Два месяца как купила новую белую шестерку. Машина — красавица. Прошла обкатку. Отвезла ее на сервис. Отрегулировали двигатель. Несется по трассе, как самолет, того и гляди взлетит в небо.
У нас первая машина в семье была белой шестеркой. Тогда мой отец, как ветеран войны, получил возможность купить машину. В те времена было сложно
Отец тогда пошел на курсы по вождению автомобиля. Окончил их и водил свое авто. Ему тогда было 54 года. Водил он смело, но не очень умело. Аварии были одна за другой. Мы не успевали машину ремонтировать. Причем он исхитрялся так ее разбивать, что надо было менять кузов, но сам ни разу серьезно не пострадал. Однажды ехал из дальней поездки, уже подъезжал к дому, был на кольцевой дороге, съезжал с Горьковского шоссе на МКАД, там, где «нулевой» километр, и попал под прицеп грузовой машины. То есть он основную машину пропустил, а под прицеп угодил, хорошо еще, что машину не закрутило под прицеп, а отбросило в сторону. Тогда сильно машину повредил, но домой приехал сам. Руки дрожат. После этого не садился за руль почти полгода, а когда машину отремонтировали, было уже начало зимы, и он поехал по первому гололеду. Навыка езды в таком режиме у него не было. Когда машину стало заносить, он стал резко тормозить, занос пошел больше, тогда решил газануть, в конце его экспериментов езды по обледенелой дороге он съехал на крыше в болото. Мимо шла рота солдат и его мигом перевернули и поставили на колеса. Хорошо, что в машине не было пассажира. Потому что в болоте была доска, которая пробила заднее стекло и в месте, где обычно сидит пассажир дошла до лобового стекла. Эта доска могла бы сильно повредить пассажира. Отцу — ничего, ни малейшей царапины, а машина вся была в вязком иле. Долго пришлось ее отмывать. Особенно тяжело отмывать было внутренние скрытые полости, например, под обшивкой двери.
На дороге отец был не уступчив.
Через некоторое время мы эту битую-перебитую шестерку продали и купили новую, желтую копейку, которая прослужила нам верой и правдой около 20 лет. Мы тогда спрятали водительские права у отца. Его жизнь для нас была дороже. А сами к тому времени уже водили машину, имели права, и возили отца, куда ему было надо.
В память об этой шестерке, после копейки, я решила купить тоже белую шестерку.
Вот именно на ней я и совершала сейчас умопомрачительные поездки. Машина шла легко. Достаточно было чуть-чуть нажать на газ и она летела вперед как птица. Немного неустойчива была на дороге, но это не беда. Скорость — полет души!
В тот злополучный день я ехала из Твери и везла рабочих для строительства дома. Мы недавно купили участок земли в городе Павловский-Посад и строили там дом. У меня в машине было четыре рабочих. Ехали по бетонке между Сергиевым-Посадом и Орехово-Зуевым. Стала обгонять Икарус, экскурсионный автобус, навстречу КамАЗ несется. Дорога узкая, две колеи: одна — в одну сторону, другая — встречная полоса, думаю, что успею обогнать автобус и перестроиться перед ним, скорость около 140 километров в час. Неприятно засосало под ложечкой. И тут лопается переднее колесо. Что там случилось с ним сложно сейчас сказать, но машина стала неуправляемой и существовала сама по себе. Справа — Икарус, впереди КамАз — пять трупов гарантировано. Но нас сначала отбросило на левую обочину, а потом резко в узенький коридор между автобусом и грузовиком вправо и мы покатились, сделав полный оборот, под откос. Как раз с горки шла дорога. Этот день можно считать моим вторым рождением.
Перевернулись и встали на колеса. Я когда приезжала потом на это место, посмотрела маршрут машины — оказалось, что она сделала полный оборот вокруг своей горизонтальной оси. Путь ее пролегал между бетонными блоками, кусками арматуры. Но все эти преграды были чудесным образом пройды. В машине никто не пострадал. Было только несколько ушибов. Даже странно, что я в этот раз пристегнула ремень безопасности. Обычно я этого не делала. У машины был поврежден рычаг правого переднего колеса. Про кузов я уже ничего не говорю — его явно под замену, крыша стала домиком, все бока помяты, стекло выскочило, но цело, мы его подобрали, резинками прикрепили к стойкам, чтобы можно было ехать, и ветер не гулял в салоне. Нашла проволоку — недалеко был забор с колючей проволокой. Подлезла под машину и кое-как привязала рычаг. Двигатель заводится, колеса крутятся. С помощью трактора машину вытащили из кювета. И мы своим ходом, изжевав два колеса вдрызг, добрались до дома.
Мама посмотрела на мою, уже развалину и сказала, что самое главное — люди все живы, а машина — дело наживное.
Потом мы машину отремонтировали и продали.
С тех пор в нашей семье никогда не было ни шестерок, ни белых машин.
Теперь я никогда не гоняю и понапрасну не рискую ни своей, ни чужой жизнью. Особенно, когда начинает сосать под ложечкой, сбрасываю газ и перестраиваюсь с правый ряд — так спокойнее и надежнее.
