Если называть вещи своими именами, то на недавней музыкальной церемонии «Виктория» Анна Шатилова, что называется, дала жару. От ее энергии могла бы питаться электростанция, от обаяния светился Кремль, и еще — она совсем не стеснялась рэперов и молодежного жаргона.
Анна Николаевна никогда не занималась тем, что называют перезагрузкой карьеры, — она просто ее не прекращала. Студенткой четвертого курса Московского областного педагогического института она прошла отбор на Гостелерадио и с 1962 года работает на ТВ. В свои 83 года Анна Шатилова живет по довольно сложному графику, но ассистент ей не нужен, потому что прекрасная память позволяет держать под контролем все дела.
«Еду со съемки, а завтра, наверное, будет еще одна, и поездка в другой город у меня намечается, а еще в декабре веду три церемонии в Кремле», — бодро сообщает по телефону Анна Николаевна. Можно предположить, что она вполне могла бы себе позволить образ жизни поспокойнее, однако энтузиазм этой удивительной женщины на пенсию явно не собирается. Неудивительно, что даже среди поп-богемы и хип-хоп-магнатов Шатилова не выглядит экспонатом из прошлого. Ей по-прежнему интересно, а иногда и весело.
«МК» обсудил с Анной Николаевной Игоря Моисеева и Юрия Левитана, Ольгу Бузову и Даню Милохина, а также технический прогресс и волшебный чай.
— Анна Николаевна, не я один заметил, что на этом шоу вы были ярче многих суперзвезд. Как вас занесло в шоу-бизнес?
— Это для меня так неожиданно! У меня много работы, приглашают часто, но, как мы говорим с моим коллегой Женей Кочергиным, нам лучше отработать в сельском клубе. А в Кремле уж очень много мороки: ПЦР, пропуска, транспорт. Потом большая музыкальная церемония… Я все-таки обычно работаю в других компаниях и для другой аудитории. Так что было немножко нервно. Но все же я согласилась.
— У вас был соведущий — рэпер ST. Могу предположить, что это тоже стало для вас неожиданностью…
— Я очень легко общаюсь с молодежью, поэтому мы с Сашей как-то сразу сошлись. У него был наушник, и ему иногда говорили: «Тяни, не успеваем подготовить сцену к следующему номеру». И он импровизировал, а я с удовольствием реагировала: обожаю неожиданные моменты. Сценарий, правда, прислали довольно поздно. Но я быстренько соображаю, и память у меня хорошая.
— Вашей памяти можно позавидовать: вы по-прежнему работаете практически без подсказок. Наверное, для этого какая-то тренировка нужна?
— Скорее опыт. Раньше-то мы работали только в прямом эфире, и никаких суфлеров. Все учили наизусть. Помню, начинала вести «Музыкальный киоск», на котором меня потом подменила Эля Беляева. И вот до десяти вечера я работаю как диктор, а утром — уже «Музыкальный киоск». До двух ночи учу текст, потому что зрителям нужно клавиры показывать. Так что хочешь не хочешь, но память развивалась. До сих пор не жалуюсь.
— Я правильно понимаю, что сейчас ваши отношения с телевидением можно назвать периодическими?
— Мой огромный телевизионный стаж по сей день не прервался. Мы с Игорем Леонидовичем Кирилловым, которого, к сожалению, недавно не стало, — в штате Первого канала. Как говорил Кириллов, нам платят прибавку к пенсии. Но моя жизнь очень изменилась после того, как страна стала называться Россией. Раньше нам, сотрудникам программы «Время», не разрешали вести концерты. И вот все распалось, дикторов уволили, я стала свободным художником — и вдруг начали поступать предложения от разных организаций, фондов провести их мероприятия. И это продолжается по сей день. Настоящее чудо! Я часто бываю в других городах, в Петербурге — почти каждый месяц, веду и тематические мероприятия по поводу важных праздничных дат. У меня наработалась большая практика. Иногда мне и сценарий не нужен — просто тему сказать, и я могу по ходу дела сообразить. Потом, партнеры у меня молодые. Вот был ST, а еще Дима Певцов, Марк Тишман, Саша Олешко… С ними нужно быть порезвее. У меня много знакомых молодых людей, и мы часто вместе ходим в театры и рестораны. Так получилось, что я поменяла возраст своих друзей, и мне от этого очень хорошо.
— Вы много лет проработали в программе «Время», а новости, как известно, совсем не легкий труд. Было бы логично, если бы вы по окончании работы сами себе пообещали, что в «Останкино» больше ни ногой…
— Так получилось, что из стен «Останкино» я и не уходила. Как только я перестала работать диктором, мне тут же предложили позаниматься с корреспондентами. И я ходила на новую работу, слушала, как читают новости, делала замечания. Потом стали предлагать мастер-классы. Но это не то что не мое — просто времени преподавать у меня нет. Я еще могу выходить на сцену и востребована как ведущая. Потом, у меня семья, которой я очень плотно занимаюсь. Один внук уже студент, второй будет студентом. Так что преподавание я пока отложила.
— На ваших глазах телевидение удивительным образом менялось — и технологически, и идеологически. Что вам нравится в современном ТВ?
— Я приветствую науку и технику. Прогресс очень помогает людям, выходящим в эфир. Вот сегодня я записывала поздравления, и на съемках был телесуфлер. Мы о таком и мечтать не могли. Правда, новые дикторы вряд ли смогут прочитать с листа. Помню, еще на Шаболовке в 1963 году вела вечернюю программу и уже собиралась выходить в эфир, чтобы познакомить зрителей с завтрашними передачами и прогнозом погоды. Вдруг в дикторскую просто влетает человек из главной редакции информации и буквально кричит: «Аня, срочно беги в студию, телетайп печатает новость о покушении на Кеннеди!» А я такое никогда не читала, но никого нет, и нужно в эфир читать новость, причем без очков: их тогда не разрешали. И вот приносят мне оборванные телетайпные ленты, ничего не вычитано и не поправлено… Но прочитала, не ошиблась.
Контроль за нами, конечно, был строжайший. Как-то в программе «Время» показывали выступление Громыко, и он очень плохо произносил одно слово. Говорил не «обострилась», а «обострилась». Такого в эфир пропустить не могли. Это слово вырезали, засекали, сколько оно занимает времени, по секундомеру, и корреспондент его переговаривал, чтобы потом вмонтировать в речь. Вот до чего доходило.
— В семидесятых вы столкнулись с другим подходом к телевидению, когда целый год прожили в Японии и вели там программу «Говорите по-русски». Для советского человека того времени это просто невероятный опыт…
— Начиналось, правда, все не очень хорошо. У меня не было жилья, никто мной не занимался, но увидеть эту страну — все равно большое счастье. Я вела там дневнички, и, когда вернулась, муж призывал меня книгу написать. Но работа, семья — некогда, так что все впечатления — в голове и в записных книжечках. Я немного выучила японский язык. На записи программы наговаривала японцам русские слова, а они мне — японские, чтобы я могла ориентироваться на улицах и в магазинах. Это огромное счастье — хотя бы немного владеть языком: я просто порхала по Токио.
Я впервые тогда поняла, что такое свобода на телевидении. Мне японские продюсеры сразу сказали: «Анна-сан, вы должны сами вести беседы о Советском Союзе, и текст для себя писать — тоже самостоятельно». Я владею словом, но такой практики у меня никогда не было. Конечно, мне очень понравилось, когда в камеру свободно можно сказать то, что считаешь нужным. Мне и сейчас очень нравится, когда на каком-нибудь ток-шоу можно сказать свое мнение, не пользуясь никаким текстом.
— Идея насчет книги совсем неплохая. Вы же можете не только про Японию написать…
— Конечно, благодаря телевидению я познакомилась с удивительными людьми. Мне посчастливилось десять лет плечом к плечу вести программу «Международный фестиваль «Радуга» с легендарным хореографом Игорем Александровичем Моисеевым. Он мне столько интересного рассказал! В 1959 году на радио я познакомилась с Юрием Борисовичем Левитаном. Очаровательный человек, который с такой теплотой общался со всеми… Помню нашу последнюю встречу в «Останкино». Я отработала дневной эфир и встретила его уже на выходе. Мы обнялись, и он мне сказал, что едет в Белгород, встречаться с ветеранами. Но в дороге ему стало плохо, и до Белгорода его не довезли…
Был момент, когда дикторов решили отнести к категориям артистов и давать им звание заслуженного и народного. Но творческую характеристику должны подписать народные артисты СССР. И мне ее подписали Юрий Левитан и Игорь Моисеев. Представляете, какая интересная у меня жизнь!
— Судя по вашему графику, у вас не так много времени, чтобы смотреть телевизор. Но если получается, то что выбираете?
— С удовольствием смотрю шоу Максима Галкина «Лучше всех». Очень нравится «Голос». Я так страдаю, что не стало Градского! Я с ним, кстати, очень забавно познакомилась. Наверное, еще при СССР в Доме кино проходило мероприятие, и за соседним столиком был Саша. Он смотрит в мою сторону и делает жест рукой: мол, подходи к нам. Я подошла и говорю: «Александр, мы же с вами не знакомы, я думала, вы кого-то другого зовете». На что он ответил: «Конечно, я тебя зову, стоишь там, непонятно с кем разговариваешь, лучше стой со мной». Мы сразу перешли на «ты», пошли шутки-прибаутки, вечер был чудесный. И потом при любой встрече сразу обнимали друг друга. Мне безумно жалко, что его уже нет с нами.
Мне очень нравится Жанна Бадоева. Кто-то говорит, что она не говорит, а визжит. Я с ней не знакома, но если познакомлюсь, то выскажу ей свой восторг. Ее манера очень органична, она совсем не играет. Еще смотрю путешествия Димы Крылова. Или вот «Звезды сошлись» — чтобы узнать, зачем они там сошлись. «Секрет на миллион» для меня не тема. А «Суперстар» — замечательная. Я очень симпатизирую Сергею Соседову. Мы с ним познакомились на одной съемке. А через некоторое время, когда заболел мой давний друг Виктор Иванович Балашов, мне позвонил Сережа: он оказался в курсе, что у Балашова проблемы с ногами, и порекомендовал врача. С тех пор я за Сережей слежу и очень за него рада.
С удовольствием смотрела «Точь-в-точь», новую программу «Отцы и дети». «Ледниковый период» тоже стараюсь не пропускать. Вот много говорят об Ольге Бузовой — прямо страна всколыхнулась, Интернет кипит. Я видела ее на льду и поняла, что она трудяга. Репетирует, плачет, когда не получается. Она целеустремленная, добивается своего, поэтому и востребована. Или Данечка Милохин — он такой милый! В какой-то программе участвовали его родители, и мне понравилось, что мама приняла своего сына таким, какой он стал.
— Любимые сериалы у вас есть?
— Вот фильмы не смотрю. Краем глаза видела «Вертинского», но всякими боевиками не интересуюсь.
— Удивительно, как у вас на все сил хватает. Наверное, держите себя в ежовых рукавицах?
— Я по году Тигр, по знаку Стрелец, а по стихии — Огонь. Так что природа, наверное, срабатывает. Потом, я не пью и не курю. И даже на Новый год уже лет двадцать пять у нас на столе морсы, мой любимый томатный сок и вода. На новогодних съемках дают шампанское для антуража, но я даже глотка не делаю. И не тянет. А еще от Игоря Александровича Моисеева я получила рецепт травяного чая, немного его изменила и теперь завариваю даже в поездках. Мои друзья этот чай иногда супом называют, но мне он очень нравится. Рецепт такой: травы, каркаде, немного имбиря, сухой лавровый лист, три-четыре горошинки черного перца, яблоко. Завариваю — и минут через двадцать все готово. Пью его с курагой, черносливом, медом по утрам уже много лет, и это для меня настоящее наслаждение. Игорю Алексеевичу я во всем доверяла. Когда мы отмечали его юбилей в Большом театре, я за кулисы принесла ему букет и пожелала дожить до ста лет. «Что это вы, Анна Николаевна, меня ограничиваете?» — спросил в ответ Моисеев. Дожил до ста одного года и работал до последнего. Так что его чай получше лекарств.
Илья Легостаев
