Рассказ, как мне вручали орден, хотел было начать с оговорки, будто человек я нисколько не тщеславный.
Но, едва занёс руки над клавиатурой, мигом окоротил себя — собирался же, как все вспоминальщики обещают, быть честным, а вот-вот, вроде и по мелочи, но отдалился бы от правды, сделав вид, будто подзабыл далёкое-далёкое прошлое.
Разве не я был тем малышом, который частенько гулял с бабушкой по уютному, полудеревенскому городку Лиски? Где — не в качестве фигуры речи, а чуть ли не буквально — все друг друга знали? Где нам то и дело встречались бесчисленные бабушкины знакомые, как одна начинавшие беседу с умилённого: «Ой, какой хороший мальчик!»? Запамятовал, как огорчился, прямо-таки расстроился, да где там огорчился-расстроился — смертельно обиделся, — когда вдруг нашлась тётя, не заметившая, до чего же хорошего ребёнка ей повезло повстречать?
Город Лиски Воронежской области — весь покрытый зеленью, абсолютно весь.
Источник
Тётя, видимо, справедливо полагала, что не очень педагогично ни с того ни с сего одарять похвалой ничем не отличившееся дитя. Над которым в таком случае витает угроза попасть в зависимость от жажды регулярно получать похвалу, пусть и не заслуженную.
Зависимость ли, не зависимость, однако, пожалуй, до самого призыва в армию, неизбывной была эта потребность в одобрении — получить отличную оценку, занять первое место, заслужить диплом, почётную грамоту, значок «Лучшему артековцу» или ГТО (несбывшаяся мечта).
Представить невозможно, как же гордился я этой наградой.
Источник: личный архив автора.
Прав, видимо, был Николай Асеев:
«Ещё гоняются за славою —
охотников до ней несметно, —
стараясь хоть бы тенью слабою
остаться на земле посмертно.Мне кажется, что слава и людские почести —
вода солёная морская:
чем дольше пить, тем больше хочется,
а жажда всё не отпускает».
Поэт, правда, был уверен, что его наблюдение относится лишь к современникам. В светлом же будущем почести всем станут безразличными. Поскольку:
«С тех пор, как шар земной наш кружится,
сквозь вечность продолжая мчаться,
великое людей содружество
впервые стало намечаться.И личное твоё бессмертие
не в том, что кто ты, как ты, где ты,
а — всех земных племён соцветие,
созвездие людей планеты!»
Не стану — другая тема — обсуждать мечту о великом содружестве всех земных людей. Замечу только: скорее всего, когда (если) она и сбудется, тяга людей к признанию всё же никуда не денется.
Психологи и социологи-теоретики единодушно считают — желание заслужить одобрение органично присуще нормальному человеку.
И в целом идёт на пользу обществу.
В одном из исследований учёные сформировали несколько команд, которые выполняли одинаковое задание. При прочих равных условиях (были предприняты специальные усилия, чтобы обеспечить равенство) каждую из команд время от времени, но с различной частотой поощряли за те или иные промежуточные результаты. С большим отрывом всех опередила та, членов которой хвалили в шесть и более раз чаще, чем остальных.
Выяснилось также, что эффект позитивного влияния наград кроется не только в психологии, но, как ни удивительно, и в биологии.
В эксперименте участники за выполненное задание получали либо денежное вознаграждение, либо значимое для них — как принято выражаться — моральное поощрение. С помощью МРТ выяснилось, что и в том, и в другом случае у всех испытуемых в мозгу активировались одни и те же области. (Между прочим, ещё один плюс в пользу гипотезы о сопоставимой значимости материальных и моральных стимулов к хорошей работе). Но крайне неожиданным оказалось, какой именно участок мозга был затронут: область, которая активируется и во время оргазма. То есть, когда нас хвалят, организм испытывает блаженство, сходное с «живейшим из наших наслаждений», как его называл Пушкин, цитируя Лоренса Стерна! И, естественно, всячески стремится к нему.
При этом, советуют психологи, — всегда нужно помнить об осторожности.
Опасно попасть в чуть ли не наркотическую зависимость от стороннего хоть признания, хоть игнорирования наших заслуг и положительных качеств. Так можно просто перестать слышать себя и начать ориентироваться исключительно на мнение окружающих. Отсюда — неминуемые ошибки и разочарования, снижение жизненного тонуса.
Разумное отношение к мнению окружающих — друзей, знакомых, незнакомых, начальников, подчинённых, малых групп, членом которых оказывался, и общества в целом — приходило постепенно, с возрастом.
По крайней мере, перестал во что бы то ни стало стремиться к получению всеобщего одобрения, убедился, что награда награде рознь.
Поспоспешествовала этому и служба в армии. Такой, например, эпизод.
На первом году службы меня включили в список поощряемых в честь какого-то праздника.
Часть наша квартировалась в московских Сокольниках, и праздничное торжество проводили неподалёку, в Доме культуры имени Русакова, конструктивистском шедевре (ныне изрядно подпорченным варварской «реставрацией») великого зодчего Мельникова. Там сейчас обосновался театр Романа Виктюка. Не уверен, правда, что с уходом мастера из жизни театр не угаснет.
Зал, в котором я получил первую награду от государства. Источник
Зачитали приказ о награждении. Неожиданно услышал свою фамилию: награждён, мол, ценным подарком. Через весь зал (а он, как видите, там довольно замысловато устроен) двинулся строевым шагом к сцене, получил какую-то коробочку, во всеуслышание громким и тогда ещё звонким голосом заявил, что служу Советскому Союзу.
Вернулся на место, распаковали с ребятами подарок — карманные дорожные шахматы. В эпоху стабильности почти на всех товарах писали цену. Здесь стояло 2 руб. Хихикали до самого конца мероприятия…
Дело даже не в ничтожной ценности предмета, именованным, согласно уставу, «ценным», — дарёному коню и всё такое…
Разочаровывало другое — абсолютная, тотальная, самозабвенная формальность процесса.
Я служил не лучше и не хуже других. Значит, выбрали меня — впрочем, и других «отличившихся» — наугад. Я не играю в шахматы. Выходит, подарок предназначался не лично мне, а вообще какому-то солдату. Купили, что под руку подвернулось да укладывалось в смету. Писавшие приказ понимали (взрослые же люди!), как смешно называть дешёвенькое изделие ценным, но отступить от формы и опустить это слово им и в голову не пришло.
Не то что обиделся. Просто получил полезный урок, в ряду других, благодаря которым потихоньку-полегоньку научался оставлять формальное к себе внимание без внимания (каламбур вышел не ахти, но вы мысль поняли) и наслаждаться поощрениями, действительно заслуженными.
Или взять такое событие, как награждение — скорее, наделение — наряду с участниками войны всего личного состава Вооружённых Сил Союза ССР медалями в честь двадцатилетия победы в Великой Отечественной войне. За что? Просто за то, что годы службы совпали со знаменательной датой? Я храню эту медаль не как предмет гордости (нечем ведь гордиться), а просто как память о минувших годах. Многие сослуживцы же растеряли свои «правительственные награды» ещё до дембеля.
Медаль внешне постарела вслед за своим хозяином, но ещё довольно прилично выглядит. Источник: личный архив автора.
Впрочем, люди разные, и государственные образования во всём мире давным-давно подметили стремление многих из них к почестям. Как следствие, повсеместно сформировались системы государственных наград. Да, большей частью формальные, однако в целом полезные для управления обществом.
В России от манеры награждать шубами с царского плеча да земельными наделами, по крайней мере, со времён Владимира Мономаха начали отказываться — появились специальные государственные знаки отличия. Никоновская летопись впервые отметила факт награждения золотой гривной (нашейное украшение) Александра Поповича за подвиг в битве с половцами.
А первый орден Российской империи — Андрея Первозванного — учредил Пётр I. Эта награда считалась высшей вплоть до самого крушения государства в семнадцатом году прошлого века.
Кавалерам орденов полагались разнообразные льготы и привилегии, но денежные отчисления они должны были платить сами. Это были как бы членские взносы за членство в сообществе, куда допущены только избранные за выдающиеся заслуги лица.
На протяжении веков размеры взносов менялись. За ордена низших степеней, которых удостаивались обычно менее состоятельные нижние чины, плата была скромнее, чем довольно заметные взносы обладателей высших наград. Кавалеры же ордена Святого Георгия всех степеней от денежных взносов вообще освобождались. И если за боевые подвиги их впоследствии награждали другими орденами, платить также не требовалось.
Советская власть в первые дни своего существования упразднила наградную систему Российской империи.
Долгое время никаких особых льгот и выплат не полагалось ни кавалерам старых царских орденов, ни награждённым первыми советскими.
Потом ввели денежные выплаты награждённым некоторыми советскими орденами и медалями. По большей части размер их был не очень значительный, а порой и чисто символический.
И лучше бы эти выплаты совсем не вводили!
Потому что с 1948 года платить орденоносцам перестали.
Оно и понятно — награждённых после войны стало гораздо больше, денег в пострадавшей от гитлеровского нашествия стране не хватало. Вспомнить только трёхпроцентные займы, на которые ежегодно «добровольно» подписывались далеко не состоятельные люди — мама рассказывала — в размере, кажется, месячного оклада. Похвастаю — на одну из облигаций у неё даже выпал выигрыш, не бог весть какой значительный, но и не совсем мизерный.
И всё же отмену выплат за ордена и медали в народе восприняли крайне негативно. Большинство, конечно, покорно махнули рукой — деньги-то и впрямь невеликие. Но многие жест властей расценили как пренебрежительный плевок в сторону ветеранов, демонстративно отказывались носить награды.
У нас во дворе были пацаны, которые, играя в «пристенок», использовали вместо битка отстёгнутые от колодок медали. Их раздаривали обидевшиеся родители вместо детских игрушек.
Неспроста ведь, когда острота восприятия события поутихла, словно по заказу появилась и повсеместно стала звучать песня «Фронтовики, наденьте ордена!» Впрочем, может, и не «словно», а, в самом деле, по идеологически мотивированному заказу — он ведь вовсе не обязательно порождает художественных уродцев. «Троицу» Андрей Рублёв написал по заказу, и примеров таких тьма-тьмущая.
Так или иначе, но к тридцати пяти годам у меня образовалось ровное, практически безразличное отношение к официальным наградам.
Ну а как иначе, скажите на милость, могли воспринимать работники аппарата ЦК ВЛКСМ вручение им в конце года знаков «Победителю социалистического соревнования»?
Как шутку?
Куда там: объясняли всерьёз — аппарат должен жить одной жизнью со всей страной. В частности, у него (в нём?) должна быть создана — всё как у людей! — и первичная профсоюзная организация. Которая, несмотря на очевидную нелепость, обязана делать вид, будто и здесь организовано соцсоревнование. На организацию выделялось определённое количество наградных знаков, которые добросовестно распределяли по отделам. А там с ними уже обходились в меру сложившегося в коллективе чувства юмора и уровня здорового цинизма.
Источник: личный архив автора.
Тем не менее я прекрасно понимал и ценил социальную значимость наградной системы страны и, например, комсомола, был даже соавтором брошюрки для активистов «Награды ВЛКСМ», с удовольствием вместо стандартного комсомольского носил наградной значок «За активную работу в комсомоле».
Появляться на работе в отделах ЦК ВЛКСМ надо было с комсомольским значком на лацкане обязательного пиджака.
Источник: личный архив автора.
Все работники аппарата ЦК независимо от возраста состояли на комсомольском учёте. В середине семидесятых было решено провести в стране обмен комсомольских билетов. Нам надлежало сфотографироваться для нового документа. В фотографию пришёл и пожилой сотрудник финансового отдела. Попросил сняться для комсомольского билета.
— Для партийного? — поправили его.
— Для комсомольского! — побагровев, в разрядку ответил действительный член молодёжной организации.Что делать, подумали, чудит старик, и выполнили странный заказ.
С другой стороны, и главный-то комсомолец — первый секретарь ЦК Тяжельников — на этом посту едва не дотянул до своего пятидесятилетия. Наверное, престарелым руководителям партии он пацанчиком казался.
И вдруг узнаю́ — меня представляют к награждению орденом «Знак Почёта».
Можно было картинку и в интернете взять, но мне показалось вернее сфотографировать подлинную награду.
Источник: личный архив автора.
Ну что? Было приятно, но — честно признаюсь — не более того. Никакого особого трепета, гордости, счастья не ощутил. Тем более благодарности партии и правительству за высокую оценку и так далее.
Я же знал, что сверху выделена квота. Наградные документы готовились не потому, что стали известны какие-то мои трудовые свершения, а наоборот, сперва принималось решение о представлении к награде, а потом мучительно изобреталось его обоснование для внесения в наградной лист. Да ещё и сочинялось с помощью самого награждаемого.
Как едко заметил юморист: «В очереди за наградами первые ряды заняты опоздавшими на подвиг».
А вот процедура награждения запомнилась не только казённой торжественностью, но и тем, что оказалась сама по себе своеобразным поощрением.
Начну с торжественности.
Посмотрите, как Брежнев в узком кругу вручает перед новым годом награды. Свои вроде бы люди. Кроме Анатолия Карпова, пожалуй. Да и к нему Леонид Ильич относится по-отечески. И тем не менее до чего строго соблюдается ритуал — речи по бумажке, затверженные формулировки в ответах, чинное поведение. Стоило одному из военачальников попытаться встать в неположенный момент, как секретарь Президиума Верховного Совета СССР Георгадзе тут же аккуратным, но непререкаемым жестом пресёк эту попытку. Только «первое лицо» вело себя более-менее раскованно, иногда, представьте себе, отвлекался от шпаргалки, мило шутил с шахматным чемпионом.
Нашей группе, приглашённой для вручения орденов в Кремль, естественно, предназначалась церемония рангом ниже. Однако градус ритуальной торжественности был такой же, если даже не выше.
Нас загодя провели в Георгиевский зал.
Там ожидала работница наградного отдела аппарата Верховного Совета СССР — женщина, похожая на трафаретный образ зрелых служащих ЗАГСов, школьных завучей, секретарей исполкомов. Пожалуйста, только не обижайтесь: ни одну конкретно из достойнейших представительниц этих и сходных профессий не имею в виду — просто хочу помочь воображению читателей представить себе этот типаж.
Распорядительница, расположившаяся за столиком с приготовленными наградными коробочками, строгим, привыкшим отдавать распоряжения голосом провела подробный инструктаж.
Когда вставать, куда идти, где останавливаться. Как вести себя, когда орден прикалывают к одежде. Товарищи, подготовившие благодарственные выступления, должны, получив орден, без дополнительных приглашений повернуться и подойти вот к этой стойке с микрофоном. Речь должна быть такой-то и такой-то. К вручающему следует обращаться так-то и так-то. И ещё масса не запомнившихся подробностей.
Вошёл секретарь ЦК КПСС К. Ф. Катушев. Неимоверно серьёзный, предельно напряжённый. Наверное, и его проинструктировали, и он, похоже, побаивался сбиться и как бы чего не нарушить.
Но механизм завертелся споро: персонал зачитывал фамилии, подносил, ничего не напутав, награды, которые через минуту под аплодисменты благополучно располагались у всех награждённых на груди. Напоминая гайки, прикрученные к единственно возможному месту на доставленной конвейером машине.
Выучившие наизусть свои спичи заранее определённые ораторы дружно относили награды не к себе, а к заслугам всего коллектива, где они трудятся исключительно на благо народа. Удивительно, но так и до сих пор зачастую принято комментировать персональные отличия. Считается это хорошим тоном, похвальной скромностью — традиционная ценность, наверное. А вообще-то, тогда логичнее, вероятно, — если ты так думаешь, — передать награду коллективу.
Что меня тронуло особенно — вся эта чинно торжественная, без сучка и задоринки прошедшая церемония была разыграна исключительно для внутреннего пользования: ни одного зрителя. Вручение наград Брежневым проходило хотя бы в присутствии фоторепортёров, кино- и телеоператоров. Событие фиксировалось, чтобы показать народу, и для архива, можно сказать, для истории. А здесь — просто разгул самоудовлетворения…
А теперь о сопутствующем награждению событии, благодаря которому возвращался домой, задыхаясь от радости, — как же повезло!
В Кремле бывал, разумеется, многажды.
Первый раз — в десятилетнем возрасте. Мы тогда жили в Смоленской области, и на лето мама отправляла меня к бабушке в Лиски. Пересадка была в Москве, там жила семья её среднего сына, у которого можно было остановиться. Ненадолго, не наглея.
Как раз в том — 1955 — году заметной приметой хрущёвской оттепели стало открытие бесплатного доступа в заветную историческую крепость. Чем мы не преминули воспользоваться.
Отвлекусь на небольшой экскурс в историю порядка посещения Московского Кремля.
В стародавние времена здесь просто обитало население, затем появились храмы, монастыри, приказы, царская резиденция, иногда навещавшего первопрестольную столицу. В ХIХ веке велись большие реставрационные работы и грандиозное строительство. Кремль постепенно становился излюбленным местом прогулок москвичей, участия в богослужениях, осмотра дворцов и достопримечательностей.
До самой Октябрьской революции доступ сюда был свободным; по бесплатному билету любой посетитель имел право пройтись не только по территории, но и по всем кремлёвским дворцам. Даже во время пребывания в них членов императорской фамилии. Просто прекращался доступ именно в их личные апартаменты.
С 1929 года в Кремль пропускали — по служебной надобности — предъявителей удостоверений и специальных пропусков. На редкие экскурсии в соборы и дворцы приглашали лишь избранных, сейчас сказали бы — ВИП.
Хрущёвскую вольницу после 1964 года изрядно урезали — территорию для свободного посещения сократили. А в девяностые годы вообще сделали проход платным — по билетам в музеи и на концерты (баснословно, на мой взгляд, взвинтив цены).
Кремль, что и говорить, произвёл на меня, ребёнка, грандиозное впечатление.
Не понял только, почему требовали восторгаться Царь-пушкой и Царь-колоколом. Пушка как пушка, колокол — так вообще поломанный. Экспонаты вполне музейные, но повода для гордости в них не рассмотрел. Будучи пареньком настырным и любопытным, справился на этот счёт у экскурсовода, вдохновенно излагавшего историю артефактов. Получил совет вырасти и только потом понять.
Вот расту.
Переселившись в Москву, в Кремль ходил часто. То сам погулять — один или с друзьями, — то с гостями из Воронежа, то на концерт или спектакль в Кремлёвский дворец съездов (переименован в Государственный Кремлёвский дворец).
Критиковали многие это сооружение, не очень гармонирующее с окружающим ландшафтом. Называли «стилягой среди бояр». Понимаю, критика не безосновательна.
Но вижу и правоту Расула Гамзатова, хулу не признававшего, — что сделано, то сделано. Новые поколения, дескать, уже и представить не смогут священную территорию без этого здания. Мы ведь не страдаем, глядя на творение Тона, взгромоздившего роскошный Большой Кремлёвский дворец на месте каких-то снесённых построек. А они также могли быть дорогими для современников архитектора.
Дисклеймер: сказанное не означает, будто автор не является горячим сторонником сбережения памятников архитектуры и вообще культурного наследия. Просто подходить к конкретным проблемам стараюсь не с позиций упёртого фанатика, заранее знающего их решение, а, как моя мудрая бабушка, советовала — с умом.
Бывал в Кремле и по службе: иногда приглашали в ЦК КПСС. Или на встречу руководителей СМИ с президентами. Или для участия в заседаниях-совещаниях. Но это редко и ненадолго.
А вот как участнику подготовки и проведения съездов ВЛКСМ недели приходилось проводить в кремлёвских зданиях. Обошёл все доступные уголочки Дворца съездов. Нынче уже напрочь забыл тамошнюю топографию, но она позволяет, не выходя из здания, проходить в Георгиевский зал. И в другие прекрасные помещения, где временно располагались съездовские службы, — все глаза проглядел!
Казалось, в Кремле меня нечем удивить.
Как бы не так!
Награждённые в этот день (может, и в другие тоже — не знаю, врать не стану) получили уникальнейшую возможность — побывать в царских покоях Большого Кремлёвского дворца, обычно закрытых для посещения.
Интересно, это ограничение до сих пор сохраняется?
Очень обрадовался бы, если его отменили.
Поскольку мой тогдашний и сохранившийся поныне восторг связан не столько с тем фактом, что был эксклюзивно допущен к скрытому от большинства, а в первую очередь с тем, что довелось увидеть недоступную мне прежде красоту.
Не исключаю, ненасытная любовь к лицезрению роскошных дворцовых апартаментов вряд ли свидетельствует о развитом, тонком и изысканном вкусе. Не обессудьте, перевоспитываться поздновато.
Но в каком бы городе, стране ни оказался, первым делом стремился полюбоваться/насладиться/восхититься (не могу точного слова подобрать, может, поинтересоваться?) архитектурой и интерьерами местных достопримечательностей.
Удавалось не всегда без сложностей. Прежде всего, имею в виду очереди снаружи и толпы внутри.
Прекрасный Королевский дворец в Мадриде — это крупнейший в Европе действующий дворец с невероятным количеством комнат (больше трёх тысяч, кажется). Вот его фото:
В гигантском сооружении, несмотря на его предназначение служить обеспечению деятельности короля, нашлась возможность организовать замечательный туристский маршрут. Посмотрите, какая красота предъявляется посетителям, — это мемориальная столовая:
Источник: личный архив автора.
Но! Чтобы увидеть это великолепие, надо отстоять очередь за билетом, грандиозностью под стать самому дворцу. Мало того, что мы уже здо́рово отвыкли от популярного в Советском Союзе развлечения, так вдобавок летом в Мадриде, как известно, тепло, очень тепло, просто невыносимо жарко. На следующем фото меня сфотографировали в начале этой очереди:
Источник: личный архив автора.
К сожалению, ракурс тут выбрали, не дающий представления о размере хвоста. На словах объясню — жарились на солнышке больше двух часов. Потому выражение моего лица на следующем фото столь красноречиво:
Источник: личный архив автора.
Очередь в Букингемский дворец также внушительная. Причём надо иметь в виду, что примерно десять месяцев в году она отсутствует — незачем стоять. Посещение резиденции короля Великобритании организуют только летом, когда монарх покидает Лондон. Во всяком случае, так было при Елизавете II.
Мне повезло: поездка в Англию пришлась на август, то есть именно в те дни, когда для посетителей открывают 19 комнат, бальный зал и сад. А вообще-то здесь — как я записал со слов экскурсовода — кроме экспонируемых парадных комнат ещё и 52 королевских спальни и спальни для гостей, 188 спален для персонала, 92 кабинета и 78 ванных комнат. А также есть отделение полиции, почта, госпиталь, кинотеатр, бассейн, бар — целый небольшой городок.
Своеобразный бонус для экскурсантов — любителей живописи — вроде меня: Королевская галерея — очень качественное художественное собрание с работами Рембрандта, Рубенса, Ван Дейка, Вермеера и других мастеров.
Напомню, я побывал в десятках дворцов по всему миру и влюбился в каждый. Боюсь, однако, вам быстро надоело бы читать про все.
Понимаю, надо и меру знать.
Хотя Версаль всё-таки не могу оставить без внимания.
Поскольку большинство шедевров прошлого — это классицизм, барокко и «примкнувший к нему» рококо. Версаль же с исчерпывающей полнотой демонстрирует принципы рождённого во Франции «большого стиля», в котором переплетены элементы классицизма и барокко. Ну и очередь на входе ещё та!
Коль скоро упомянул рококо, позвольте два слова и о нём.
Если у барокко всё серьёзно, пафосно, с размахом, то здесь всё мельче, изящнее, важны игривость и лёгкость. Вместо скульптур – статуэтки, вместо массивной мебели – более лёгкая и удобная.
Меня потрясают торжественные барочные интерьеры. Но, выражаясь современным сленгом, «зашла» и красота рококо — интерьеров дворца Сан-Суси в немецком Потсдаме:
Увы, настало время, когда не очень-то поездишь прогуляться по роскошным европейским дворцам.
Придётся переходить на импортозамещение. Благо, в России давняя культура парадных интерьеров, выпестованная при плодотворном участии иностранных творцов.
Объектов множество. Среди них есть и из первого ряда. Один Эрмитаж чего стоит!
Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Государственный Эрмитаж» (ФГБУК «Государственный Эрмитаж»). Зимний дворец. Парадная лестница.
Да и Большой Кремлёвский дворец, где я получил глубокое, навсегда запомнившееся художественное впечатление в день вручения государственной награды, не подкачал.
Фотографировать в царских покоях, конечно, не позволили. Тем более, что смартфонов с камерой в апреле 1981 года ни у кого, даже у самых привилегированных персон, не было. Прошу поверить на слово — там демонстрируется высочайший уровень мастерства и тонкого вкуса. Просто вспомните общий облик — снаружи и внутри — этого исторического сооружения, уже он позволяет поверить легко:
Чуть переиначив Маяковского, замечу: «Кто постоянно серьёзен, по-моему, просто глуп». Предлагаю улыбнуться. На следующей вполне серьёзной фотографии прошу обратить внимание на ковровую дорожку:
Наверное, не все знают — такими дорожками устилались полы во всех учреждениях, имевших отношение к высшей власти в стране. Кем было установлено, понятия не имею.
Впервые увидел её, приехав в Москву на собеседование, когда пригласили работать в аппарат ЦК ВЛКСМ. А потом встречал в Совете Министров РСФСР (в Совете Министров СССР побывать не пришлось), в ВЦСПС, в ЦК Комсомола Украины, разумеется, в ЦК КПСС. А также в санаториях и домах отдыха, принадлежавших управлению делами ЦК КПСС: Сочи, Ессентуки, подмосковный Пушкино, Абхазия.
И не видел больше нигде. Надо полагать, ведомство не рассылало эксклюзивный предмет абы кому.
Пустяковое, что и говорить, наблюдение, но мне показалось небезынтересным.
Думал, эта примета чиновничьего быта канет в прошлое вместе с распавшейся страной. Куда там! Совсем недавно в Государственной Думе меня опять приветствовала новенькая старая знакомая. Забавно.
…Воодушевлённые экскурсией награждённые вернулись в Георгиевский зал, где всё было готово для традиционного фотографирования.
Заметили — в конце ролика про вручение наград Брежневым, кажется, можно понять, что они переходят в соседнюю комнату на такую же процедуру? Может, и для чего ещё, кто знает.
У нас, например, ничего неформального не предусматривалось.
В некоторой суете рассадили в первом ряду лиц поважнее, остальных расставили сзади, щёлкнули профессиональным аппаратом со штатива (появился, таким образом, первый зритель процедуры, но это, чур, не считается — штатный фотограф).
На снимке я третий справа во втором ряду сверху:
Источник: личный архив автора.
Полюбовались?
За это всем, добравшимся до конца заметки, пожелание:
Как можно чаще получайте такие заслуженные поощрения, удовольствие от которых окажется сродни «живейшему из наших наслаждений».
Владимир Поволяев
