Не успеваешь оглянуться опять пятница. Как банально звучит. С другой стороны, понимаешь вечная гонка. Вспомнил поэта Бориса Слуцкого, который время определял так:
Вот раньше, лет двадцать назад, говорил он. - Были праздники Новый год, День Советской Армии, 8 Марта, День защиты детей, День рыбака, День пограничника, Первое сентября, Октябрьские праздники, а теперь: Новый год, Новый год, Новый год.
Постоянная гонка. Кому она нужна? Не обкрадываем ли мы себя, занимаясь бизнесом?
Лето. Природа. Лес. Туризм. Отдых. Расслабиться, получить подзарядку, смена впечатлений. Где это все? Где-то там, далеко от нас. А что остается?
Встречи, телефонные разговоры, подписание документов, планы, разговоры с сотрудниками, споры с партерами, постоянно кого-то убеждаешь и уговариваешь, что-то выбиваешь, сокрушаешься, надеешься, редко радуешься и часто огорчаешься.
Во-первых, так можно себя загнать. Во-вторых, на это жизнь тратить жалко. Жизнь она в радость. А какая радость от бизнеса? Нет, Вы скажите, пожалуйста, какая радость от занятий бизнесом?
Поймал себя на мысли, что раньше никогда на эту тему не думал. У меня же отпуск. Каникулы. Как я его провожу? Чем занимаюсь?
Я решил: устрою себе передых. Как там говорил Александр Аронов: «Остановиться, оглянуться?»
Спокойно встал, не торопясь погулял с Кристофом, позвонил друзьям, поинтересовался, как они живут, ибо давно с ними не общался.
Обложился папками из досье, которое собираю для книги «Я+Я», и спокойно начал работать. Никто не мешал. Никаких встреч.
Около двух часов позвонили ребята из офиса.
Владимир Владимирович, что нам делать? Бабушка с дедушкой пришли нас навестить? Поить их чаем или не надо?
Сейчас решим. Дайте подумать. - И я минуту молчал.
Первым желанием было сказать: отправьте бабушку вместе с дедушкой домой, дайте им понять, что вы работаете и отвлекать вас не нужно. Не дело, чтобы бабушка с дедушкой начали нас контролировать: что мы тут делаем, как себя ведем .
С другой стороны, понимаю: старость не радость.
Часто говорю студентам: относитесь к другим людям так, как вам хотелось бы, чтобы другие люди относились к вам?
Бизнес и человечность. Совместимы ли эти понятия? Почему-то в памяти всплывают газетные заголовки: «Акулы бизнеса», «Социализм с человеческим лицом», «Язвы капитализма», строчки из Карла Маркса (в юности пытался читать его «Капитал»), вспоминал работы Ленина и уроки истории, где нам рассказывали (а мы учили!), и в школе и в университете, о вреде капитализма.
Нет, никакой бизнес, никакие погони за прибылью не должны мне помешать оставаться человеком со своими воззрениями, помыслами и желаниями. Доброта, человечность, мягкость, честность, откровенность к этому стремлюсь. Это несовместимо с бизнесом? Меня сожрут? Посмотрим.
Я сказал ребятам:
Напоите бабушку с дедушкой чаем, пусть они у вас посидят, если начнут донимать, вежливо скажите, что вы заняты, вас отвлекать нельзя, и продолжайте работать: отвечайте на анкеты, посылайте коды, давайте сообщения на форумах, не забывайте обзванивать по телефону наших учеников и фирмы я оставил вам большой список, кому надо позвонить, составьте план дежурств. Пусть каждый даст мне свои предложения, как сделать работу фирмы интереснее и плодотворнее. Но именно каждый. Не списывайте друг у друга.
За офис я спокоен. Там же Мария Александровна Казицкая. Она помогала ребятам, учила их отвечать на анкеты.
Алексей Николаевич Антипин разрабатывал типовые положения по работе с установщиками, а Мария Александровна, редактировала тексты.
Я приехал в офис к 18.00.
Евгений Александрович Ременец мягко и тактично попросил, чтобы мы его отпустили. Он живет в Ступинском районе, в военном городке, там работают его родители. И каждую пятницу он уезжает к ним.
Конечно, мог не приезжать на фирму, но мне хотелось насладиться ритмом работы. Хотелось удостовериться, что все в порядке. Мы пили чай с дежурными и рассуждали о нашем будущем.
Потом поехали с Марией Александровной домой. Поработали около часа. Ответили на письма, поговорили об очередной публикации в «Российской газете».
Около 23.00 ко мне приехал Сергей Викторович Исаков. К сожалению, мы не наладили технологическую цепочку по обновлению сайта. Многие материалы у меня дома. Часть на компьютере Сергея Викторовича. Мы договорились, что сегодня обновление он сделает от меня.
Эта проклятая привычка все делать в последний момент. Доредактировать материал, отсканировать фотографии, я же мог всё это сделать заранее, послать Сергею Викторовичу и он бы спокойно поставил на сайт из офиса или из общежития.
Около полутора часов занимались обновлением.
Ну куда я его отпущу ночью одного? Из руководителей фирмы перешел к выполнению должности дежурного водителя по развозке сотрудников. Хорошо хоть общежитие в семи минут езды от моего дома.
За пять минут мы доехали до общежития. И видим: у входа стоит группа молодых людей. Я вышел из машины:
Что, не пускают?
А вы что не видите, слепой?
(Слово «слепой» резануло. Вспомнились операции, которые мне делали в институте глазных болезней).
О, я помню, как сам пробирался в общежития ВГИКа и университета по ночам. Сколько проявлял изобретательности, чтобы обмануть бдительность вахтерш.
Ребята говорили громко, некоторые из них, судя по всему, выпили больше положенной дозы.
Они возмущались порядками, несправедливостью, унизительностью положения, когда ты хочешь пройти в общежитие и лечь спать, а тебя не пускают.
Я решил им помочь.
Бодро подошел к двери и достаточно требовательно постучал.
К двери с той стороны подошла дородная вахтерша.
Откройте, пожалуйста, дверь. Я хотел бы с вами поговорить.
Кто вы такой?
Я вытащил удостоверение газеты «МК». И показал его через стекло.
Она тут же открыла дверь и мило улыбаясь произнесла:
Какие проблемы?
Вот ребят не пускают в общежитие.
Боже мой, как же хорошо думают о журналистах некоторые люди.
Господи, из-за такой ерунды вы, она жестом показала на группу ребят, вызываете солидного человека из редакции. И не стыдно! Пойдемте поговорим, обратилась она ко мне и пригласила пройти внутрь.
Одну минуточку, сказал я. - Мне надо чуть отогнать машину и закрыть ее. Я сейчас вернусь.
Третий час ночи. Жара. Я устал. Иду к машине и думаю: зачем мне все это надо? Чем занимаюсь? Невольно вспоминаю, как в 1959 году меня ночью не пускали в общежитие МГУ. Как все закольцовывается. И вдруг я чувствую, что спотыкаюсь обо что-то и падаю.
Только бы не удариться головой. Глаза. Мне нельзя падать. Валерий Петрович Еричев, он оперировал мои глаза, наставлял только не падать, только без травмы головы .
Что происходит? Выворачиваюсь. Подставляют руку. Падаю боком.
Жара. Но моя рука почему-то попадает в лужу. Откуда она здесь?
Гомерический хохот ребят.
Наверное, это смешно, когда старый человек падает в лужу.
Сергей Викторович Исаков тут же подбежал ко мне. Помог мне встать. Я еще не понял, сломал я что-нибудь или не сломал. Просто больно.
Встал. Левая штанина разодрана, рука болит, бедро болит. Подвигал рукой и ногой, вроде все двигается. Перелома нет. Уже лучше. Головой не стукнулся. Замечательно. Потрогал очки на месте.
Секунд 40 приходил в себя, потом все-таки сел в машину, отогнал ее, поставив ближе к бордюру, и пошел на беседу с вахтершей.
Вахтерша, увидев меня, сокрушалась.
Как же вы так? Как? Может, доктора вызвать? Не больно? Йод, зеленка не нужны? У нас есть.
Мы прошли к каморке вахтера, я посмотрел на себя в зеркало. Хорошенький видик. Грязной рукой, поправляя очки, я измазал все лицо.
Вахтерша, делая вид, что ничего особенного не произошло, начала мне объяснять, что приказом ректора после часа ночи проживающих в общежитии могут пускать при одном условии, если они дадут свои пропуска вахтеру и та запишет все фамилии в журнал.
Я все это выслушал и все-таки довольно твердо попросил всех ребят пустить. Мой живописный вид на вахтершу подействовал, и когда она выпускала меня из общежития, ребята беспрепятственно прошли.
Двери за мной закрылись. Я решил постоять минут пять у входа, чтобы окончательно прийти в себя. Тут подъехала машина. Из нее вышла парочка. Явно влюбленные.
Ну что, сказал он, будем прорываться или погуляем до утра?
Они покосились на меня.
Пойдем погуляем, согласилась она.
Они отошли метров на 10 и оглянулись, внимательно меня рассматривая. До меня донеслось:
Неужели этот бомж думает, что его пустят?
Я медленно, чуть прихрамывая, пошел к машине.
Через 15 минут я уже был дома.
Умылся. Постелил постель. Лег. Долго не мог заснуть. Тело ныло.
Вот такой бизнес. Я упал. Но я не упал духом. Да, вот такой бизнес. И я буду заниматься бизнесом.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. А в офисе продолжал работать Азат Лаисович Разетдинов. Запись, которую вы сейчас читаете, я сделал на следующий день. В тот день писать ничего не мог.
«Самым лучшим доказательством мудрости является непрерывное хорошее расположение духа». МОНТЕНЬ
