Международное сообщество ценит и видит вклад России в международное олимпийское движение, рассказал в интервью «Известиям» глава Олимпийского комитета России Станислав Поздняков. Россия постепенно восстанавливает свои позиции после серии допинговых скандалов. Во время Петербургского международного экономического форума Поздняков рассказал об идеологической борьбе с допингом и успехах Олимпийского комитета в этом направлении. Подробнее — читайте в материале.
— Каких успехов добился Олимпийский комитет за прошедший год?
— На сегодняшний день за год нашей успешной работы мы добились достаточно серьезных успехов на спортивно-дипломатическом поприще. Наши представители вошли в состав руководящих органов всех самых значимых международных спортивных организаций, которые возглавляют олимпийское движение в мире, на континенте.Конечно, для нас это очень важно, потому что мы теперь не только имеем право голоса на важных площадках, но и возможность продвигать собственную повестку, свои модели развития. Россия — достаточно уникальна и делится своим опытом, своими умениями с нашими партнерами, что особо ценится в олимпийской семье.Второй момент, на который бы я хотел бы обратить внимание, — это финансовая стабильность Олимпийского комитета России. Мы заключили спонсорские договоры с нашими генеральными спонсорами, с нашими поставщиками. В настоящий момент эта финансовая стабильность нам помогает реализовывать программы подготовки спортсменов к Играм Токио-2020 и зимним Олимпийским играм в Пекине в 2022 году. Пожалуй, эти два направления, которыми мы, в общем-то, я думаю, можем гордиться.
— Легко ли вам удается совмещать работу Олимпийского комитета с деятельностью в других международных организациях?
— Сказать, что это легко дается, было бы неправильно. Это достаточно сложная работа. Другое дело, что она имеет схожий характер, схожие цели, задачи. Но тем не менее я прекрасно отдаю себе отчет, и в качестве президента Олимпийского комитета, и в качестве членов исполнительного комитета Глобальной ассоциации, национальных олимпийских комитетов я действую по одному плану. Во-первых, я продвигаю интересы нашей страны, нашего государства, и, второе, конечно, используя свой опыт, я хочу привнести в работу всего Олимпийского комитета новизну и определенные вещи, наработки, которые мы имеем, я имею лично и мы имеем как команда, потому что Олимпийский комитет в России — одна из самых уважаемых организаций в мире.
Восстановление позиций
— А как вы оцениваете ситуацию с РУСАДА: могут ли возникнуть дополнительные проблемы?
— На эту тему достаточно много говорилось. И российское антидопинговое агентство было восстановлено в конце прошлого года с рядом условий: за ним ведется наблюдение со стороны головной организации, Всемирного антидопингового агентства.Но тем не менее, судя по встрече в Москве, на которой я присутствовал неделю назад, когда мы проводили форум юных олимпийцев. Нашим специальным гостем был гендиректор ВАДА Оливье Ниггли, поэтому мы достаточно много на эту тему разговаривали. Но наши разговоры велись в основном об образовании, о том, каким образом защитить наших спортсменов от различных антидопинговых нарушений, как нам построить свою работу, информировать больше. Что касается перспектив РУСАДА, с моей точки зрения, наверное, потому что есть более вовлеченные люди, но тем не менее я считаю, что у нас хорошие перспективы.
— На ваш взгляд, какие выводы ВАДА может сделать по итогам исследования, базы данных московского антидопингового центра?
— Я как раз хотел сказать, что мы как Олимпийский комитет не вовлечены в эту историю, поэтому мы узнаем из публичных заявлений руководителей РУСАДА, ВАДА и Министерства спорта. Мы в Олимпийском комитете довольны тем, как проходит работа, потому что она делается во благо российского спорта и наших спортсменов, для того чтобы они могли спокойно готовиться и выступать на соревнованиях.
— В целом довольны изменениями антидопинговой работы внутри страны за последнее время?
— Быть довольным можно только в тот момент, когда мы полностью поборем это зло. На самом деле сейчас мы обращаем основное внимание на изменение в антидопинговой культуре в стране. Это займет и занимает очень много времени, это не работа одного-двух дней и, безусловно, потребует даже, может быть, смены поколений. Потому что сейчас мы стали работать уже со спортсменами 15–17-летними, то есть с будущим российского спорта. Нам бы хотелось, чтобы они были информированы о том, что есть правильный путь, а есть ложный,поэтому наша главная задача как взрослых опытных людей наставить юное поколение. Принимать все меры для того, чтобы защитить себя, и защитить себя в первую очередь от нечестных взрослых, которые могут предлагать спортсмену пойти по быстрому пути и быстро добиться какого-то успеха, но это дорога ложная. Все всё прекрасно знают, и у нас очень много примеров, когда люди тратят всю свою жизнь для того, чтобы добиться результата. Как раз вот этому мы и пытаемся научить наших ребят. Конечно же, показать, какие еще могут быть ошибки, какие подводные камни могут быть. Мы сейчас говорим не только о допинге в чистом виде, мы говорим о нарушении антидопинговых правил: как нужно себя вести, как нужно реагировать на появление допинг-офицеров, потому что эти организации являются не врагами, они также содействуют защите интересов спортсменов. Изменить эту психологию, философию восприятия информации — наша сейчас основная задача.
— Как вы оцениваете работу нашей федерации легкой атлетики по восстановлению в статусе?
— Федерация легкой атлетики была ущемлена в правах в 2015 году, прошло три с половиной года — достаточно большой период и сделано очень много. Из той «дорожной карты», с которой начиналась работа еще во времена Геннадия Алешина, была проделана колоссальная работа, включая изменения в руководящем составе. Вот уже новое поколение руководства легкой атлетики продолжило эту работу. В принципе осталось всего два неразрешенных вопроса: вопрос материальных затрат, которые понесла международная федерация в связи с расследованием отношений наших спортсменов, и предоставление базы данных московской лабораторией. Что касается финансового вопроса, поскольку я проинформирован, он закрыт, что касается вопроса о предоставлении данных из московской лаборатории — это тоже было предоставлено, и это мне подтвердил в личной беседе генеральный директор ВАДА. С нашей точки зрения, вся «дорожная карта» выполнена и международная федерация должна вынести решение, которое бы позволило нашим спортсменам выступать в статусе не нейтральном, как это сейчас делается, а в статусе российских спортсменов со всей атрибутикой. Кстати говоря, на олимпийских мероприятиях, которые проводятся под эгидой Международного олимпийского комитета, Европейского олимпийского комитета, спортсмены-легкоатлеты выступают в качестве членов олимпийской сборной России с флагом и соответствующей атрибутикой, поэтому мы ждем, когда Международная федерация легкой атлетики сделает этот шаг по примеру международного олимпийского движения.
Допинговая халатность
— Почему, несмотря на разгар допинговой войны в России, во время Олимпиады имела место быть некая халатность со стороны самих спортсменов, с чем это связано?
— Во-первых, я с вами полностью согласен, халатность — это, наверное, самое мягкое слово, которое можно употребить. Эта халатность выражается не только в действиях спортсменов, тренеров либо персонала, но в последнее время мы рассматривали вопрос о том, что есть еще нерегулируемые отношения между производителями фармацевтических средств в России, которые как раз повлекли второй допинговый случай на Олимпиаде в Пхенчхане. В итоге это привело к тому, что мы не смогли выйти на церемонию закрытия под российским триколором. Поэтому, конечно, мы с этим будем разбираться, и для нас это является принципиальным моментом не потому, что сегодня нужно найти виновного в этой истории, а для того, чтобы избежать там подобных ситуаций в будущем. Это касается всех безусловно — и тренеров, и спортсменов, и персонала, и различные другие структуры. Но я хочу сказать, что для меня это вообще удивительный вопрос, если мы сейчас вспоминаем о случае с керлингистом Коршунковым, с Крушельницким, с мельдонием, для меня остается удивительной вещью, когда столько уже сказано, столько уже написано про мельдоний, о том, что его нельзя применять профессиональным спортсменам, а у нас с периодичностью раз в месяц появляются новые случаи употребления этого препарата, который зафиксирован антидопинговыми организациями. Вот для меня это является каким-то таким уникальным примером, когда мы одной рукой боремся за права наших спортсменов, стараемся защитить их на всех уровнях, а второй рукой сами создаем себе сложности, к сожалению, это так.
— А правда, что если бы не было инцидента с бобслеисткой Сергеевой, то нам бы разрешили пройти с флагом?
— Сейчас сказать, правда это или нет, уже невозможно, потому что это уже в прошлом, но тем не менее тот переговорный процесс, который у нас был во время Олимпийских игр в Пекине и Пхенчхане, то есть по тому плану, который у нас был, мы были вправе рассчитывать на то, что в предпоследний день, когда мы с Евгенией Медведевой выступали перед членами исполкома МОК. У нас был план, что нам разрешат проход по стадиону с российским флагом в конце Игр. Но, к сожалению, видите, вот такой случай, как показывает практика, чистой вины спортсменки в этом нет.
— Недавно прошло заседание исполкома Олимпийского комитета России, обсуждался бюджет на следующий год, и есть ли понимание какое-то по бюджету 2020 года?
— У нас открытая организация, каждый, кто желает, может посмотреть на сайте организации наш бюджет. Но на этом заседании акцентировали внимание в основном по текущему году, у нас достаточно хорошие перспективы для того, чтобы выполнить программы как подготовки к Олимпийским играм, так и в плане участия. Мы очень серьезно помогаем федерациям в этой подготовке, потому что основную организационную роль несут они, а мы помогаем в решении ряда вопросов. В этом году у нас, кстати говоря, бюджет выше прогноза, то есть мы получили дополнительные спонсорские средства. Для нас это очень хороший сигнал, потому что мы видим, что средства в нашу организацию идут, и поэтому я персонально как президент рад этому факту, что финансовая стабильность очень высока.
До будущих побед
— Есть ли у нас планы побороться за проведение спортивных мероприятий в России, я имею в виду Олимпийские игры, юношеские олимпийские игры, и если да, то в таких городах готовы принять?
— Действительно, у нас в России очень много городов, которые уже сегодня готовы принимать соревнования самого высокого уровня. Это и подтвердил чемпионат мира по футболу, который недавно прошел у нас в стране в прошлом году. У нас есть современная инфраструктура, с другой стороны, нужно понимать, что Олимпийские игры 2024 и 2028 годов пройдут в Париже и Лос-Анджелесе и по принципу ротации, скорее всего, 2032 год будет предоставлен тихоокеанскому региону, поэтому ближайшая перспектива — это 2036 год, это достаточно большой период времени. Но в чем я уверен, так это в том, что России по плечу проведение любого масштаба соревнования. И если можно так выразиться, в этом виде программы мы действительно одни из лидеров в мире.
— В общем, россияне могут не бояться и ожидать, что рано или поздно Олимпийские игры у нас будут.
— Я уверен в этом. Россия — большая спортивная страна, здесь любят спорт, здесь понимают спорт, умеют его ценить, и, безусловно, на это обращают внимание наши партнеры из Международного олимпийского комитета. Более того, в прошлом году мы подписали большое соглашение с олимпийской солидарностью МОКа, как раз на тему наших перспектив.Безусловно, все это видят, все это знают и ценят вклад России в олимпийское международное движение.
— Вас устраивает работа национальных федераций? Могли бы сказать, какими довольны, а какими, может быть, не очень?
— На самом деле за работой любой национальной федерации стоит очень большой труд. Иногда, чтобы сделать национальную федерацию по виду спорта более успешной, нужно просто немного им помочь. Мы исходим как-раз из этого: в ситуациях, где у наших партнеров сложности возникают, мы стараемся прийти на помощь и решить возникающие проблемы. Поэтому у нас четкий девиз: «В единстве мы становимся только сильнее».
— Как вы оцениваете эксплуатацию олимпийских объектов? И чемпионата мира?
— Эксплуатацию объектов чемпионата мира мне сейчас сложно оценить. Но что касается объектов сочинской Олимпиады, объекты спортивной инфраструктуры преобразили сам город и сам регион. Это совсем сейчас другое место, круглогодичный курорт, в котором регулярно проводятся международные соревнования. Это соревнования по санному спорту, горнолыжному спорту. В морском кластере регулярно проходят соревнования, чемпионаты Европы, мира по различным видам спорта, поэтому инфраструктура задействована. Акцент в проведении соревнований по многим видам спорта меняется: из столичного региона, из Москвы, Санкт-Петербурга или даже Казани, теперь уходят в сторону Сочи, который обладает спортивной инфраструктурой, номерным фондом и современным аэропортом. Вот как раз три составляющие, которые нужны для проведения крупного спортивного мероприятия.
— С советских времен наши футболисты не участвовали в Олимпийских играх, а футболистки вообще не играли никогда, есть ли шанс как-то положительно повлиять на это, учитывая их финансовую самостоятельность?
— Я бы несколько шире взглянул на эту проблему. В действительности футбол хоть и является частью Олимпийских игр, но выступают там команды до 23 лет. То есть костяк — это молодежные составы. Поэтому олимпийский турнир не привлекает такого внимания, как чемпионат мира по футболу. Но тем не менее соревнования есть соревнования, я думаю, что здесь позиция РФС достаточно понятна, и если в этой возрастной группе спортсмены будут выступать достаточно уверенно и квалифицироваться на Олимпийские игры, то, безусловно, и Олимпийский комитет России будет поддерживать совместные проекты с РФС. Но я еще раз повторю, что это уникальный случай: это единственный вид в программе Олимпийских игр, который ограничен возрастной группой, поэтому он его делает менее интересным с точки зрения зрителя.
— А у вас есть желание сделать сотрудничество с РФС более плотным?
— Если мы говорим об олимпийских турнирах, то, конечно, это нам интересно. Нам интересна любая из 52 федераций по олимпийским видам спорта, которые являются членами Олимпийского комитета России. В том числе и Российский футбольный союз является членом ОКР, поэтому, конечно, мы как партнеры, как организации, которые уважают и поддерживают интересы друг друга, заинтересованы в дальнейшем взаимодействии.
— Какой формат взаимодействия здесь может быть оптимальным?
— Что касается некоторых видов спорта, я думаю, что у нас могла бы быть совместная программа подготовки спортсменов как раз-таки под олимпийский турнир. Не думаю, что она будет занимать и стоить очень много, потому что, опять же повторюсь, речь идет о молодежной команде, поэтому я думаю, что может быть в этой части мы могли бы взаимодействовать
Дмитрий Лару
Алексей Фомин
