Он родился в Таганроге, как и Чехов. Это хорошо. Его поначалу не взяли в театральное училище за пятый пункт. Это плохо. У него была очень непростая жизнь в театре и кино. Это грустно. Но он таки стал популярным и любимым артистом. И это здорово!
Словом, вся жизнь Зиновия Моисеевича Высоковского — сплошной анекдот. Порой скверный. Иногда бородатый. Но чаще всего — бесшабашный и дико смешной. Вот вам самый цимес за 75 лет его удивительной жизни.
Какая песня без баяна,
Какой ботинок без шнурка,
Какая Марья без Ивана…
Какой пан Зюзя без Люлька.
(русские народные куплеты)
Как Высоковский ответил Толстому, или Шоу должно продолжаться
Высоковского все время упрекали в несерьезности. К тому же руководство Театра сатиры ненавидело кабачок «13 стульев» и пана Зюзю вместе с ним. Руководство считало, что Зюзя привносит эстрадную несерьезность в академическую сатиру. И вот на одном из рабочих показов спектакля по пьесе Алешина «Восемнадцатый верблюд» Зиновий Моисеевич вышел в образе профессора на авансцену в луч света, с тетрадью в руке и произнес: «Вы говорите, что я недостаточно серьезен, что я заставляю публику смеяться даже в самые неподходящие моменты. А почему бы и нет? Предположим, что мир — всего лишь одна из шуток Господа Бога. Разве не стоит при этом превратить его из плохой шутки в хорошую?»
«Стоп! — закричало руководство. — Опять ваша дешевая эстрадность!» «Я этого не писал! — кричал автор. — Я этого не писал!»
Высоковский выдержал поистине мхатовскую паузу и тихо сказал: «Это написал в ответ на упрек — вероятно, в дешевой эстрадности — Бернард Шоу Льву Николаевичу Толстому. „Переписка Л.Н.Толстого с Б.Шоу“. М., 1911, стр. 6».
Мы, заики, неотъемлемая часть советского народа
В советское время огромное значение придавалось так называемым письмам трудящихся. Вот тогда с Зиновием Моисеевичем и случилась эта история, которая сегодня может показаться фантастической. Но Высоковский клянется, что все происходило на самом деле, включая фамилию подписанта — Загибалов Н.Н. и его адрес: город Березники Пермской области, улица Карла Либкнехта, дом 47, кв. 16.
Так вот, Загибалов Н.Н. написал на Гостелерадио:
«Уважаемый товарищ Председатель Лапин! Довожу до вашего сведения, что артист Высоковский Зиновий в своих многочисленных выступлениях по телевидению беспощадно издевается над заиками. Мы, заики, неотъемлемая часть советского народа, нас, заикающихся, сотни тысяч по Союзу, и несмотря на наше заикание, мы тоже приносим пользу обществу. Требую категорически запретить Высоковскому выступать по телевидению и отдать его под товарищеский суд в его коллективе».
Из канцелярии председателя Гостелерадио письмо переправили в Театр сатиры с пометкой: «Разобраться и дать ответ». В то время такие письма в урны не бросали. Пришлось разбираться. Директор театра Александр Петрович Левинский, искушенный в таких делах человек, сказал после полуторачасового разбирательства:
«Зиновий Моисеевич, я советую вам ответить Загибалову лично, а то он чего доброго напишет в такие инстанции, где и ответа не потребуют».
Делать нечего, пришлось артисту оправдываться:
«Уважаемый товарищ Загибалов! Все дело в том, что когда я выступаю по телевидению, то очень волнуюсь и поэтому без всякой задней мысли заикаюсь, а раз я заикаюсь, то я сам заика и сам над собой издеваться не могу. Я беспощадно издеваюсь только над тем, что мешает нам всем стремительно продвигаться к коммунизму…»
Ответ товарища Загибалова пришел незамедлительно.
«Председателю Советского телевидения товарищу Лапину. Я, Загибалов Н.Н., получил письмо от заслуженного артиста РСФСР Высоковского З.М. Из его письма точно убедился, что они, так же, как и я, физически недостаточен — заикается, поэтому им низко кланяюсь, и в связи с этим им в дальнейшем выступать по Центральному телевидению не возражаю! Загибалов Н.Н.».
«Пизирек» для анализа
В октябре 1974 года был юбилей Театра сатиры. На этом празднике жизни, показанном по ЦТ, Высоковский прочел «крамольный» монолог Аптекаря из спектакля «Интервенция». Крамольный потому, что, как вы сами понимаете, одесский говор в те «веселые» времена борьбы с «израильскими агрессорами» и невыездными диссидентами не приветствовался.
Итак, Высоковский гордо вышел на сцену и начал:
«В те самасшедшие дни я сибе думал, я думал сибе — ведь подумать только, что
После показа юбилея телефон Высоковского разрывался от звонков. Звонили из разных городов, поздравляли, звонил родной Таганрог, звонили незнакомые люди, благодарили, и, конечно же, звонили коллеги, придумывая всевозможные розыгрыши по этому поводу.
Наконец раздался звонок из далекого Биробиджана. Пожилая пара наперебой хвалила артиста за чистоту речи, говорили, что они никогда еще такого по их родному советскому телевидению не слышали, и просили его, как Аптекаря, прислать им в Биробиджан — она говорила «флюкон», а он говорил «флукон» — кокарбаксилазы. Высоковский посетовал, что они так долго говорят, ведь это дорого. Они наперебой стали говорить, что им ничего не жалко, лишь бы слушать его и слушать. Зиновий Моисеевич был
«Министр?! Это у меня первый раз в жизни»
А буквально на следующее утро после Мироновой и Менакера в квартире Высоковских раздался звонок. Жена зовет пана Зюзю к телефону: «Иди, там тебя министр внутренних дел СССР просит…»
«Здорово, министр!» — весело захохотал в трубку Зюзя, на что получил ответ: «Это еще не министр… Это помощник… С вашего позволения, сейчас я вас соединю с министром». Через несколько секунд голос на том конце говорит: «Здравствуйте, Зиновий Моисеевич, беспокоит вас Николай Анисимович Щелоков». «Да? — удивляется Высоковский. — Очень хорошо. А я думаю,
А в трубке: «
И тут артист опешил — и правда Щелоков: «Мне понравился ваш Аптекарь… Я сам бессарабский человек… Мне это близко… Вы не могли бы и на нашем концерте 10 ноября выступить с монологом в этом же образе?»
«Николай Анисимович, меня телевидение „зарежет“ с этим делом на всю мою оставшуюся жизнь», — ответил артист. Министр помолчал и сказал: «Мне сначала прочтете».
Зиновий Моисеевич приехал в МВД и прочел. Щелоков посоветовал
И вот 10 ноября. Колонный зал. Под конец первого отделения выходит Высоковский… В жилетке, в очках… Прямой эфир… В зале сплошные золотые погоны. Он тихо, с характерным одесским акцентом произносит первые слова монолога: «Самасшедшее время, самасшедшие люди и самасшедшая жизнь…»
В зале воцаряется гробовая тишина. За сценой слабый стон и шорохи — это упала в обморок редактор телевидения. Высоковский продолжает… В зале ни одной улыбки, полное ощущение вакуума и, конечно, отпада. В середине монолога Николай Анисимович Щелоков поднялся в своем седьмом ряду, повернулся к артисту спиной, а к залу лицом и хлопнул в ладоши. Один раз. И глухо молчавший до этого зал разразился бурными аплодисментами, естественно переходящими в овацию.
Когда Зиновий Моисеевич закончил монолог, ему на сцену вынесли цветы — и не букет, а плетеную корзину, что по неписаной иерархии этих правительственных концертов полагалось только народным артистам СССР.
«Кабачок» для жены Брежнева
Руководитель ЦТ всесильный Лапин давно искал случая, чтобы закрыть кабачок «13 стульев». И вот
А в
«Старуха» и капитан
В Театре сатиры все любили Татьяну Ивановну Пельтцер. За глаза ее ласково звали «старухой». Эта «старуха» давала сто очков вперед всем молодым… Высоковский многие годы играл с ней в «Женитьбе Фигаро». Он — Бартоло, она — Марселина. Дуэт был первостатейный. У нее был свой секрет вечной молодости… Она любила выпить, играла в карты, курила и была завзятой матерщинницей. У нее был колоссальный юмор.
«Старуха» открыла рот, и капитана еле откачали нашатырным спиртом. Высоковский очень любит вспоминать эту историю.
Жизнь продолжается
И напоследок Зиновий Моисеевич сказал:
— Прошло столько лет, и сегодня по приглашению ректора училища Евгения Князева — замечательного артиста и редкого трудоголика я преподаю в Щуке и в сентябре 2007 года поставил дипломный спектакль IV курса, который так и называется — «Мещанин во дворянстве». Но это еще не все. Училище закончила моя любимая внучка Соня Высоковская, она получила диплом магистра театрального искусства, и мы с нетерпением ожидаем выхода на экраны фильма, в котором она сыграла одну из главных ролей. Так что, как вы понимаете, училище всегда было, есть и будет для меня источником радости и надежды.
А не так давно мне позвонил мой старый друг худрук «Сатиры» Шура Ширвиндт. Он захотел, чтобы я вернулся. И я вернулся!
Сотрудники «МК» от всей души поздравляют нашего давнего автора Зиновия Моисеевича Высоковского с
Александр Мельман
