Что такое заболтыш?
Все студенты очных отделений вузов получают высшее образование на протяжении пяти долгих лет, но мои пять лет прошли почти моментально. Наверное, потому что я параллельно работал в театре.
Может быть, это кажется странным, но для меня дни проходят незаметнее, когда они однообразны. Если дни идут, словно перед тобой проходит один длинный состав поезда, в котором дни вагоны, так похожие друг на друга, и ты сбиваешься со счета, то время просто бежит, летит
То же самое я вижу сейчас на гастролях. В первые дни время тянется долго, даже очень долго. Сначала адаптация к незнакомому месту, но затем всё это входит в привычку, и время незаметно начинает набирать темп. Таким же образом вышло и с моими студенческими годами.
В консерватории учеба шла в промежутках между работой. Другие студенты и преподаватели видели меня больше перед сессией и в дни получения стипендии. А так я в консерватории был, честно скажу, редким гостем.
Одна польза от этого, конечно, была. Когда другие занимались над одним и тем же произведением в течение полугода, я уделял этому гораздо меньше времени только перед экзаменами. Сами знаете, когда над чем-то долго «пыхтеть», то это как-то надоедает. И вся прелесть, вся свежесть той самой музыки пропадает. Не остается «изюминки» неповторимой черты каждого произведения; становится всё однообразно, статично, «невкусно», без души.
Некоторые студенты умудрялись даже «забалтывать» свои произведения. «Забалтывание» это когда учащийся или студент начинает играть свое произведение в быстром темпе на протяжении долгого периода времени. А для меня этот термин звучит очень смешно, ведь мой отец такое исполнение называет «заболтышем» что-то из сферы птицеводства, когда яйца проверяются на качество. Если изнутри яйца при его встряхивании слышно бульканье, значит, такое яйцо уже не пригодно. И это называется заболтышем. То же самое в музыке, когда пальцы начинают непроизвольно играть что-то непонятное, которое трудно поддается контролю
А я приходил незадолго до сдачи экзаменов, быстро разбирал и выучивал произведения. Это, конечно, имело свои плюсы и минусы. Плюс в том, что произведение было в «свежей форме», а минус иногда из-за нехватки времени некоторые произведения выходили просто «сырыми», как фрукты, которым требовалось просто немного времени «отлежаться».
Мне кажется, с моим педагогом, Монасыповым Шамилем Хамитовичем, у которого я учился в консерватории, надо было заниматься именно так. Потому что, если я приходил задолго до экзамена, когда времени еще было навалом, педагог начинал заниматься «постановочными делами», то есть работать над моим «аппаратом».
Такие уроки, конечно, были неинтересными для меня и зачастую, по моему мнению, являлись просто бесполезной тратой времени. Я считаю, что к 19-20 годам каждый музыкант уже сформирован с точки зрения постановки рук. И если начать в этом возрасте конкретно что-то менять, ломать, то затем его можно просто не «собрать».
Но зато, когда я приходил незадолго до экзамена, моему педагогу не оставалось ничего другого, как работать только непосредственно над музыкой, а саму технологию затрагивать только «в легкой форме». И это давало свои результаты. Я получал только ту самую информацию, которая была нужна мне. А ее мой педагог давал просто гениально! Как говорится это у него от Бога, и никто это у него не отнимет! Имею в виду его мышление и чувство восприятия музыки.
Вот приблизительно в таком духе и прошли все мои студенческие годы
Продолжение следует
