Для московских следственных изоляторов убийство — настоящее ЧП. За последние два года было зафиксировано всего два таких случая, остальные смерти — самоубийства и следствия тяжелых болезней.
А то, что произошло в субботу утром в СИЗО №5, и вовсе выходит за рамки понимания. Погибший (и, скорее всего, убитый) заключенный — не простой уголовник, но высокопоставленный чиновник космической отрасли. Про таких людей обычно принято говорить «он слишком много знал». Значит, и убийство отнюдь не случайно?
Сразу же после ЧП в следственный изолятор выехали правозащитники, среди которых — спецкор «МК». Обстоятельства и возможные причины трагедии мы узнали из первых рук.
Арестовал Евдокимова наш «самый гуманный в мире» суд 1 декабря прошлого года. Никакие заверения, что он человек уже немолодой, недавно перенес операцию, имеет на иждивении малолетних детей (так что вряд ли сбежит), не возымели действия.
В СИЗО №5, расположенное около метро «Водный стадион» и называемое в простонародье «Водник», высокопоставленного заключенного доставили 2 декабря. Почему топ-менеджера определили именно в этот изолятор, а не в «Лефортово» или федеральный СИЗО №1 (именно там содержатся арестованные руководители крупных госкорпораций), — непонятно. Вообще сам режим в «Воднике» мягче, чем в этих двух изоляторах. Сюда, как уверяют многие адвокаты, заключенные и правозащитники, при желании можно пронести мобильный телефон. Кроме того, есть здесь одна странность (в ней правозащитники видят коррупционную составляющую): в то время как одни камеры сильно переполнены, в других царит почти что пустота. Один из освободившихся заключенных рассказал правозащитникам, как с него за хорошие условия вымогал миллион рублей местный «смотрящий». Сотрудники, по его словам, даже организовали встречу со «смотрящим», на которой мужчина так разнервничался, что сломал авторитету руку...
Первые несколько дней Евдокимов провел в карантинной камере, а потом был переведен в обычную, на 1-м этаже одного из корпусов.
Итак, камера №500. Рассчитана на шесть человек, содержатся тоже шестеро (вместе с Евдокимовым). Просторная, светлая, чистая, с телевизором, холодильником. Без преувеличения можно сказать, что это вообще одна из лучших камер во всех столичных СИЗО. Все ее «жильцы» — «первоходы», попали за решетку по экономическим статьям, в числе которых мошенничество, дача взятки и т.д. Такие камеры между собой сотрудники называют «цветниками».
— Его койка была третьей от окна, — показывает один из сокамерников. — Сейчас я на ней сплю. Как ему жилось? Как и всем. Не скажу, что он чем-то отличался от остальных. Разве что был чуть более эрудированный, начитанный. Но у нас тут все не простачки сидят, как вы понимаете. Евдокимов не тянул одеяло на себя, в смысле, убирал камеру, как все, вел себя скромно.
Сокамерники говорят, что Евдокимов, конечно, трудно переживал происходящее с ним.
— Но как и все мы, — замечает заключенный, которого все называют Нельсон (задержан по подозрению в даче взятки). — То есть не рыдал, на стены не бросался, с пеной у рта не бегал. Тут обычно волнами накатывает: то в себя человек уходит, то успокаивается и общается со всеми. Мы с ним часто играли в шахматы и шашки. Он много писем писал — по 10–20 в день. Нам говорил, что у него много детей (вроде бы шестеро), надо каждому весточку подать. Самым младшим он писал в СИЗО сказки и отправлял в письмах домой. Он верил, что эти сказки потом детям читают на ночь. Вообще хороший он, судя по всему, был человек. Про что нам рассказывал? Про космос! Жаловался, что наши корабли не долетают туда (шутка).
Журнал регистрации обращений и заявлений заключенных — главный источник информации о том, что происходило с человеком за решеткой.
18 декабря 2016 года. В журнале впервые зафиксирована фамилия Евдокимов. Он просит заменить матрас, выдать веник, позвать библиотекаря, а также вывести его в храм.
28 декабря. Евдокимов просит выдать ему книги, которые передали близкие, отвести на медобследование.
29 декабря. Евдокимов снова просит поменять ему матрас и отвести его в храм.
9 января 2017 года. Та же просьба — матрас и храм.
— Матрас у него был плохой, — рассказывает другой сокамерник. — На нем спать, по его словам, было невозможно — все тело болело. Но такие же ветхие матрасы и у большинства из нас. Просто в силу возраста и болезней ему тяжелее приходилось. Матрас ему так и не поменяли. Но потом один заключенный (начальник главного управления Спецстроя России, страдающий онкологией. — Авт.) был этапирован в больницу, и Евдокимов взял его матрас. Правда, вскоре тот вернулся, пришлось и матрас возвращать...
С храмом тоже все сложно — туда выводят редко. Как-то приходили за Евдокимовым, чтобы отвести в храм, а он был то ли на свидании, то ли на встрече с адвокатом. В общем, не судьба... Он переживал по этому поводу, поскольку был верующий — читал Библию и прочие духовные книги.
Кроме того, Евдокимов не раз обращался к врачу или по медицинским вопросам.
И снова из журнала:
6 февраля. Просит разрешить медицинскую передачу (лекарств с воли).
20 февраля. Обращается по поводу осмотра его терапевтом.
26 февраля. Очередное заявление на медицинскую передачу.
Еще на воле, в октябре, ему сделали операцию на плече, которое болело. Дважды его осматривал хирург, назначал препараты. В медицинской карте Евдокимова есть данные по этому поводу.
Но самое важное не это. В феврале случилось событие, которое всех насторожило. Топ-менеджера перевели в другую камеру, расположенную тремя этажами выше. Номер ее будто специально подбирали — 600.
— Когда ему сказали, что нужно собрать вещи, он запереживал, — говорит один из сокамерников. — Любой из нас бы заволновался. Все-таки это стресс. Видимых причин для перевода не было. Спросите у администрации.
— Мы не можем вам сейчас сообщить, почему его перевели, — объясняет сотрудник СИЗО. — Но такое часто случается. Главное, что камера была не хуже предыдущей, в ней тоже не было перелимита, так что у Евдокимова там была своя койка.
Камера №600 хуже уже хотя бы потому, что там содержится не 6, а 12 заключенных. По тому же журналу удается понять, кто это и какие у них были проблемы. В основном молодые люди, обвиняемые преимущественно в мошенничествах (1990-го, 1995–1996 годов рождения), с русскими фамилиями. Ни разу за время пребывания в этой камере Евдокимов не пожаловался на угрозы, психологическую несовместимость с кем-то из сидельцев.
Арестанты говорят, что он абсолютно неконфликтный и очень гибкий по характеру. Даже если кто-то начинал спорить, он смягчал дискуссию и всех мирил.
16 марта 2016 года Евдокимов получил очередные письма от родных, в которых цензор не увидел ничего, что могло бы расстроить заключенного и вызвать депрессивные мысли. В этот день с ним пообщалась адвокат. По ее словам, он был очень жизнерадостен и бодр. Они вместе обсудили план защиты на ближайшее время:
— Есть люди, которые за решеткой размякают. А вот он, наоборот, собрался. Потому ни о каком суициде и речи быть не может. Он бы не оставил семью, детей. Всегда считал, что без него все они пропадут. Он их очень любил.
— Я видел его за два дня до гибели, — рассказывает экс-сокамерник Нельсон. — На сборном отделении, куда его привели после общения с адвокатом. Выглядел он нормально, помахал рукой, улыбнулся.
18 марта окровавленное тело Евдокимова нашли сокамерники в туалете. Стали стучать в дверь камеры, чтобы позвать помощь. Через 3 минуты подоспел доктор (медчасть находится этажом ниже), сделал укол. Примерно через 20 минут приехала «скорая» и констатировала смерть.
Версия убийства была высказана изначально самим следствием. СК даже возбудил уголовное дело по статье 105 УК «Убийство», заявив, что на теле два ножевых ранения. Уже потом заговорили о возможном самоубийстве: дескать, раны себе он мог нанести и сам.
Разберем версию убийства. Поскольку все случилось ночью, можно сказать определенно: незаметно войти невозможно — грохот ключей и скрип двери обязательно бы кого-то разбудил. В камере с Евдокимовым было, напомним, еще 11 заключенных. Выходит, напал кто-то из них, но какой мотив? Конфликтов не было. Или все же был посторонний? А остальных сокамерников запугали, приказав молчать?
И здесь на ум приходит только одно: изначально в той камере, куда Евдокимова перевели по непонятной причине, мог быть «засланный казачок», который только и ждал подходящего момента. Но ждать полтора месяца?
— Я лично знаю случай, когда ждал целый год, прежде чем организовать убийство, — рассказывает адвокат Сергей Кулаков. — После этого объект вышел из СИЗО (его вдруг освободил суд). Правда, потом, когда это вскрылось, он опять-таки вдруг заблудился в тайге и умер от переохлаждения!
«Торпеда» — так называют киллеров, которым поручено убить кого-то в неволе. Никто само понятие «торпед» не отменял, и они, как уверяют сами следователи, существуют до сих пор. Возможно, жертвой именно таких «торпед» стал топ-менеджер «Роскосмоса».
И вот еще какие странности в деле Владимира Евдокимова: членам ОНК руководство СИЗО заявило, что в камере не было видеонаблюдения (в чем правозащитники очень сомневаются), осмотреть место ЧП не разрешили, равно как и поговорить с тем заключенным, который первым нашел тело в туалете.
— Мы собирались отмечать его 55-летие, — заметил напоследок экс-сокамерник. — Оно 26 марта. Он сам говорил, что мечтал отпраздновать юбилей с детьми. Как раз поэтому больше всего переживал, когда ему продлили арест до конца апреля.
Автор: Ева Меркачева
