В 1967 году пошёл третий год моей армейской срочной службы.
Да-да, молодым читателям, может, решившим, что я ошибся, подтверждаю — это не описка: ТРЕТИЙ ГОД.
Сейчас и от годика-то всё откосить норовят.
Мы, впрочем, тоже не отказались бы, однако возможности обыграть государство были куда скромнее нынешних.
Так что, защитив диплом по специальности техник-технолог производства полупроводниковых приборов, я и корочку-то едва успел в институтской канцелярии выручить, и на выпускном не повеселился, и по распределению во Фрязино не поехал, а получил безоговорочную повестку из военкомата.
В целом мне здорово повезло. Начинал в учебной роте московского полка связи. По окончании направили в родной мне Воронеж.
К третьему году, разумеется, полностью приноровился к военным порядкам, с сослуживцами дружил, у начальства был на хорошем счету. Мне даже предложили вступить в КПСС, написали положенные рекомендации, утвердили в гарнизонном политотделе.
Впоследствии, кстати, легко отвергал подозрения, будто я, как иногда случалось, добивался партбилета ради карьеры — ну какие такие карьерные виды могли быть у двадцатилетнего рядового со среднетехническим образованием!
Так автор выглядел на третьем году службы
Так вот, той же зимой в Воронеже готовились торжественно открыть памятник на месте массового захоронения погибших защитников города от фашистов.
Если быть точным, сюда на Задонское шоссе доставляли останки бойцов со всего города, который вместе с окрестностями был сплошной «линией фронта», и определить, чьи они — наступающих или оборонявшихся — не было никакой возможности. Даже точное число захороненных доподлинно неизвестно. Считается, их больше десяти тысяч.
Почти сразу после войны был поставлен традиционный для братских могил обелиск:
Четверть века спустя появилось идея соорудить здесь, на въезде в областной центр, монумент посолиднее. Выделили средства, провели конкурс на лучший проект, руководству Коминтерновского района поручили координировать строительство.
Открытие назначили на 24 января — в канун очередной годовщины освобождения Воронежа.
Завершить митинг решили зажжением Вечного огня.
Наряду с заслуженными людьми посчитали логичным включить в группу, которой доверялось право зажечь огонь и представителя молодого поколения, рядового солдата, проходящего действительную службу. Догадываюсь, что запросили кандидатуру в политотделе гарнизона. Там назвали мою фамилию. Чем руководствовались, понятия не имею.
И надо же случиться такому — в части произошла вспышка массового заболевания ангиной. Подхватил заразу и я, буквально за день-два до городского торжества.
Как классик говаривал — не было такого никогда, и вот опять.
За три года единственный раз заболел, и так невовремя!
Конечно, речи не шло, чтобы выпустить меня с сорокоградусной температурой в холодный, пусть и солнечный, зимний день на улицу.
Всех заболевших изолировали в библиотеке. Её продезинфицировали ультрафиолетовой лампой, поставили кровати, начали нас лечить. Выделили чёрно-белый (других ещё не делали) телевизор, по которому мы, измученные фурацилином солдатики, и смотрели прямой репортаж с торжественной церемонии.
И знаете, не потому только смотрели, что других занятий в импровизированном лазарете не было.
Действительно впечатляющую церемонию показывали. Не без дежурных чтений речей по бумажкам, чего греха таить. Никто иного и вообразить не мог. Но общая атмосфера искренней скорбной памяти ощущалась и волновала даже несмотря на элементы привычной казёнщины.
Трогательным получился, например, эпизод заполнения шкатулки землёй с братской могилы для пересылки в Алтайский край на родину воинов-сибиряков, воевавших в Воронеже. Об этом попросили создатели памятника погибшим землякам в селе Соколово.
Памятник построили. На фото он в наши дни
В хорошем темпе дело подошло к завершению торжества, его кульминации. На экране появляется группа, сопровождающая факел.
Диктор, подражая левитановской интонации торжественно сообщает:
Почётного права зажечь вечный огонь на братской могиле удостаиваются Герой Советского Союза Тимофей Тимофеевич Лобода, защитник воронежского неба Иван Сафонович Шипуля, Герой Социалистического Труда токарь орденоносного завода имени Коминтерна Александр Алексеевич Назаров, рядовой воинской части Воронежского гарнизона Владимир Поволяев, секретарь Коминтерновского райкома КПСС Александр Сергеевич Синицын.
Это слышат участники митинга на площадке перед монументом, все телезрители, подпрыгнувший от неожиданности на больничной койке рядовой Поволяев и корреспондент главной воронежской газеты «Коммуна» В. Масик. Который добросовестно воспроизвёл услышанное в своём опубликованном назавтра репортаже.
Оцифрованная Воронежской областной универсальной научной библиотекой имени И.С. Никитина страница газеты «Коммуна» от 25 января 1967 года
Уволившись в запас (так официально называется солдатский дембель) осенью, я уже студент-первокурсник в первый раз побывал у монумента.
Он поразил, прежде всего, нестандартностью. Вопреки решениям самых разных авторов, которые обычно делают акцент на победных мотивах, здесь изображён страдающий, раненый герой в последние его минуты.
Памятник Славы на Задонском шоссе
Да, конечно, на могиле трагический сюжет вполне уместен, но очень резко расходился со сложившейся традицией.
Мы часто говорим о горькой цене Победы.
Вспомнился Маяковский:
Слова
у нас
до важного самого
в привычку входят,
ветшают, как платье.
Потому так важно не только словесное высказывание, а острый пластический образ, которому не дано ветшать, устаревать.
Умирающий смотрит на стилизованный барельеф женщины, кормящей ребёнка. Многие видят здесь образное выражение мысли о трагической гибели ради продолжения жизни. Бесспорно, разумная трактовка. Но я встречал и другую — барельеф символизирует последние воспоминания погибающего воина, его мысли о своей семье: жене и ребенке. Тоже не глупо. А кто-то усмотрел в женщине Богоматерь, обещающую герою спасение души и вечную благодарную память на Земле,
Как и положено настоящему искусству, смысл Памятника Славы — так его стали называть — не может и не должен сводиться к однозначным, лобовым «объяснениям»…
И что ещё поразило — не вполне отвечающая канонам социалистического реализма стилистика памятника. Всего-то четыре года прошло с печально известного посещения выставки в Манеже Хрущёвым, неприличными словами обзывавшим модернистов. А тут, на тебе — явные элементы модернистской условности в официально признанном сооружении, что мне и моим друзьям, между прочим, было очень по душе.
До сих пор удивляюсь, как в довольно тогда консервативном провинциальном городе такое прокатило. Это при том, что, уже работая в райкоме партии, приходилось слышать недовольный скрип от твердокаменных ревнителей соцреализма по поводу «уродливого» монумента.
Тем не менее, мемориал постепенно стал неотъемлемым элементом Воронежа, экскурсионным объектом. Скульптуру, изначально просто бетонную, через восемь лет после открытия покрыли медными листами. Здесь часто проходят всяческие официальные акции, здесь и место привычного обряда — возложения цветов молодожёнами.
Из личного архива — мои родственники сфотографированы перед возложением цветов к Памятнику Славы
На Задонском шоссе
Здесь тишина слышней,
становятся здесь чище,
здесь прошлое видней,
здесь выгод мы не ищем,
Здесь на закате дня
заря приспустит знамя...
У нас и у Огня
негаснущая память.Станислав Никулин
Победивший в конкурсе проект монумента представили архитектор Александр Бузов и скульптор Фёдор Сушков.
Нам, студентам, представлялось, будто Сушков — это молодой новатор, чуть ли не ровесник.
Оказалось, ему уже за сорок, участник войны, человек сложной драматичной судьбы. На фронте с 1941 года, участвовал в боях, был направлен на командирские курсы, по окончании которых молодого лейтенанта назначили командиром штрафного батальона в 8-й Панфиловской дивизии. Тяжело раненого Фёдора вынес с поля боя фронтовой товарищ. В госпитале чудом удалось спасти жизнь офицеру. Но в строй вернуть всё же не получилось.
И новый удар судьбы. О нём неохотно вспоминают биографы. Но меня именно он особенно потряс. Бывшего командира штрафбата в 1944 году обвинили как английского шпиона, осудили и отправили в лагерь. Обошлись сравнительно мягко, через девять месяцев выпустили. Шпионаж в пользу союзников был, что ли отчасти извинителен? Или абсурдность обвинения стала понятна? Бог весть.
Фрагмент картины работы Ф. К. Сушкова с его автопортретом
Думаю, такой старт биографии придавал, в том числе, весомость аргументам Фёдора Кузьмича в отстаивании собственных оригинальных решений военной темы в скульптуре и живописи.
Пережитое не сделало его диссидентом, но закалило характер, воспитало настойчивость и целеустремлённость.
Он не выпячивал свою глубокую религиозность. Однако и не скрывал её. Мало того, некоторые исследователи считают: в его работах — в том числе и в работах советского периода — зашифрованы разнообразные религиозные мотивы. Доводы приводят не бесспорные. И всё же то, что в последние годы жизни, — когда для этого появились возможности — Сушков, занялся религиозной живописью (и здесь также достиг неплохих результатов) косвенно свидетельствует о небезосновательности этих мнений.
На выставке духовной живописи Ф. К. Сушкова в Воронеже (2021 год). Картина, которую видно на стене слева — «Штрафбат»
За жизнь скульптор создал около пятидесяти памятников, которые установлены во многих городах нашей страны: Ростове-на-Дону, Смоленске, Кемерове, а также в Харькове и других населённых пунктах бывшего СССР.
Но, что ни говори, самые значительные работы мастера воздвигнуты в Воронеже. Они стали местными символами, привлекательной частью городской среды.
Земляки помнят и чтят талантливого художника
Фёдору Кузьмичу Сушкову присвоено звание «Почётный гражданин Воронежской области».
В последний мой приезд в родной город я имел возможность положить цветы и к мемориальной доске, установленной на доме, где творил знаменитый скульптор.
А как всё-таки расценить казус с моим «участием» в открытии мемориала? Откровенно скажу — меньше всего расположен костерить «формалистов» за небрежность. Что прикажете им было делать? Отменять зажжение огня, пока не найдётся более здоровый рядовой? Не включать плёнку с заранее записанным текстом? Выбрали наименьшее, оставшееся никем не замеченным, «зло». Чего в жизни не бывает…
Долго думал, что предложить Вам послушать в качестве музыкальной иллюстрации. Трепетно отношусь к песням военных лет и шедеврам, написанным на эту тему в послевоенное время. Но их и без меня все знают… Вдруг — эврика! — нечаянно наткнулся на ролик, где Дмитрий Дмитриевич Шостакович исполняет на фортепьяно фрагмент из своей Седьмой симфонии. Ловите!
Напоследок приглашаю посмотреть, как достойно сегодня выглядит въезд в город Воронеж со стороны Москвы. Никого не оставит равнодушным памятник Славы.
И обратите внимание, как разрослись сибирские кедры сзади стены. Они ведь тоже элемент мемориального комплекса — посеяны полвека назад в память о похороненных здесь героях-сибиряках
Владимир Поволяев
