Московскому фестивалю удалось сделать то, что не получилось у «Кинотавра», — убедить всех, что русское кино вовсе не там, где его обычно себе представляют, а на самом взлете. Правда, для убедительности этого тезиса нужно немного слукавить и не заметить фильм «Баги» из конкурса «Перспективы», а также сделать вид, что программа российского кино, которую показывают в ЦДК на Васильевской, состоит из одного фильма — «Елены» Андрея Звягинцева. Но искусство такая вещь — не количественная, а качественная, и либо оно есть, либо его нет. Два фильма, новых для столицы, — уже упомянутая «Елена» Звягинцева и фильм Сергея Лобана «Шапито-шоу» — что называется, сделали погоду, а третий, «Мишень» Александра Зельдовича, ее не испортил.
Я не помню, когда на показах ММКФ было столько народу — для «Елены» в Доме кино пришлось устраивать дополнительный сеанс, а на «Шапито» в полуторатысячный зал «Октября» нельзя было войти: люди сидели на ступеньках в бельэтаже! Оказывается, еще не все испорчено «яйцами судьбы и молочными железами Анны Семенович», по меткому выражению Константина Эрнста. Обратите внимание на единодушные положительные рецензии последних дней — когда наша критика была столь щедра на похвалы? Критики хвалят — и простые люди захотят смотреть. «Мы их столько раз обманывали, а большая аудитория обмана не прощает», — говорит Эрнст. Но обмана не прощает никакой зритель — ни массовый, ни подготовленный. Он, зритель, может увлекаться на безрыбье, но долго его невозможно обманывать, подсовывая искусственные конструкции под видом искусства. И все надежды Сергея Сельянова на американские технологии, по которым можно будет склеить действующие модели фильмов, делу не помогут. Потому что технологии лишь малая часть большой культуры, шестеренки ее механизма, приводной ремень которого находится внутри сообщества творческих людей, тех, что занимаются кино не для денег.
Да, кино может принести прибыль, но если уж говорить о деньгах, то для их получения проще и разумнее заняться любым другим ремеслом. Да, кино — индустрия. Но особенная, где технология и бюджет лишь сопровождают главное — желание выразить свое отношение к миру.
Кино случается лишь в тех случаях, когда художник совпадает с неясными и не слышными еще для других настроениями людей. И это невозможно рассчитать — сколько ни приглашай тренеров по изготовлению сценариев. Нет такого секрета, который бы гарантировал успех. Спору нет, навыки необходимы, но они вторичны — нужно, чтобы было что сказать, чем поделиться, а именно это — художническое, авторское, творческое — наши продюсеры менее всего склонны принимать в расчет. Более того, именно с этим они реально воюют у себя на совещаниях, на редколлегиях и, главное, в процессе работы.
Критиков режиссеры считают врагами, но как радуются критики, когда видят хорошее кино. Как они счастливы, что не надо выдумывать содержание для пустых оболочек, как искренне торжествуют и готовы смаковать и пересказывать понравившиеся сцены. Нашему кино очень нужен успех — реальный, живой, такой, по которому изголодались люди. Не кассовый — тот последует, если все сложится, а именно эмоциональный, когда люди получают удовольствие от того, что искусство отвечает их внутренним запросам, объединяет и поддерживает.
Сейчас такое кино начинает появляться, причем обходясь без раскрутки телеканалов, больших бюджетов и государственных вливаний. Как же не любят наши мэйджоры этот «артхаус из подвалов и с задворков, который непонятным образом выкапывают кинокритики», но нормальное кино для нормальных людей естественным образом и вырастает из артхауса, и больше ниоткуда оно не возьмется. Интересно, однако, разобраться, чем именно удалось утешить придирчивых зоилов, почти единодушно вставших под знамена двух капитанов, столь же разных, сколь и непредсказуемых.
Духовный двойник Андрея Тарковского, многозначительный и туманный Андрей Звягинцев снял фильм ясный и чеканный, как афоризм, столь же короткий и прозрачный, где с металлом в голосе выразил свое отношение к стране в целом и ее элите в частности. Ему не то что не возразили, а завороженно и покорно подчинились, хотя я знаю людей, которые с уважением отнеслись к мастерству, но не согласились по существу. Таких, однако, мало. Большинство же приняло резкую позицию автора: если элита предпочитает деньги человеческому теплу и сочувствию, то и остальной народ становится бесчувственным и жестоким. В фильме «Елена» увидели не столько обличение, сколько приговор — увы, там, где мир истончается до эгоистического гедонизма, его прорывает грубое и жадное варварство. Андрей Звягинцев — режиссер с серьезным, почти миссионерским отношением к искусству, он в него верит. И очень хочет поделиться с людьми тем, что ему открывается в его усилиях. Это нормальное желание не вступило в противоречие с намерением продюсера Александра Роднянского — и фильм получился. И для национального сознания он важен, и люди его посмотрят. Хотя на нем вряд ли можно будет много заработать…
Сергей Лобан, пять лет работая над своим и Марины Потаповой замыслом, на этот раз размахнулся на гигантский по прежним меркам бюджет — если первый фильм «Пыль» он снял на коленке за 3 тыс. долл., то второй стоил уже более полутора миллионов. Зато получились целых четыре серии смешного, точного, узнаваемого, фантасмагорического и музыкального зрелища. Как его прокатывать, непонятно. Видимо, так же, как и фильм Михалкова, но только с большим успехом. Если не материальным, то моральным. Потому что вот как об этом фильме пишут молодые журналисты: «Да, у фильма есть недостатки. Но их так легко простить, как прощаешь любимому человеку его несовершенства. Главное, что у нас еще не было своего кино. А теперь есть фильм, который показывает мир таким, каким видим его мы. Никто еще не снимал так про нас и для нас. «Шапито-шоу» — наше подсознание». Да, фильм о том, какие мы — и вовсе не только то поколение, которое отдыхает в Крыму с 1987 года, но все другие тоже — инфантильные, потому что сознание забито мифами, и никогда не взрослеющие, потому что верим в чудеса, в то, что где-то за поворотом нас ждет птица счастья. Но какое это удовольствие — видеть на экране то, что можно применить к себе, к своим проблемам, к своим знакомым! И к тому же это сделано смешно, точно и неожиданно.
А вот с продюсерами у «Шапито» были проблемы. Александр Мамут, поначалу принимавший участие в проекте, от него отказался, потом фильм курировал Борис Юхананов от имени Александра Любимова, потом появились другие люди. Теперь Сергей Лобан пришел к выводу: «Есть ощущение, что надо завязывать с продюсерами. Хочется самим продюсировать свою творческую деятельность».
Кажется, что такое желание все чаще возникает у тех самых «нормальных людей», на деньги которых так рассчитывают мэйджоры, заманивая их в кинотеатры. «Нормальным людям» все чаще хочется обойтись и без продюсеров, и без владельцев кинотеатров, навязывающих свой вкус, без милиции, без государства, то есть без тех непременных посредников, которые почему-то считают, что знают как надо, но в итоге только пилят бюджеты. Когда это желание созреет по-настоящему, когда люди действительно захотят все для себя сделать сами, а не поручать дядям школы, больницы, пожарные команды, ЖЭКи, армию — тогда мы будем жить в другой, действительно взрослой и нормальной стране.
А пока мы можем хотя бы посмотреть кино — нормальное, живое, нужное стране и людям.
