Этот край с радостью примет вас, окутает ароматом цветущих деревьев и дыханием тёплого моря. Не стоит сопротивляться этому, неся с собой груз забот, что может лишь помешать дням счастья.
Цветущий и благоухающий край
Наверное, не следует в этом случае ссылаться на опыт Антона Павловича Чехова, побывавшего на Адриатике. Одно из лучших мест для отдыха, курорт Аббация, в его тогдашнем состоянии хандры и полуотчаяния, вызвал у писателя только скуку и запомнился ему лишь пошедшим дождём.
Своё состояние он перенёс потом в рассказ «Ариадна». Его герой попадает в этот «грязный славянский городишко с одной только улицей, которая воняет и по которой после дождя нельзя проходить без калош».
А вот слова о том, что в Аббации можно «жить, как в раю, под пальмами, вдыхать в себя аромат апельсиновых деревьев», Чехов вкладывает в уста взбалмошной и малосимпатичной девицы.
Променад в Опатии у Чехова вызвал лишь апатию
Не исключено, что усугубило его скверное настроение и обстоятельство, на которое он сетует в письме Ф. Шехтелю: «В Аббации скучно... Здесь очень много русских, но у меня только одна знакомая русская, да и та мамка». Это, конечно отличается от восторгов от посещения за несколько лет до этого Цейлона, которыми он весьма откровенно делился с А. Сувориным.
«Цейлон – место, где был рай. Здесь, в раю, я… по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами». И далее конкретизирует, где и как это происходило.
Антон Павлович на Цейлоне
Как видим, на впечатление Антона Павловича от пребывания в том или ином месте влияли разные обстоятельства…
Считается, что это впечатление, вынесенное Чеховым, настолько огорчило одного из бесчисленных поклонников хорватского курорта – писателя Владимира Набокова, что в рассказе «Весна в Фиальте» он воссоздал трогательную «оранжерейно-влажную сущность» адриатической весны в городке, прототипом которого, по убеждению литературоведов, и послужила столь знакомая Набокову с детства Аббация.
Он был здесь мальчиком, с родителями и об этом, как о важном и светлом событии своего детства, вспоминает в автобиографическом произведении «Другие берега».
Набоков с родителями
Восторженная нота звучит и у известной в дореволюционной России писательницы Тэффи (Надежды Лохвицкой).
В рассказе «Подлецы» она с помощью своей героини утверждает, что даже смертельно больные, с полнейшей апатией относящиеся ко всему вокруг, исцелялись от одной атмосферы здешней ривьеры: «Приехали. В Аббации красота, море – умирать не надо...».
Тэффи, первую в России писательницу-сатирика, называли «Чеховым в юбке». Но, как видим, с ним она в оценке Опатии серьезно разошлась.
Тэффи – «Чехов в юбке»
В преддверии того, как засесть за свою «Триумфальную арку», вдохновения и сил тут набирался Эрих Мария Ремарк.
Если что и изменилось здесь, то это название курорта – ныне это Опатия (по смыслу одно и то же: «аббатство», в средние века тут был возведен монастырь, вокруг которого разрослось поселение).
Принадлежит он не ушедшим в историю Австро-Венгрии и Социалистической Югославии, а суверенной Хорватии. Новые и реконструированные отели придают ему современный вид.
Но чарующая атмосфера, к счастью, сохранилась. Целительный климат, выгодное расположение подле живописной горы, укрывающей от жестковатых зимних северо-восточных ветров, а летом от палящего зноя, ласковое море, оборудованные пляжи, талассотерапия и – сознание того, что тем же воздухом дышали и теми же видами восхищались многие великие, – это влечёт сюда людей со всего света.
Отдыхая в очередной раз на своем любимом хорватском курорте Аббация-Опатия, австро-венгерский император Франц Иосиф вряд ли мог представить себе, что эта живописнейшая окраина его огромной империи когда-то обретёт самостоятельность.
Император Франц Иосиф с сыном на отдыхе
Монарх был далеко не оригинален в своей привязанности к красотам Далмации – адриатического побережья Хорватии. Помимо уже названных громких имен, в этот перечень можно включить Бернарда Шоу, Карло Гольдони, Джека Лондона, Эжена Ионеско…
Судя по всему, и Шекспира, развернувшего действие своей «Двенадцатой ночи» на хорватской земле. Мы видели, как органично чувствовали себя актёры, игравшие в его пьесе на сцене, которая была живописно устроена под открытым небом прямо у кромки воды на набережной Дубровника.
Дубровник и Сплит наверняка навсегда остались в сердце Агаты Кристи, проводившей здесь медовый месяц.
Дела сердечные привели сюда и героев, возможно, самой скандальной любовной истории минувшего века – американки Симпсон и британского короля Эдуарда VIII, снявшего ради неё с собственного чела корону и ставшего после этого рядовым лордом. Далмация оказалась тогда фоном мирового скандала и обрела такую популярность, что нью-йоркские модницы стали заказывать наряды, стилизованные под национальный далматинский костюм.
Эдуард VIII и Уоллис Симпсон
Это, однако, был далеко не первый случай, когда о маленькой Хорватии заговорили в мире. Конечно, рассказывал о своей земле родившийся здесь один из величайших путешественников всех времён Марко Поло, которому Старый Свет обязан многими вещами, в том числе коконами шелкопряда.
В английском слове cravat и французском cravate – «галстук» не случайно слышится название этой страны – Croatia. Именем своего края называли в XVII веке шейные платки здешние солдаты, завязывавшие их особым узлом; пример хорватских солдат оказался весьма заразительным, породив существующую и поныне немаловажную деталь мужского, да и не только мужского, туалета.
(Мимоходом заметим, что зазвучавший «по-иностранному» галстук теперь здесь стал «околовратным допуповником». Позволительна аналогия: отданное французам словечко «бистрО́» вопреки попыткам его насильственного насаждения так, по сути, у нас и не прижилось, не сумев потеснить уже обрусевшие «кафе», «рестораны» и прочие «пиццерии»).
Продолжим. Перьевая авторучка также обязана своим рождением хорватам: патент на ее изобретение получил в 1906 году хорватский инженер Славолюб Пенкала.
Никогда не забывали о земле, на которой родились, работавшие в США прославленный скульптор Иван Мештрович и знаменитый исследователь высокочастотных токов Никола Тесла.
Никола Тесла – «повелитель молний»
Друживший с Теслой Марк Твен окрестил его «повелителем молний». Называли выходца из Хорватии и еще более пышно: «Человек, который изобрел ХХ век». Его достижения в сфере исследования электричества столь фантастичны, что ему даже приписывается организация грандиозного катаклизма, именуемого «тунгусским метеоритом».
Этот небольшой край дал миру одного из крупнейших писателей завершившегося столетия – Мирослава Крлежу, двух нобелевских лауреатов в области химии, целую плеяду всемирно-известных художников-примитивистов во главе с Иваном Генераличем (о которых мы обязательно поговорим).
Такой видел Хорватию Иван Генералич
Прогуливаясь по бесконечной набережной, нетрудно представить, как вот так же, неторопливо, здесь совершали променад композиторы Джакомо Пуччини и Густав Малер, писатели Джеймс Джойс и наш Антон Павлович...
Кто знает, может, и вас вдохновит этот сказочный по красоте антураж на что-то неожиданное для вас самого…
Между тем Опатия – лишь одно из великого множества мест на хорватской ривьере, где можно наслаждаться жизнью, черпая новые впечатления и свежие силы. (Ведь когда-то разожмёт челюсти крокодилья пасть пандемии?!).
Парадокс: отнюдь не принадлежащая к числу крупных по территории стран, Хорватия обладает береговой линией почти в шесть тысяч километров. Разгадка в том, что сюда включена окружность всех 1185 островов, разбросанных по Адриатике вдоль побережья страны.
Хорватские «памятники»-сувениры
Получить представление об этом архипелаге можно, приняв участие в морском круизе из Пулы на севере до Дубровника на юге страны. Ведь некоторые из составных частей архипелага представляют собой необитаемые скалы, другие – целые «мини-государства», с заповедниками, озерами, рощами, крепостями и селениями.
Чтобы туристам было легче ориентироваться, все эти клочки суши условно разделены на четыре категории: «острова Робинзонов», «острова приключений», «острова прекрасного ничегонеделанья» («dolce far niente»), «острова традиционного отдыха». Сама классификация дает представление о том, какой вид рекреации возможен на том или ином омываемом волнами куске суши.
Самый крупный из хорватских островов, Крк, был облюбован еще римлянами. Здесь немало архитектурных свидетельств его богатого прошлого – остатки древнеримского форума, возведенная венецианцами ратуша, средневековая крепость, княжеский замок, дворец епископа.
Наряду со всеми этими древностями имеется и весьма молодой специалитет: памятник в облике бетономешалки. Словно какой-нибудь танк на постаменте, она горделиво вознеслась, напоминая о чудесной истории.
…Вскоре после обретения страной независимости одна семья прикупила очень старое здание, планируя после капитального ремонта открыть в нём ресторан. Для укрепления фундамента потребовалась бетономешалка.
Однако, вскрыв ветхие полы, владельцы обнаружили бесценные богатства: скульптуры, амфоры, украшения, возраст которых, по оценке археологов, намного превышал двадцать веков. Часть их было разрешено владельцам ресторации использовать в качестве музейной экспозиции в стенах заведения. А славную бетономешалку было решено поставить «на вечную стоянку». И память о событии, и реклама для харчевни…
Ну, и как тут обойтись без легенды, которую вам рано и ли поздно здесь поведают?
Остров Крк
Она звучит примерно так. Когда Творец раздавал народам землю, немцам он дал Германию, французам Францию, итальянцам Италию (хотя какая Италия или Франция при сотворении мира?!) и постепенно раздал всё. При этом отчего-то запамятовал о хорватах. Те не постеснялись напомнить об этом Всевышнему. И в ответ услышали: «Ну раз так, берите самое лучшее – то, что себе оставил». Так появилась Хорватия...
Как видим, легенда распространяется (и справедливо) не на один этот удивительный по красоте кусочек суши, а на всю приадриатическую страну.
(Замечу, к слову, что нечто подобное довелось слышать в Швейцарии. Там, правда, говорилось, что Всевышний высыпал на клочок суши всё оставшееся после сотворения мира, что до поры приберегал: высокие горы, глубокие озера, стремительные реки, изумрудные луга, тенистые рощи. В результате родилась Швейцария... Гордость за природу своей страны и у хорватов, и у швейцарцев явно превалирует над понятием скромность, над опасностью умалить аналогичные чувства у других народов. Мы ведь тоже распевали «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек…». Песню, появившуюся в 1936-м, пели в 37-м, и в последующие годы…).
Но пора вернуться к местному апокрифу – панегирику здешним красотам.
В число самых солнечных мест в Европе входит остров Раб. Одноименный старинный город острым мысом словно вонзается в воды. Чуть в стороне, в местечке Лопар, можно насладиться песчаными пляжами. Кстати, на одном из них, Сан-Марино, примерно столетие назад, впервые в Хорватии появились нудисты.
Особо славится своими пляжами другой остров – Брач. Клинообразная южная оконечность острова, являющая собой просторный песчаный пляж, способна изменять свои очертания – в зависимости от направления ветра. Голубизна воды и чистота песка при этом не меняются.
Знаменитый клин острова Брач
Впрочем, чистота адриатических вод у побережья Хорватии и в других местах вне конкуренции. По оценке Жак-Ива Кусто, такой прозрачности он не встречал более нигде…
Неофициальным титулом «рая на земле» гордится расположенный неподалеку от Брача остров Хвар. Здесь редко бывает пасмурно, а у его гостей есть богатый выбор: отправиться на один из пляжей; побродить среди пальм, олеандров, кипарисов и гигантских кактусов; осмотреть старинный собор св. Стефана и могучее здание арсенала; познакомиться с далматинской кухней и винами в одном из бесчисленных ресторанов.
Конечно, далеко не все во время приезда в Хорватию становятся «островитянами». Массу возможностей для прекрасного отдыха даёт и «материк». Просторные пляжи и укромные бухты для любителей морских купаний можно найти едва ли не в каждом из городов-курортов. Раздолье и для яхтсменов и аквалангистов.
При этом добрая сотня приморских городов позволяет вам перенестись в далёкое прошлое, во времена эпохи Возрождения.
Крупнейший сохранившийся в Европе средневековый крепостной комплекс в Дубровнике... Изысканная смесь готики и барокко кафедрального собора в Шибенике... Величественная в своей простоте, возведенная в IX веке церковь св. Доната в Задаре... Почерневшие от времени могучие стены дворца Диоклетиана, построенного этим римским императором, уроженцем Далмации, в 300 году н.э. в основанном им городе Сплит.
Дворец императора Диоклетиана
Многим это имя помнится по фильму «Москва слезам не верит»: герой Гоша (он же Гога, он же…) рассказывает своей будущей жене и падчерице об этом императоре, который бросил всё, чтобы отправиться на родину и заняться любимым огородничеством.
У стен его дворца, где Диоклетиан обитал последние шесть лет своей жизни, особенно интересно будет услышать о вехах его судьбы.
Получив в молодости предсказание прорицательницы, что, убив кабана, тот станет императором, он завалил не один десяток диких свиней. Но только в результате усобицы, заколов своего соперника, он взошёл на трон, предварительно воскликнув: «Я убил кабана!».
Диоклетиан испробовал и абсолютную власть, и новый способ правления – так называемую тетрархию, взяв в соправители ещё троих, но ему всё же подчиняющихся. Запомнился он и гонениями на христиан, чем лишь усилил тягу людей к новой вере.
Но потом, устав от бремени власти, действительно вернулся сюда, в родные далматинские места, обосновался в этом, заблаговременно возведённом дворце.
Император становится овощеводом
А на последовавшее из Рима предложение вернуться в политику, ответил, что если бы увидели, какую капусту ему удалось вырастить в своем огороде, то сами бы поняли невозможность принятия такого предложения...
Всё это на одну-две недели вашего отдыха (наступит же он рано или поздно!) передаётся во владение вашим глазам, чтобы затем навечно запечатлеться в вашей памяти.
Владимир Житомирский
