Честно говоря, за 18 лет учебы и работы в столице от провинции я поотвык. Эпизодические наезды больше удручали, чем пробуждали ностальгические чувства. Да и время тогда было еще смутное, непонятное. Я скучал, маялся, торопил время, чтоб вернуться в суматошную Москву. Где уж точно не было скучно, хотя и не медово. В провинции были давки в магазины, потому что шаром покати, а в Москве танки красиво расстреливали «белый дом». Несопоставимые по эффекту картины.
А потом как-то образовался вакуум, работа перестала нравится, веселый круг друзей и единомышленников поредел… Стабильность развела и разособила. И когда мои родные решили махнуть жить на Кубань, меня выдернули в качестве сопроводителя (мать заявила, что без меня не поедет), а в Москве у меня как раз квартирный хозяин умер, и надо было искать новое жилье. Все складывалось к отбытию из «первопрестольной». В самый разгар лета билетов было не достать. Жил я возле Киевского вокзала и раз пять на дню бегал в кассу. Но там было глухо. Имелись дорогие СВ, но я тогда не жировал. И ждал нормальных билетов на поезд. Помню, была еще заморочка с контейнером, как-то я его отправил, уж не знаю, сразу на Кубань или в Оренбуржье. Намучился, нанервничался страшно. И Москва уже не казалась такой благословенной. Чемоданное настроение свою роль сыграло.
Поездка на Кубань встряхнула. Год прошел в череде новых впечатлений. Ожидания и разочарования смешались в ком. Эта затянувшаяся эпопея с поиском места под солнцем закончилась возвращением на историческую родину. На Кубани нам не понравилось почти все: от климата, где я просто загибался от удушья, до отсутствия перспектив. Да и народ как-то не очень понравился. Как другая страна. Но год мы там прожили. Младший брат, который нас туда и выманил, на такой разворот, конечно, обиделся. Но он давно адаптировался, у него был местный говор, а у нас не получилось. Поздно, видимо, в этом возрасте меняться.
Возвращаться оказалось сложно. Надо было найти дом. За это время цены скакнули, и мы безнадежно прозябали у знакомых. Кое-как, второпях, нашли жилье. Денег не хватало. К тому же пришлось надолго засучить рукава: дом находился в жутком состоянии. После Кубани было не привыкать: там мы тоже приводили халупу в приемлемое состояние. И вот все сначала.
С этим недокупленным, но трансформированным домом мы пролетели. Хозяйка в цене уступать не захотела, а товарный вид жилища (нашими трехмесячными стараниями) помог его продать даже дороже, чем она планировала. А мы остались ни с чем. Три месяца впахивали впустую. Восхищенные нашим энтузиазмом и результатом всех усилий соседи нам сочувствовали.
Мать на этих двух «стройках века» сорвала здоровье. Домишко мы все же нашли, но потери были невосстановимы. Во всех смыслах. Я тоже на этом не окреп. Ни о каких столицах уже речи быть не могло. Я понял, что провинция – мой удел на все оставшееся время. И довольно быстро привык.
Провинция после Москвы угнетает недолго. Все-таки тут другие отношения. А сейчас провинция лишена прежнего контраста: есть банки, Интернет, мобильная связь, куча магазинов на любой вкус, есть бутики и суши-бары, рестораны и летние кафе… Дороги, правда, оставляют желать лучшего, но я уже забыл, что такое сапоги. Обхожусь. У нас отличный только что отстроенный драмтеатр (для райцентра – экзотика). К нам ездят звезды шоу-бизнеса: Полина Гагарина пела, Игорь Корнелюк пел, Надежда Бабкина со своей «Русской песней» три часа на городской площади «отжигала» на предвыборной кампании губернатора.
У нас насыщенная культурная жизнь, масса творческих коллективов, постоянные вернисажи, наши спортсмены таскают золото со всего мира. У нас проходят соревнования всероссийского уровня, есть ледовый дворец, на стадион завезли искусственное покрытие и будет нормальное футбольное поле. Идет реконструкция. При этом у города денег нет, нашу «нефтянку» перевели в соседний Бузулук, а она прежде кормила. Единственный завод «Радиатор» обанкротили. Но по праздникам все небо в салютах, день города прошел с размахом, достойным сочинской олимпиады, была куча московских гостей. Деньги на все дает область.
У нас автопробки. В час пик невозможно припарковаться. «Жестянщики» процветают.
У нас проходят бардовские фестивали, авторалли и мотокроссы. По-серьезному. На одном из них был и я. За селом, через которое я ходил в школу из своей деревни, прямо на дороге оборудовали гоночную трассу для легковушек, картов и багги, а также квадрациклов. Этот «степной кросс» нам подарил облцентр. И народ доволен, потому что прогресс идет вперед семимильными шагами. А захудалая Михайловка (хотя она и пригород, и тут любит селиться высокое (местное) начальство) ни в чем не уступает какому-нибудь евроместечку с такими же развлечениями для бюргеров и эсквайров.
Вот городской сад реконструируют, засаживают новыми реликтовыми деревьями, расширили парк аттракционов.
У нас кинотеатр (один, правда) оборудован под 3D и даже оснащен дорогой установкой для инвалидов по слуху и зрению.
У нас Самара под боком, а это поездки выходного дня и вообще, если захотелось подышать смогом мегаполиса. Ну, и отовариться тем, чего тут нет. Хотя сейчас есть все.
Оторванными от мира мы себя не чувствуем. Народ мотается в отпуска на заморские курорты, вот наш фотограф только вернулся с Кубы.
Так что провинция давно уже не та дыра, которую можно представить, живя в больших городах. И после столицы тут не ощущаешь себя вышвырнутым за борт жизни. Правда, при условии, что у тебя есть работа, которая более-менее нравится. И не с минимальной оплатой. Потому что 15 тысяч в месяц для нас нормальные деньги. Это если у тебя нет своего магазинчика или бензоколонки. Там уже другой расклад. Капитализм в провинции тоже не чахнет, если ты с руками и с мозгами и не нажил влиятельных врагов.
А бюджетники… В полиции стали платить, врачам прибавили, педагогам тоже накидывают… Бедствуют те, кому не повезло с профессией. Музейщики, например. Подсобные рабочие. Но так было всегда. А в целом, провинция жива, остальное – частности.
