«Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт, больше известные российскому зрителю / читателю как книжка, которую Джоуи из сериала «Друзья» прятал в холодильнике, чтобы не расстраиваться из-за одного особо грустного сюжетного поворота, в американском литературном каноне занимает совершенно особое место, которому, пожалуй, и не подберешь аналога в нашей словесности. На романе, впервые опубликованном в 1868 году (с продолжением в 1869-м), выросли поколения американских девочек, и его любят и читают до сих пор. История четырех сестер Марч, подрастающих в маленьком городке в штате Массачусетс под неусыпным оком заботливой матери и в тени вечно отсутствующего отца (в первой части мистер Марч воюет с конфедератами где-то в Виргинии, во второй просто очень сильно занят),— абсолютное порождение своего времени, строго-протестантское руководство по тому, как быть хорошей девочкой во второй половине XIX века, к тому же написанное не по зову сердца, а по настоянию редактора. Олкотт считала мальчиков интереснее девочек, но читательницы разглядели в героинях себя и полюбили книжку всей душой. В каждую эпоху они находили в ней что-то свое, в том числе, как ни странно, провозвестие феминизма и женского освобождения, хотя мораль романа буквально сводится к тому, что у женщины в этой жизни есть только один выбор — выйти замуж или умереть.
До Греты Гервиг книгу адаптировали для экрана шесть раз, начав еще во времена немого кино. И это не считая телесериалов, театральных постановок, мюзиклов, оперы, индийского ремейка и японского аниме. Предпоследняя экранизация, в которой действие перенесли в наши дни, вышла совсем недавно, к 150-летию романа в 2018 году, но особого внимания не привлекла, так что место «Маленьких женщин» для миллениалов оставалось свободным. Его-то и заняла Гервиг, провозглашенная надеждой нового, передового Голливуда еще после своего режиссерского дебюта «Леди Берд» (2017). В «Маленьких женщинах» она снова выступила и постановщицей, и сценаристкой. Между этими картинами вообще много общего, и это не только актеры Сирша Ронан (в роли бунтарки Джо Марч) и Тимоти Шаламе (воплощение девических мечтаний Лори Лоренс). Как и «Леди Берд», гервиговские «Маленькие женщины» — умильно девичья история воспитания чувств, только на 150 лет раньше и с соответствующими эпохе социальными ограничениями (которых в фильме, правда, гораздо меньше, чем в романе и в настоящем XIX веке).
По форме эта экранизация вышла вполне традиционной, только с одним важным отличием от предыдущих: Гервиг отказывается от линейного повествования, действие фильма развивается в двух периодах, причем сцены перемешаны в произвольном порядке, но разведены визуально.
Счастливое детство, разумеется, подсвечено золотистым теплым светом, юность, когда жизнь вдруг наполнилась сомнениями и потерями,— холодным синеватым. Для каждой из сестер тоже предусмотрен свой цвет: для порывистой Джо — красный, для спокойной рассудительной Мег (Эмма Уотсон) — зеленый, для самой тихой и скромной Бет (Элайза Сканлен) — сиреневый, а для самой трезвомыслящей, хоть и капризной Эми (Флоренс Пью) — голубой. Эта цветовая дифференциация настолько прямолинейна, что все рассуждения о свежести нового взгляда вызывают разве что недоумение.
В фильме есть все, за что любят «Маленьких женщин»: платья и шляпки (художник по костюмам Жаклин Дюрран номинируется на «Оскар» за свою работу), уютные посиделки у камина, пикники на пляже, катание на коньках, домашние спектакли, танцы и прочие простые семейственные радости. К тому же Гервиг, прекрасно понимая разочарование читательниц от того, что двух из сестер Олкотт выдала замуж за весьма благочестивых, добродетельных, но ничем не примечательных джентльменов, в три раза увеличила количество красивых мужчин в своей версии: кроме Шаламе тут есть Джеймс Нортон и Луи Гаррель, герой которого в оригинале был не первой молодости несимпатичным немцем. Так что теперь никто не уйдет обиженной, кроме разве что той сестры, которой по канону полагается отойти в мир иной.
Да, в этом смысле тоже ничего не изменилось: хеппи-энд означает свадьбу и неожиданно свалившееся наследство (не самим же барышням зарабатывать!), хотя до этого с экрана два часа твердят о независимости, самореализации и том, что у женщин есть не только чувства, но и, например, мозги (даже если продемонстрировать наличие оных удается далеко не каждой героине). Впрочем, прекрасно понимая, что такая патриархальная концепция не вполне стыкуется с современными взглядами, в финале Гервиг этак постмодернистски подмигивает зрительницам: мол, это не мы такие, это пожилые белые мужчины (в лице издателя (Трейси Леттс), редактирующего первый роман Джо) отродясь навязывают маленьким и взрослым женщинам представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
Юлия Шагельман
