Удилище
В общественно-политическом дискурсе зачастую присутствуют штампы, которые укрепляют в обществе мнения поверхностные, недостоверные и зачастую совершенно неверные. То же происходит и с великими политическими деятелями и интеллектуалами: персонажи, условно отмеченные как «прогрессивные» и «идеологически правильные», как правило, выстраиваются в единый пантеон, а имевшиеся между ними противоречия ретушируются и предаются забвению.
В нашем эссе мы разберём политическую критику «столпа русского либерализма» Михаила Сперанского со стороны основоположника русского языка и без преувеличения всей русской интеллектуальной традиции XIX века Александра Пушкина.
Одним из коллективных заблуждений является миф о либерализме Александра Пушкина. На самом же деле, поэт, в юности действительно увлекавшийся идеями эпохи Просвещения и романтизма, со временем осознал всю пагубность безрассудного «низкопоклонства перед Западом». Пушкин одним из первых русских интеллектуалов отметил, что копирование западных институтов и законодательных решений, которые в странах Европы сложились естественным путём, но в России не имели предпосылок для своего формирования, является опасной ошибкой.
«Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения. Политические изменения, вынужденные у других народов силою обстоятельств и долговременным приготовлением, вдруг сделались у нас предметом замыслов и злонамеренных усилий». (Александр Пушкин «О народном воспитании»).
Прикормка
Начнём с вопроса о прижизненном взаимодействии Михаила Сперанского и Александра Пушкина. И прежде его рассмотрения вспомним о роли в «обществе» того времени Пушкина и Сперанского. В начале 1830-ых гг. петербургское «общество», которое было относительно немногочисленным, включало в себя представителей высшей аристократии и бюрократии. Также немаловажную роль играла близость к монарху Николаю I и влияние при дворе. Соответственно, значение каждого представителя «высшего света» определялось этими тремя факторами: сословной принадлежностью, положением в бюрократической системе и близостью ко двору.
Александр Пушкин происходил из достаточно знатного дворянского рода, а также пользовался особым положением при дворе молодого императора Николая I, который был коротко знаком с поэтом и даже объявил себя его «единственным цензором». В то же время Пушкин был вхож не только в консервативные, но и либеральные кружки, имел широкие связи в «свете». Начало 1830-ых гг. ознаменовалось в творчестве поэта тем, что он перешёл от лирики к публицистике. Был окончен роман «Евгений Онегин», а также цикл «Повести Белкина». В художественных произведениях всё отчётливее наблюдался переход от романтизма к реализму, от эфемерного юношеского радикального либерализма к зрелому консерватизму. Подобные тенденции не могли не поощряться Николаем I, который и сам был противником либеральных идей, особенно после революций в Европе 1830 года.
Михаил Сперанский был представителем высшей бюрократии, своего рода провозвестником «николаевской эпохи», когда ни знатность происхождения, ни военные заслуги, но административные качества определяли положение человека в системе элит. Сын приходского священника, он начал карьеру при Александре I, который высоко оценил деловые качества Сперанского и в конце 1800-ых гг. поставил фактически во главе административного аппарата. Однако либеральные идеи молодого реформатора, которые предполагали помимо прочего ограничение прав аристократии и усиление чиновничьего аппарата, встретили открытое противодействие дворянского общества, и Сперанский был отправлен в отставку. Недоброжелатели даже пытались объявить его сторонником Наполеона Бонапарта, но император подобному навету не поверил. Однако до конца царствования Александра I Сперанский оставался вдали от высшего политического управления, занимаясь тем, что сейчас бы назвали «региональной проблематикой» в должности пензенского губернатора, а затем генерал-губернатора Сибири.
Снова в высший свет Сперанский был введён Николаем I, который по достоинству ценил административные компетенции Сперанского, к тому времени «переболевшего» либеральными увлечениями своей молодости. На сей раз перед Сперанским была поставлена поистине «титаническая» задача: кодификация законодательства России. Напомним, с 1649 г. и написания «Соборного уложения»– свода законов России начала царствования царя Алексея I, не создавалось более единого свода законов. Таким образом, и вторая половина XVII в., и бурная реформаторская деятельность Петра Великого, и противоречивые законодательные акты эпохи дворцовых переворотов оставались неупорядоченными. «Подход к снаряду» кодификации российского законодательства предпринимался при Екатерине II, когда собралась Уложенная комиссия в 1767–1768 гг. и предпринимала выработку нового свода законов. Однако после года ожесточённых дебатов, когда выяснилось, что общий идеологический вектор дискуссии смещается вовсе не в благоприятную для правящей «звезды разврата» сторону, комиссия была распущена под предлогом военной угрозы со стороны Османской империи. Лишь спустя 65 лет, Михаил Сперанский по поручению Николая I взялся за систематизацию российского законодательства и справился с этой задачей блестяще, за что был награждён императором орденом святого Андрея Первозванного. Однако несмотря на отход от радикальных либеральных увлечений молодости, Сперанский сохранил убеждённость в необходимости пересмотра дворянских привилегий в пользу укрепления бюрократического аппарата. Эти взгляды во времена Николая I не были «крамольными», поскольку и сам монарх не питал никаких тёплых чувств к дворянской аристократии, которая была напрямую связана с выступлением декабристов.
Таким образом, и Пушкин, и Сперанский входили в высший свет на особых правах, которые были обеспечены их заслугами и расположением императора. Лично встречались они несколько раз, в 1833–1834 гг. 2 апреля 1834 года, обедая у Сперанского, Пушкин отметил в своём дневнике: «Я говорил ему о прекрасном начале царствования Александра: Вы и Аракчеев стоите в дверях противоположных этого царствования, как гении зла и блага». Эта запись является достаточно комплиментарной, однако следует отметить, что сам церемониал званых обедов не предполагал дискуссий и острых споров. Кроме того, публичная полемика против Сперанского могла быть воспринята негативно не только друзьями Пушкина из либерального лагеря, но и в правительственных кругах. Наконец, Пушкин, получивший в декабре 1833 г. титул камер-юнкера, не имел достаточных полномочий для критики решений столь влиятельного чиновника.
На основании этой записи поверхностные исследователи полагают, что Сперанский являлся если не идеалом политического мыслителя для Пушкина, то как минимум, пользовался его особым уважением. Однако более детальное рассмотрение публицистических сочинений Пушкина можно сделать гораздо более обоснованный вывод об истинном отношении поэта к политику.
Ловля
Возьмём два пересекающихся вектора в идеологическом дискурсе Сперанского и Пушкина: отношение к государственному аппарату и институту крепостного права.
Михаил Сперанский выступал за последовательную реформу госаппарата, и среди прочего предлагал расширение доступа к занятию должностей. В своём роде он был продолжателем идеи Петра Великого о необходимости установления меритократии т.е. такого порядка управления, в коем должности бы занимались исключительно на основании личных способностей, а не родственных связей. При этом устанавливалась бы жёсткая иерархия чинов, практически военная субординация. В качестве критерия для отбора наиболее талантливых кандидатов предполагалось введение экзаменов.
Александр Пушкин в своём эссе «О народном воспитании» достаточно определённо выступил с критикой предложений Сперанского (на момент написания записки Сперанский не был ещё столь влиятельным вельможей как в 1833 г.).
Пушкин в своём эссе наносит сокрушительный удар по «бюрократическому позитивизму» Сперанского: «Чины сделались страстию русского народа». Он объясняет это тем, что по причине чинопочитания молодые люди пренебрегают образованием и спешат скорее приступить к службе, чтобы к 30 годам получить как можно более высокие чины.
Второй удар Пушкин нацеливает на систему меритократии, за которую ратовал Сперанский, призывая «уничтожить экзамены». Он объясняет это следующим образом: «Уничтожение экзаменов произведет большую радость в старых титулярных и коллежских советниках, что и будет хорошим противодействием ропоту родителей, почитающих своих детей обиженными».
В этом пассаже отчётливо прослеживается дворянская сословная гордость Пушкина (его отец Сергей Львович как раз и был коллежским советником). Таким образом, отстаивая необходимость отмены экзаменов, Пушкин выступал не столько как гражданин, сколько как дворянин и поборник наследственных прав.
Ещё более разительными являются различия во взглядах Михаила Сперанского и Александра Пушкина на вопрос о крепостном праве.
Сперанский был разработчиком одного из первых проектов по отмене крепостного права ещё за 50 лет до начала широкомасштабных государственных дискуссий на эту тему уже после Крымской войны.
В царствование Александра I Сперанский разработал план постепенной отмены крепостного права, который включал в себя два этапа.
На первом этапе предполагалось определить обязанности крестьян перед помещиками, заменить подушную подать поземельным налогом и создать суды для разрешения споров между крестьянами и землевладельцами.
На втором этапе крестьяне должны были получить право свободно переходить от одного помещика к другому. Земля оставалась за помещиками, но крестьяне получали возможность её приобретать.
Важно отметить, что Сперанский выступал против освобождения крестьян без предоставления им земли. Таким образом, проект реформы был достаточно прогрессивным, и некоторые его базисные элементы вошли даже в окончательный проект реформы 1861 г.
Александр Пушкин по вопросу отмены крепостного права в годы своей политической зрелости разделял иную позицию.
Во-первых, он отрицал наличие какого бы то ни было угнетения крестьян со стороны помещиков. «Повинности вообще не тягостны. Подушная платится миром; барщина определена законом; оброк не разорителен»
Также Пушкин не считал бедственным материальное положение крестьянства: «В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях». Следует отметить, что о «чужих краях» Пушкин слышал только с третьих слов– сам он никогда за пределы Российской Империи не выезжал.
Наконец, Пушкин разделял взгляды, которые разделяло подавляющее большинство помещиков, которые считали, что немедленная реформа крепостного права не требуется. Не внешнее вмешательство, а внутреннее развитие крестьян в результате просвещения в конечном итоге приведёт к отмиранию крепостного права и улучшению положения крепостных. «Судьба крестьянина улучшается со дня на день по мере распространения просвещения».
Сам Александр Сергеевич Пушкин был мелкопоместным дворянином и владел крепостными числом до 300 человек. Как и у большей части дворян, его имение закладывалось в опекунский совет. Отмена крепостного права для мелкопоместных дворян, не привыкших к финансовой грамотности, представляла собой неприемлемую идею. Гораздо проще было мечтать о далёком, эволюционном пути «просвещения» крестьян и отмирания крепостнических порядков, чем разрабатывать пути альтернативного получения доходов.
Улов
Таким образом, если мы сопоставим политические взгляды Сперанского и Пушкина, мы сможем наглядно убедиться в относительности идеологической «правильности» политических воззрений. Каждый из них был прав по-своему, судя на основании своего мировоззрения, сословного статуса, политического опыта. Сперанский рассуждал как управленец-новатор, “selfmade man”, он видел все «слабые места» российской политической и экономической системы, которые несли риски в долгосрочной перспективе. Пушкин рассуждал скорее как «охранитель». И ему было, что «охранять»: в его представлении именно Россия имперско-дворянская, сословная и патриархальная являлась символом величия и стабильности.
По прошествии 200 лет, когда общественно-политический дискурс той эпохи уже не вызывает эмоциональной реакции у современных образованных людей, мы уважаем и политические воззрения Сперанского, и Пушкина. Оба они остались в исторической памяти как положительные герои русского исторического повествования.
Так будет и с позднейшими историческими деятелями. И если сейчас деятели XX–начала XXI вв. ещё подвергаются острому и эмоциональному обсуждению, служат «камнями преткновения» в общественном дискурсе, то по прошествии лет 100–150, и они, точнее, те из них, кто в сердце своём искренне любил Россию и желал блага русскому народу, обретут вечную память, и эта память будет светлой вне зависимости от их искренних заблуждений, которые объясняются не их злонамеренностью, а субъективностью их эмпирического опыта социально-политического бытия.
Антон Мельников
Для иллюстраций использованы картины:
— «Рыбаки», Борис Шагин, 1980-е.
— «Два куска хлеба, выражающие чувство любви», Сальвадор Дали, 1940.
— «Рыбалка», Жан-Мишель Баския, 1981.
— «Рыба», Кацусика Хокусай, 1795.
