Отечественную войну. Его жена Роза Халдей во время оккупации вместе с детьми погибла в Боровичах. Борис учился в Смоленском университете на еврейском отделении. Позже жил в Ленинграде. Был очень набожный и все время пропадал в синагоге. Женат не был. Юда, отец Айзека Азимова, эмигрировал в Америку. Самуил учился в Ленинграде, там и остался жить…
Внутреннее убранство дома было характерно для жителей Петровичей того времени. Вдоль стен стояли широкие канапе с красивыми спинками и подлокотниками. На кроватях лежали светлых тонов пикейные покрывала, на подушках — тюлевые накидки. Одеяла ватные, стеганые, без пододеяльников. На окнах сверху тюлевые занавески в половину длины окна, праздничные — до пола. Белые шторки на шнурках от середины окна до подоконников. На подоконниках вазоны с цветами. В каждом доме были цветы: гортензия, огонек, герань, розы, петуния, невеста и обязательно фикус в напольном горшке. Для белья и одежды — сундук и шкаф. Несколько шкафчиков для посуды — для мясной, молочной и отдельный шкафчик для пасхальной посуды. Из утвари в обиходе были чугунки с белой эмалью, горшки поливанные и без поливы, тарелки, чашки, вилки, ложки, ножи и другая посуда для варенья, сыра, масла и т. п…
Все сыновья Арона обучались в частной еврейской школе, а дочь Двося училась в Петровичском двуклассном училище. В русскую школу евреи мальчиков не отдавали.
В семье Арона были книги и музыкальные инструменты. Юда много читал. Авросим и Самуил играли на мандолине и на скрипке. Вечерами на крыльце у Азимовых собирались любители музыки».
Переключимся с мемуаров на официальный документ двадцатилетней давности.
Он называется «План мероприятий по подготовке и проведению мероприятий, посвященных 80-летию со дня рождения Айзека Азимова (ноябрь 1999 года—февраль 2000 года)». Запланировано, в частности, следующее: «Согласовать с фондом "А. Азимов" совместные мероприятия по увековечению памяти ученого и писателя. Направить в Ассамблею народов России и Дом народов России предложения о финансировании мероприятий по созданию дома-музея А. Азимова в селе Петровичи Шумячского района. Восстановить дом семьи А. Азимова, на базе которого создать дом-музей ученого и писателя. Провести закладку церкви Петра и Павла в селе Петровичи. Принять комплекс мер по восстановлению криниц в селе Петровичи Шумячского района. Организовать этнографическую экспедицию с целью закупки старинной утвари у сельчан для музея писателя».
За минувшие 20 лет была издана подробная библиография Азимова. И все. Больше ничего сделано не было. Ни дома, ни музея.
Школьная улица есть. Школы нет. Точнее, нет двух школ. Одна, 1880-х годов постройки, существовавшая еще тогда, когда Юда Азимов с семьей жил в Петровичах, больше похожа на дрова, чем на здание. Другая, современная, несколько лет назад была оптимизирована. То есть закрыта, а немногочисленных детей школьного возраста стали возить на автобусе в другую.
Еще в Петровичах была библиотека и дом культуры. Типовое советское здание дома культуры построили на бывшей главной площади — там, где в старину проходил кирмаш. Этим немецко-еврейским словом в многонациональных Петровичах когда-то называли ярмарку, славившуюся на всю округу. В Петровичах жили евреи, поляки, белорусы, русские. Местечко, стоявшее на перекрестье торговых путей, процветало. На кирмаш с окрестных мест съезжалось столько продавцов и покупателей, что из подвод выстраивался хвост на много верст.
Дом культуры тоже оптимизировали. Современное кирпичное здание, похоже, разрушится быстрее, чем деревянная школа дореволюционной постройки.
Дом семьи Азимовых не восстановлен, музея писателя в Петровичах не существует. Есть памятный камень с табличкой, сообщающей о том, что здесь стоял дом, где родился Айзек Азимов.
«Я родился на смоленской земле, там же, где первый космонавт Юрий Гагарин. И чувствую потому, что я как бы нахожусь в обеих наших странах — стране, где я рожден, и стране, где я живу и работаю»,— сказал Айзек Азимов во время интервью корреспонденту АПН в Нью-Йорке в 1981 году. К списку родных стран Азимова теперь можно добавить еще одну — Белоруссию. До 1923 года Петровичи относились к Гомельской губернии Белорусской ССР, а потом были переданы в Смоленскую губернию.
В автобиографии писателя «Я, Азимов» (1994) первые главы посвящены «русскому» периоду жизни его семьи.
Приведем несколько отрывков из этой книги.
«Я родился в России 2 января 1920 года, но мои родители эмигрировали в Соединенные Штаты, приехав туда 23 февраля 1923 года. Это значит, что я был американцем по месту жительства (и, пятью годами позже, в сентябре 1928 года, по гражданству) с трех лет.
Я практически ничего не помню о первых годах своей жизни в России; я не говорю по-русски; я не знаком с русской культурой (более, чем любой образованный американец). Я целиком и полностью американец по воспитанию и мироощущению…
Отец с гордостью рассказывал мне, что в его маленьком городке никогда не было погромов, что евреи и неевреи жили в дружбе. Более того, он рассказывал, что у него был хороший друг-нееврей, которому он помогал делать домашнюю работу. После революции его приятель стал функционером коммунистической партии и помог моему отцу оформить бумаги, необходимые для эмиграции в Соединенные Штаты.
Ничего подобного. Нас никто не преследовал. Мы уехали абсолютно легально. У нас было не больше проблем, чем обычно создает бюрократия, включая нашу собственную. Если вас это разочаровывает — что поделать.
Сестра попала в Америку, когда ей было восемь месяцев от роду. «Марсия — не то имя, которое ей дали при рождении. У нее очень красивое русское имя, которое мне не разрешено использовать. Повзрослев, она выбрала себе имя Марсия. Именно так я должен ее называть».
Сестру Азимова звали Маня.
А вот как Айзек Азимов вспоминал о своих родителях:
«Мой отец Юда Азимов родился в Петровичах, в России, 21 декабря 1896 года. Он был смышленым молодым человеком, получившим полное образование в рамках ортодоксального иудаизма. Он усердно изучал "святые книги" и свободно говорил на иврите с ярко выраженным литвакским (литовским) акцентом. В зрелом возрасте он в разговоре с удовольствием цитировал Библию или Талмуд на иврите, затем переводил для меня на идиш или английский, а затем вдавался в подробные разъяснения.
Он также получил светское образование, мог свободно говорить, читать и писать по-русски, хорошо знал русскую литературу. Произведения Шолом-Алейхема на идиш он знал практически наизусть. Я помню, как он однажды прочел мне его рассказ на идиш, который я понимаю.
Он достаточно хорошо знал математику, чтобы быть бухгалтером семейного бизнеса. Он пережил мрачные дни Первой мировой войны, по какой-то причине не попав в русскую армию. Это было хорошо. Если бы он служил в армии, велики были бы шансы, что его убили бы, тогда бы я не родился. Он также пережил послевоенные беспорядки. Где-то в 1918 году он женился на моей матери.
До 1922 года, несмотря на революционные и военные потрясения, его дела в России обстояли довольно хорошо. Конечно, если бы он там остался, кто знает, что бы произошло с ним или со мной в еще более мрачные времена тирании Сталина, Второй мировой войны и нацистской оккупации нашего родного края?»
Кто знает, что было бы, если бы Юда Азимов остался… Крупорушку и дом у Азимовых, скорее всего, отобрали бы в 1930 году. Так было с тремя десятками семей «бывших торговцев» из Петровичей. В 1941-м после гитлеровской оккупации в Петровичах было создано гетто. К лету 1942 года были расстреляны все евреи местечка, по разным данным, от 300 до 540 человек. Спасся один мальчик, укрытый русской семьей. На месте массового расстрела в 1970-м был установлен монумент, на котором слово «евреи» заменили эвфемизмом «советские граждане». Сейчас надпись на табличке практически не читается, стерлась от времени. От места, где стоял дом Азимовых, до этого траурного знака совсем недалеко, но подойти сложно — нет дороги.
Но продолжим цитировать мемуары Айзека Азимова: «К счастью, об этом можно не гадать, так как в 1922 году сводный брат моей матери Иосиф Берман, уехавший в Соединенные Штаты несколькими годами ранее, пригласил нас приехать к нему в эту страну. Мои родители, после мучительных размышлений, решили так и сделать. Это было нелегкое решение. Они должны были оставить маленький городок, в котором прожили всю жизнь, в котором жили все их родные и друзья, и отправиться в неизвестную землю.
Но мои родители решили рискнуть и успели проскочить в последний момент в закрывавшуюся калитку, так как в 1924 году были введены более жесткие иммиграционные квоты, и нам бы не позволили въехать.
Мой отец приехал в Соединенные Штаты в надежде обеспечить лучшую жизнь своим детям, и этого он, безусловно, достиг. Он дожил до тех дней, когда один его сын стал успешным писателем, другой сын стал успешным журналистом, а дочь счастливо вышла замуж. Однако за все это он заплатил своей жизнью.
В России он был членом вполне преуспевающей купеческой семьи. В США он оказался без цента в кармане. В России он был образованным человеком, к которому обращались за советом. В США он оказался практически неграмотным, так как не мог читать и даже говорить по-английски. Более того, у него не было образования, которое посчитали бы таковым светские американцы. На него смотрели сверху вниз как на заносчивого иммигранта.
Все это он сносил безропотно…
В США он брался за любую работу: продавал губки для посуды вразнос, демонстрировал пылесосы, работал на обойной фабрике, потом на фабрике свитеров. Три года спустя он сумел скопить денег на то, чтобы сделать первоначальный взнос за небольшую семейную кондитерскую. Наше будущее было гарантировано и определено...
Моя мать была урожденной Анной Рахилью Берман. Ее отца звали Исаак Берман. Он умер, когда она была еще юной. Меня назвали в его честь.
Моя мать была похожа на типичную русскую крестьянку, ее рост был 4 фута 10 дюймов (147 см). Она была грамотной, умела читать и писать на русском и на идиш.
Однако этого не произошло».
Какие-то слова на русском Айзек Азимов, вероятно, все-таки запомнил. В его романе «Сами боги» описывается раса трехполых существ. Членов одной такой семьи зовут Odeen, Dua и Tritt («Один», «Дуа» и «Трит»).
Еще о матери Айзек Азимов писал так: «Роль моей матери в жизни можно определить одним словом — "работа". В России она была старшей из многочисленных братьев и сестер и должна была заботиться о них в придачу к работе в магазине своей матери. В США ей нужно было поднимать троих детей и работать долгие часы в кондитерской.
У моей матери были фирменные блюда… Она… готовила студень из телячьих ног с луком и яйцами вкрутую и с чем-то еще. Он назывался пчах. И если выбирать между ним и райским садом, я предпочту его».
По утверждению Двоси Кац, тети Айзека Азимова, именно мать писателя была инициатором отъезда: «Почему мой брат Юда уехал за границу? После женитьбы на Рахили Берман родственники не очень хорошо восприняли этот брак, и Рахиль, будучи очень умной и волевой женщиной, чтобы сохранить семью, уехала к родственникам в Америку».
Алексей Алексеев
