Для меня остаётся загадкой чарующая умы молодёжи тема сексуальных свобод.
Да, я пребываю в роли того самого парня в баре, которому, по выражению сотрудницы располагающегося поблизости СИЗО, "не дают, и именно этим вызвана религиозная экзальтация", но даже при выходе из привычной мне роли рыцаря в услужении Прекрасной Дамы я не начинаю понимать в этом вопросе хоть на чуточку больше.
Более того, я совершенно уверен в том, что здоров. Учитывая, что я подпадаю под три закона Азимова, вполне возможно, что я робот, но таким ответом моё любопытство не удовлетворяется.
В какой-то момент я стал писать о сексе, стал вворачивать эротические шпильки в саржевую ткань сантехнического текста, но делать я это стал из обычного желания снять со всего этого ореол необычности. Почему-то слово "бог" я говорить могу, а при слове "минет" краснею. В этом я вижу покушение на мои христианские свободы, которые включают в себя и сексуальные тоже. Ими я, однако, свободен не воспользоваться.
Я на днях был в пивной. Вчера. Это и стало триггером. Алкоголь вскружил мне голову, и я стал рассуждать о градациях любви по шкале Рихтера. То есть - насколько трясёт. Два балла - слегка подташнивает. Четыре - занятия нижним брейком. Пять - переваливающее за полночь знакомство с сидящей вокруг кальяна у гелендвагена компанией вмазанных сограждан. И так далее.
В какой-то момент к моим рассуждениям присоединилась девушка. Она сказала, что хочет меня прямо здесь, не уходя от стола. Я спросил её, не связано ли данное желание с её детством. В этот момент она и сказала о своей работе в СИЗО.
После того как мы выяснили наше общее прошлое, сошлись на общем настоящем, и я стал планировать возможное раздельное будущее, она схватила меня за портфель, чем активировала в моей голове фразу отца:
"Уж поверь, найдётся та, которая схватит и не отпустит".
Правда, по воззрениям отца, схватить меня должны были за другое место.
Но времена меняются. И если в СССР, в котором не было секса, хватали за яйца, то сейчас, когда его в достатке, хватают за кошелёк или, если нет кошелька, тогда уже за портфель.
... Спустя два часа мы гуляли у отделения СИЗО. Меня успокаивало лишь то, что за крышами домов просматривается спасительная макушка православного храма. Только это и давало мне силы на дальнейший ресёрч женского бессознательного, вскормленного русской хтонью и западными идеалами. Гремучая смесь. Вставляет посильнее "Фауста" и даже "отвёртки".
Спасла меня моя давняя привычка носить с собой термометр. А поскольку температура тела у меня всегда чуть-чуть заниженная, мне легко сказаться больным. В былые времена так мой организм оправлялся от футбольных тренировок, теперь - от стрессов, вызванных смутными переживаниями на фоне гормональных бурь.
Сотрудница СИЗО отпустила меня домой, не забыв перед этим проверить мои подписки в сервисе "Телеграм". Она разочарованно вздохнула, не найдя ни оппозиционных СМИ, ни призывов смотреть фильмы Никиты Сергеевича Михалкова, ни даже эротических эмоджи в переписках с однокурсницами.
На том мы и расстались.
Но времена нынче напряжённые. Big sister is watching you.
Глеб Буланников
