На улице безоблачно, безветренно и солнечно. Погода действует расслабляюще. Взять бы полотенце и на пляж.
А я заполняю квитанции надо идти на почту, чтобы получить деньги, пришедшие на имя Марины Васильевны Едемской. Наши дорогие, замечательные солисты оплачивают лицензионную версию и почтовым переводом тоже. По тем или иным причинам им неудобно идти в сбербанк (банковский перевод идет один день), и они пользуются услугами почты (почтовый перевод доходит за неделю десять дней). Правда, и на почте внедряют современные технологии все чаще и чаще деньги пересылаются электронным переводом. Такой перевод доходит за сутки. Но
Пока электронный перевод придет на почту, пока его обработают, пока сотрудница почты выпишет извещение о его получении, пока извещение передадут в отдел доставки, пока из отдела доставки его донесут до домашнего почтового ящика На все эти «пока» уходит 3-4 дня.
Так и бегут дни.
Мы долго обсуждали отказываться от почтовых переводов или нет. Решили, что не стоит. Все-таки в месяц это минимум 30 новых учеников. Уже хорошо. Жаль только, что все идет туго. Я имею в виду обратную связь. Почтовые переводы мы получаем раз в неделю. Раз в неделю Евгений Александрович Ременец их обрабатывает. И снова это проклятое «пока».
Пока я отдам Евгению Александровичу отрывные талончики (на них обратный адрес отправителя, нередко серийный номер нашей программы, порой электронный адрес ученика), уходит день-другой. А если переводы получены в пятницу или субботу, то и все два-три дня.
Один день у Евгения Александровича уходит на обработку переводов. Вместе со Станиславом Александровичем Титовым, нашим юным сотрудником, чей дневник печатается на сайте, он проверяет по базе, не высылали ли серийный код ранее, не было ли уже письма от нашего ученика, нет ли электронного адреса у этого солиста. Выяснив все это, Евгений Александрович принимает решение: посылать письмо или не посылать. Сочиняется письмо, заклеивается конверт, который вечером опускается в почтовый ящик. Теперь письмо начинает свою самостоятельную жизнь. И снова это «пока».
Пока письмо вытащат из ящика и доставят на узел связи Пока это письмо отправят на вокзал в почтовый вагон (или в аэропорт, если письмо доставляется авиапочтой), пока оно дойдет до города, где живет наш ученик, пока его там обработают, доставят в местное почтовое отделение, пока местные почтальоны бросят его в почтовый ящик солиста на все это уходит еще неделя-другая.
Хотя порой письма и переводы доходят за три-четыре дня бывает и такое. Мы стараемся оперативно реагировать на каждое полученное письмо.
Иногда мы отправляем послание, а оно возвращается через неделю, а то и месяц с припиской: мол, такой-то по указанному вами адресу, не проживает. В чем дело? Причин несколько. Например, наш ученик так напишет цифру «5», что она скорее похожа на шестерку. Или мы сами (за три года таких случаев было три) ошиблись, надписывая конверт. Но чаще наши корреспонденты сами неверно пишут свой адрес.
Так, вернулись к нам письма от Анастасии Сергеевны Дзюба из Саратова, В. В. Кагутенкова из Владивостока, Екатерины Дмитриевны Миколенко из Москвы, И. И. Чаанова опять же из Москвы, Надежды Андреевны Зориной из Магнитогорска. Надпись почтовых работников (причина возврата) проста: не указана квартира, не указан корпус, нет такой улицы в городе, отсутствует номер дома. И у нас одна надежда, что наши солисты нам все-таки позвонят, возмутятся или удивятся, почему до сих пор им не прислали серийный номер.
Я могу лишь заверить, что к каждому оплатившему нашу программу мы относимся с особым вниманием и почтением.
У нас уникальная страна, удивительная. Я все хочу написать рассказ «Маленькие радости». Рассказ о том, как обычный человек испытывает радость оттого, что ему включают горячую воду, вытаскивают из застрявшего лифта, пропускают на пешеходном переходе. А я испытываю радость, когда узнаю, что нашу программу ученики оплатили нашли 150 рублей, выкроили время для похода на почту или в банк и отправили нам деньги. Ведь сколько людей пользуются нашей программой, взяв кряки в Интернете или купив пиратские версии! Мало того, многие ученики пишут письма, в которых они благодарят за курс и признаются, что занимались по пиратской версии. Я пишу им в ответ: «Конечно, прочитать добрые слова о «СОЛО на клавиатуре» было приятно, но, узнав о том, что вы пользуетесь пиратской версией, я огорчился».
В сотый, если не в тысячный раз я произношу слова: у нас огромный коллектив, более 20 человек, у нас хорошее помещение, у нас есть компьютеры и Интернет, мы круглосуточно оказываем поддержку нашим ученикам, у нас работают замечательные люди, добрые, честные, откровенные, воспитанные. Мы все считаем себя учителями и помогаем нашим ученикам тем, кто решил освоить слепой десятипальцевым метод набора, все мы трудимся без выходных и праздников (нет, у сотрудников бывают выходные, без выходных и праздников работает фирма), так неужели мы недостойны того, чтобы наш труд был оплачен? Я задаю риторический вопрос. Почему мы все время должны уговаривать оплатить программу? Почему вокруг такая стена равнодушия? И, наконец, почему человек, пройдя пиратскую версию и научившись, чуть ли не с гордостью об этом сообщает?
Такая мы страна. Такой у нас менталитет. Такие мы люди.
Стыдно.
И все-таки я верю. Я верю, что если человек пройдет программу полностью, то он нас поймет, я верю, что рано или поздно в каждом человеке может, как говорится, проснуться совесть он найдет 150 рублей и оплатит наш труд. Я верю, что каждый десятый индивидуальный солист рано или поздно подумает о своих коллегах и поговорит у себя на работе о том, чтобы там установили нашу сетевую версию.
Я бью в одну точку. Иногда набиваю шишки. Порой разочаровываюсь. Но пока мы живем, мы выжили несмотря ни на что, вопреки всему.
Мы создали лучшую программу среди подобных. (Гречневая каша сама себя хвалит? Нет. Это мнение многих экспертов, рецензентов, а самое главное это оценка наших учеников, которые пробовали учиться по другим клавиатурным тренажерам, поэтому могут объективно сравнивать.)
Иногда думаю, не написать ли мне письмо Владимиру Владимировичу Путину и Михаилу Ефимовичу Фрадкову? Два открытых письма. Конечно, мои послания до этих людей не дойдут. Это я понимаю. Но интересно, что мне ответят. Любопытно проделать этот эксперимент. Ведь в администрации президента, где примерно три тысячи компьютеров, только около 200 человек владеют слепым десятипальцевым методом. И в Совете министров Российской Федерации та же история. Правда, компьютеров там на порядок больше - 30 тысяч (это если брать и сами министерства). А правильно набирают лишь немногим более тысячи человек.
Сейчас много говорят и пишут о различных реформах в управлении. А на мой взгляд, реформы надо начать с того, чтобы обязать каждого чиновника, работающего за компьютером, научиться работать слепым десятипальцевым методом, ибо только в этом случае будет рационально использоваться рабочее время. Поймут ли меня в высоких инстанциях? Не знаю. Все зависит от того, к кому попадут письма. Но я их обязательно напишу.
Видимо, на днях начну серьезную борьбу с пиратством. Почему мы должны терпеть убытки и смотреть, как за наш счет наживаются другие люди? Они берут программу, пекут диски, отправляют их в продажу и делят деньги. Да-да, не зарабатывают, а делят, ибо пираты вынуждены делиться с огромным количеством людей, которые Не буду продолжать эту фразу. Все понятно.
Самое обидное, что все про это знают, но делают вид, что не знают. И никто никаких мер не принимает.
И после этого мы удивляемся, почему так живем?
Когда я гулял с Софьей Владимировной Костюк и Михаилом Юрьевичем Горшковым по Сокольникам, то встретил группу молодых людей, которые слишком пристально на меня посмотрели. Один парень привстал со скамеечки и спросил:
Вы не Владимир Владимирович Шахиджанян?
Да, я Владимир Владимирович Шахиджанян.
А я вас знаю, молодой человек протянул мне визитку и представился (фамилию я изменил, что позорить человека, это ведь ничего не даст!): - Иван Дмитриевич Субботин, директор отдела маркетинга и продаж одной и компьютерных фирм.
Рад знакомству, произнес я. - Откуда меня знаете?
Проходил «СОЛО на клавиатуре».
И где взяли? поинтересовался я.
Иван Дмитриевич смутился и чуть стеснительно произнес:
Да по пиратской версии занимался.
Ну ладно, когда школьник пытается найти кряк или берет пиратский диск родители денег не дают, не поддерживают школьника в его стремлении развиваться в компьютерном плане. Ладно, когда обращается к пиратской версии человек, далекий от компьютерных дел. А здесь? Директор по маркетингу и продажам компьютерной фирмы, ведь он-то все отлично понимает, а спокойно использует пиратскую версию.
Вот поэтому мы так и живем. Вот поэтому наш компьютерный мир испытывает невероятные сложности. Вот поэтому отличные программисты в нашей стране (многие из них) бедствуют. Это вопросы общей культуры.
Казалось бы, мы делаем важное дело, и все средства массовой информации, радио и телевидение должны были бы нас поддержать. А там говорят: рассказ о «СОЛО» это реклама, платите деньги. Я в ответ: ладно, не надо упоминать «СОЛО», поднимите просто вопрос о компьютерной безграмотности нашей страны. Ведь это нужно, злободневно, полезно для других. А мне в ответ: нет, у нас более важные проблемы.
Более важные проблемы. Говорить с утра до вечера о том, какой политик какого политика какими словами обхамил это мы можем. Это важнее, чем компьютерное образование. Грустно мне от этого. Очень грустно.
Вот так и живем. В таких размышлениях прошли у меня два дня отдыха. Хорошо хоть смог погулять три часа.
Что ж, с понедельника начнем. Я улыбаюсь.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S.
Работаешь-работаешь, придумываешь-придумываешь, делаешь-делаешь, а результат? Вот открыли мы пересылку дисков по почте. И вроде все оперативно происходит. А заказов мало. Те, кто читает сейчас эти строки, посмотрите ссылку. Может быть, вам заказать диск почтой? Можно заказать и книги. Мы постараемся оперативно выполнить ваш заказ. Мы в этом заинтересованы.«Грусть лишь умножает самое себя. Так давайте же выполним свой долг и будем веселы». Сэмюэл Джонсон
