Блондин в черном разлюбил белокаменную

Один из самых загадочных российских актеров на тусовках не появляется, в рекламе не засвечивается, в плохом «мыле» не снимается и крайне редко дает интервью. В общем, старается держаться в тени.

Может быть, поэтому он спросил: «Вы меня точно узнаете?» Я оторопела и честно сказала, что трудно не узнать актера, которого помню и по картине Вадима Абдрашитова «Плюмбум, или Опасная игра», и по «Ближнему кругу» Андрея Михалкова-Кончаловского, и по «Луна-парку» Павла Лунгина, не говоря уже о последних работах «Упасть вверх», «Обитаемый остров». Но Феклистов все-таки описал свою внешность в двух словах: «лысеющий блондин в черном». Между тем портрет «лысеющего блондина» красуется на театральной тумбе в Камергерском переулке: недавно в МХТ имени Чехова в рамках фестиваля «Черешневый лес» прошла премьера спектакля «Пиквикский клуб», где наш герой играет главную роль.

Во ВГИКе показывали зубы

— Александр, вы — питерский?

— Знаете анекдот? В отдел кадров приходит человек. Его спрашивают: «Вы, естественно, из Петербурга?» «Ну, в общем, да. А точнее — Бишкек!» А если серьезно, то я питерский только по месту рождения. У меня папа закончил академию связи в Ленинграде. Мой сын пошел в деда, он заканчивает Военно-медицинскую академию в Питере.

— В семьях военных дети часто воспитываются в строгости. Вас это коснулось?

— В 9 утра в воскресенье, хочешь ты спать или нет, встаешь и делаешь мокрую уборку. Потом идешь за хлебом — выполняешь обязанности по дому. Поэтому дисциплина сама залезла в меня с детства. Во всяком случае стараюсь никого не подводить. Потом, еще в юности, прошел школу Вячеслава Семеновича Спесивцева. Там тоже была железная дисциплина, пресловутое чувство локтя и т.д.

— Странное дело: вы шесть лет играли в студии Спесивцева, приобрели колоссальный актерский опыт, а в театральные вузы Москвы вас не принимали.

— Что же здесь странного? После школы я не поступал в театральные училища. Успел поработать и на военном заводе, даже почтальоном был. Поучился и в полиграфическом, и в педагогическом — это было не важно: все свободные вечера мы отдавали нашему театру. Андрей Александрович Гончаров мне отказал по причине возраста: «Ты закончишь, когда тебе исполнится 25 лет, ты уже будешь старый!» При поступлении во ВГИК к Сергею Герасимову просили показать зубы. Сказали, что кривые. Так и не взяли.

— А сейчас у вас ровные зубы.

— Вставные. (Смеется.) К счастью, Олег Николаевич Ефремов принял меня в Школу-студию МХАТ.

— Вы долго работали во МХАТе, а потом ушли из театра на вольные хлеба. Это как-то связано со смертью Олега Ефремова?

— Отчасти. Закончилась одна эпоха и наступила другая.

— Не видели себя с Олегом Табаковым?

— Не в этом дело. У Табакова своих учеников пруд пруди. Дело в том, что я связал свою жизнь с большим количеством гастролей и, как Стрелец по знаку зодиака, люблю путешествовать. И чтобы никого не подводить и не отпрашиваться каждый раз из театра, просто ушел. Я все последние годы в основном работал за границей. Играл в своих любимых спектаклях: «Борис Годунов», «Двенадцатая ночь» (сэр Тоби), «Три сестры» (Вершинин).

— Так, значит, на Западе вас хорошо знают?

— Нет, это большое заблуждение. На Западе никого не знают из русских актеров. С другой стороны, все, кто работает в Конфедерации международных театральных союзов под руководством Валерия Шадрина, очень много гастролируют.

— Зрители сидят в наушниках?

— Наушники только в России. Нигде в мире наушниками не пользуются. Везде бегущая строка. Кроме того, мы играем классические пьесы, которые все знают. Мы показывали в Лондоне «Трех сестер», и после этого нам предложили еще два месяца играть этот спектакль каждый день. Но пришлось отказаться из-за чрезмерной занятости.

— Вы не задумывались, почему на Западе так любят Чехова?

— У всего мира существует ностальгия по времени, которое ушло безвозвратно. По людям, прекрасно владевшим устным литературным языком, умевшим красиво говорить, владеть собой, носить прямую спину и высоко посаженную голову. Все это вместе — русский душа (с сильным иностранным акцентом. — Е.С.). Такая загадка, которую так интересно разгадывать. И потом, Чехов принадлежит не только русской культуре, но и мировой, и иностранцам интересно, как его играют именно русские.

Адвокат дьявола

— Вас называют печальным оптимистом. Как вам такое определение?

— Не люблю определений. В каждом из нас многое перемешано. Но мы ведь постоянно меняемся. Процитирую фразу моего любимого режиссера Деклана Доннеллана: «Никогда не верьте словам других персонажей про вашего персонажа».

— Вы хорошо знаете английский?

— Совсем не хорошо. На среднем уровне. Я надеялся, что выучу язык, но у нас есть синхронный переводчик, и именно по этой причине мой английский оставляет желать лучшего. То есть произошел прямо противоположный эффект. Благодаря нашим переводчикам Дине Додиной и Анне Колесниковой я слушаю замечания режиссера, а не язык. Хотя в тот момент, когда репетируешь, не существует ни английского, ни русского. Полное растворение.

— Иван Дыховичный сказал, что вы в каждой роли искренни, как в первой. Знаю, что вы прочитываете массу литературы о ваших персонажах и о времени действия пьесы или фильма. Благодаря вам я узнала, что, оказывается, офицер в русской армии не имел права жениться до 23 лет, до 28 — только с разрешения начальства, а потом тоже с ограничениями: нельзя было взять в жены актрису и женщину, которая при разводе взяла на себя вину. И все это вы раскопали, готовясь сыграть подполковника Вершинина в «Трех сестрах». Серьезный подход к роли!

— На самом деле это преувеличение. Доннеллан поставил перед нами два условия до того, как мы начали репетировать: мы должны знать текст наизусть, что для русского артиста практически невозможно, и подготовить презентацию своей роли от первого лица. Деклан говорил: «Я хочу знать конкретно, отчего болит голова у Ольги? Может быть, оттого, что она устала в школе? А почему она устала? Сколько учеников у нее в классе? Сколько тетрадок она проверила?»

— Целый экзамен на знание пьесы и примет времени!

— Все это можно найти в литературе. Это знание очень помогает тебе как исполнителю. Все становится конкретным и осязаемым, ты уже не от страха играешь. Чтобы лучше понять Вершинина, я читал замечательные книги про русскую армию.

— И про Молотова что-то новое узнали, чтобы сыграть эту роль в фильме «Звезда эпохи»?

— Да, много любопытного открыл, в частности, что касается отношений Вячеслава Михайловича с Кобой.

— Сталин не жалел даже ближайших сподвижников. У Молотова достаточно трагическая судьба, Коба посадил его жену Полину Жемчужину.

— Вопрос не в том, что у него трагическая судьба, а в том, что страна под его крылом была с трагической судьбой, если не сказать — с кошмарной. Никакой симпатии я к этому персонажу не могу испытывать.

— Но все равно актеры часто невольно становятся адвокатами своих персонажей.

— Расхожий постулат. Это происходит само собой. На самом деле гораздо больше мужества нужно иметь, чтобы не быть адвокатом. И вот это как раз трудно сделать. Учусь такому мастерству у своих учителей. Дай Бог им здоровья. До сих пор с наслаждением смотрю на Аллу Борисовну Покровскую и Андрея Васильевича Мягкова.

— Зрителям свойственно какие-то черты героя переносить на его исполнителя. Андрей Мягков на своих персонажей не похож. Мне кажется, что он очень закрытый человек. Вы-то его хорошо знаете.

— Мы плотно общались, когда я учился в Школе-студии, и позже во МХАТе. Да, Андрей Васильевич — самый закрытый человек. Он правдоискатель, ненавидящий всякую фальшь и не терпящий никакой лжи. Оттого и закрытый, боящийся вступить в ту зону, где он не может нести ответственность за себя в полной мере.

— Но со своими студентами он раскрывался?

— Он был и папой, и мамой, и уткой, и курицей. Занимался с нами бесконечно терпеливо, долго, мучительно. Андрей Васильевич очень требовательный и жесткий в этом смысле. Он идеальный педагог. С нами нельзя быть мягким. Мы понимаем и чувствуем ежесекундно, что имеем дело с лучшим человеком на Земле, и у него есть право быть жестким, хотя бы потому, что он вытаскивает из нас очень серьезные и больные вещи.

— Александр, вы ведь тоже преподавали, учили студентов актерскому мастерству?

— Преподавал, но так же, как Андрей Васильевич, покинул эту стезю. Наверное, я к этому слишком лирически отнесся. Я преподавал на курсе и был очень привязан к своим ребятам, а потом набрали другой курс, и надо было любить других людей, а тех забыть или отставить в сторонку. И мне было очень трудно это сделать. И потом, это трудно совместить с гастролями и съемками, потому что нельзя халтурить, приходить раз в неделю. Над студентами нужно ежедневно «висеть».

— Мне кажется, наш театр мужской. Очень мало ролей для актрис. Или я ошибаюсь?

— Да, так и набирают в театральные вузы. У нас тоже было 7 девочек из 25 студентов. Всего 30 процентов ролей мирового репертуара — женские. Когда я поступал, был очень высокий конкурс. У нас было 152 человека на место.

— В последнее время все чаще актеры пробуют себя в качестве режиссеров. У вас тоже есть эти амбиции?

— Нет, никаких. Я этим занимался, но понял, что надо иметь мужество не заниматься этим.

— Вы снимались в нескольких сериалах, кстати, довольно качественных. Например, в «Каменской». Ваш стилист в одноименной серии — абсолютно ваш персонаж. Вы на него похожи?

— Наверное. Я тоже могу побрюзжать и на себя, и на время. В связи со своим возрастом и выходом в тираж я действительно больше снимаюсь в сериалах, чем в кино. В сериале меньше времени уделяется разбору ролей. Хотя та же «Каменская» — хорошая работа. Я же вижу, сколько потрачено времени, сил и денег. Обыватель, может быть, не знает, но когда у вас много денег, вы не должны снимать 30 сцен в день. Вот и весь секрет.

— Вы редко бываете дома. Значит, ваши трое детей без вас выросли. Они не хотели стать актерами?

— Я сильно боролся со старшей дочерью. Слава богу, что я запретил ей, и она послушалась. Это замечательная профессия, но, как говорит Авангард Леонтьев, только если тебе повезло. Но если тебе не повезло, то она ужасная. А не везет большему количеству людей. Такой судьбы я бы не хотел своим детям. И потом, я вижу, что в них нет этой нотки обезьянничанья, лицедейства. В моей маме это очень присутствовало, она могла здорово изображать, я в нее пошел.

— Вы по натуре одиночка?

— Нет. Я очень коллективный человек и привязываюсь к людям. Когда есть время, с удовольствием езжу с друзьями на рыбалку.

— Александр, вы раньше курили, а теперь, смотрю, даже кофе пьете без сигареты.

— Я бросил курить благодаря одной известной книжке. Все получилось само собой. В то время я занимался раздельным питанием.

Особый вид сумасшествия

— Знаю, что у вас дома три подобранные собаки. Откуда такое косматое счастье?

— В моей жизни не было дня без собак. Как-то мы привезли с дачи трех сестер «дворянского» происхождения, которые очень хотели в Москву! Двоих раздали, а третья осталась у нас. Когда она состарилась, мы понимали, что без нее нам будет очень грустно, если мы не найдем ей подмену. И на сельскохозяйственном рынке мы увидели маленькую собачку, которая грызла сырой картофель. Продавцы с радостью сказали: «Берите!» Жена и дочь посмотрели на меня. Я махнул рукой и сказал: «Как хотите!» И ушел в машину. Смотрю: тащат за пузо черненькое существо. Вскоре эта Машка нашла нам на газоне неподвижную собачку, такую же черненькую и маленькую.

— Не родственницу ли?

— Наверное. Они, видимо, над нами смеются и на самом деле подговорили друг друга, что Мотя — ее двоюродная сестра, приехавшая из Тамбова. Машка шепнула ей: «Ты там лежи, прикинься больной, а эти дураки тебя все равно возьмут!» Была подогнана машина, сделана дорогостоящая операция. У собачки был переломан хребет. Его соединили скобами. Потом я учил ее заново ходить, подвязав полотенцем. Попутно выяснилось, что врачи сожгли ей бок во время операции. То ли покурить пошли, то ли операция шла слишком долго, но теплая панель, на которой лежала бедная Мотя, причинила ожог. У собаки стала слезать шкура. Моя жена Лена два раза в день меняла ей майки. Врачи сказали: «Главное, чтобы не завелись мухи». Скобы вынули, и Мотя носится стрелой. Но шерсть так и не выросла. Характер у Моти мерзкий, она может и тяпнуть, если хочешь достать ее из-под дивана. При этом она любимица моей жены.

— У вас тоже есть фаворитка?

— Дворняга Дина, похожая на овчарку. Периодически моя жена, иногда с моей помощью, отлавливает собак-девочек, стерилизует и отпускает. Однажды я приезжаю с гастролей, а дома 7 щенков. Мы давали объявления в газеты, пристраивали с большим трудом. Я ездил на Птичий рынок, но дальше раздачи автографов дело не пошло. Дина жила на автомойке. Лена поехала ее покормить, а больная собака поползла к ней навстречу на брюхе: попала под «КамАЗ». Была подогнана машина, сделана дорогостоящая операция, и Дина, естественно, оказалась у нас. Она стала моей любимицей и спит на диване в гостиной. В общем, да здравствует Лена Гладкова.

— Некоторые люди не хотят брать уличных собак, считая, что они никогда не станут домашними. И еще боятся подхватить какой-нибудь лишай.

— Это предубеждение. Я глажу всякую собаку, которую вижу на улице, и ни разу ничем не заразился. Естественно, мою руки. У нас в обществе не принято брать собак из приютов, люди предпочитают покупать щенков с родословной. Собака четко понимает, что у нее было, когда она жила на улице и какой стала ее домашняя жизнь. Она чувствует, что любима. Дина вначале бросалась на любую еду, а теперь выбирает, что повкусней. Конечно, у нее есть свои пристрастия. Она не любит гулять в темноте. Боится салютов и фейерверков. Когда возвращаюсь из поездок, вся троица бежит ко мне, я ложусь на пол и, пока они меня всего не оближут, не могу встать даже! Это, конечно, особый вид моего сумасшествия. Кто-то из моих близких друзей не любит собак. Мне это очень странно, и я вообще разделяю людей на тех, которые любят собак, и с большой осторожностью отношусь к тем, кто к ним индифферентен.

— Александр, где вы сейчас снимаетесь?

— Сейчас заканчиваем съемки очень любопытного фильма под рабочим названием «Наш Чехов». Семнадцать лет назад мы снимались в дипломной работе Анны Чернаковой «Вишневый сад». Она нашла тогда где-то деньги и сняла полный метр, своего рода эскизы к чеховской пьесе. А теперь с Александром Адабашьяном Анна написала сценарий о том, как труппа ждет режиссера, который эмигрировал, а потом возвращается и восстанавливает спектакль «Вишневый сад». Режиссера играет Юрий Стоянов, от которого я в полном ауте. Меня переполняют любовь и восхищение.

— Вы строите загородный дом. Утомляет Москва?

— Ужасно. С трудом представляю, где можно просто гулять. Москва стала такая гламурно-жлобская. Магазины и цены не для людей. Хочется сбежать куда-нибудь подальше. Но в силу своей профессии я привязан к этому городу.

Елена Светлова