Как дети наши должны быть лучше нас, так и настоящее должно быть лучше прошлого. Но прошлое пребывает в исторической статике, а настоящее полно жизни и развития. И каким ему быть через год или десять лет, зависит от нашего отношения как раз к прошлому.
Прошлое (жизнь наших отцов и дедов) нам желательно уважать. Иначе наши дети, увидев наше неуважение, не будут уважать наше настоящее. То есть текущую жизнь. Что довольно часто и происходит.
Ещё (гораздо) лучше найти в прошлом что-то достойное восхищения и гордиться им. В этой гордости дети наши нуждаются даже больше, чем мы.
Между прочим, что-то вроде восхищения иногда вызывают не только какие-то подвиги и свершения предков, но даже и пороки.
Разве не меняла Екатерина II фаворитов, как перчатки?
Разве не отличался самодурством Николай I?
Грозный – патологической жестокостью?
А душка-лапка Александр I разве не участвовал в убийстве отца своего «ради блага государства»?
Прошлое для нас, современников, эта ещё и странная тоска по чувствам, которые мы не могли испытать вместе со своими родителями. Тянет нас к этой мистике непознанным магнитом.
Англосаксы называют своё прошлое чужой страной. Нам это трудно понять. Прошлое для нас всегда наша страна и наш народ, какими бы он ни были.
А вот в кино нам пытаются втереть, что
прошлое – одна грязь и кровь.
И что прошлое это не только позади, но и впереди.
«Яростно топчется всё, что прежде лишь ужас внушало».
Так Лукреций сказал о римских богах.
А нам втирают то же про «вождей», наших атеистических богов.
Это больно сознавать даже тем, кто действительно настрадался и намучился. Сироты своего времени, они простили свои боли. И вот им напоминают.
Но то, что им показывают, они не помнят. Им показывают не то, что было. Их души, родившиеся в том времени, не узнают его. Они, потерпевшие того времени, не согласны с его сегодняшними судьями. Судьи эти для них, потерпевших, совсем и не судьи. Назовём их историческими мошенниками. Хотя больше подошли бы другие, совсем плохие слова.
Хотя тут главное даже – не классификация, а масштаб.
Масштаб фальсификаций.
Есть у нас фальсификации наивно-небрежно-некомпетентные (пример – распиаренная, примитивная киносказочка «Т-34»).
И есть фальсификации бессовестно надуманные, высосанные из пальца, если не сказать – злонамеренные (не будем напрягать память – «Зулейха»).
Неловко даже повторять: одно из главных достоинств кино – подлинность. Если не похоже на правду жизни – смешно и противно. Если смешно и противно – значит, ничтожно. Вот это ничтожное капельками яда впрыскивается в нас и кого-то превращает в ничтожеств.
Ничтожное каждый божий день на экранах – это наше самоуничтожение.
Точнее, полная свобода самоуничтожения. Мы же это разрешаем. Во всяком случае, не протестуем.
Добавим к последствиям – уничтожение русских в глазах других народов России.
Свежий пример – та же «Зулейха»: среди энкавэдешников, раскулачивающих татар, ни одного татарского лица...
Что может подумать молодой зритель? Русские учиняли геноцид?!
Кинофальсификации –
самое настоящее преступление.
В таких случаях принято вопрошать: кому это выгодно? Ну, кроме тех, кто делает на фальсификациях бабки?
Неужели и власти тоже? Но ей-то, власти, это как раз смертельно невыгодно. Чего ж она – безмолвствует и бездействует?
Этому нет вразумительного объяснения. Кроме одного – власть боится обвинений в зажиме свободы творчества.
А поколения детей и молодых людей – потерять не боится.
Такой офигительной власти у нас ещё не было.
Браво ей! Да что там… Брависсимо!
Виталий Ерёмин
