Хотелось бы претенциозно начать новый текст с двух тезисов, сформулированных мной только что во время опустошения кишечника в красной зоне делового предприятия, коий акт случился по мотивам преломления ржаного багета с чесночным маслом у приоткрытого окна в комнате программистов.
Фух. Выдохнули, вдохнули. Помянули добрым словом программистов, приходящихся нынешней виртуальной реальности серыми кардиналами архитектуры, и конкретно помянули Вадима Александровича Коваленко, который до сих пор не обматерил меня за то, что я люблю попивать чаёк, сидя в его кресле, когда его нет.
Итак, к тезисам.
Тезис первый:
"Дом, на который накинут клифт, даёт правильный отлив"
И сразу, без объяснения, на одном дыхании, тезис второй:
"Дом, который построил абрек, построен on spec"
Теперь я объяснюсь. Смысл первого тезиса заключается в том, что стиль позволяет грамотно отражать солнечный свет даже в условиях погодной смури. Но первично всё-таки то, что сначала должен быть дом, иначе накидывать клифт будет не на что.
Начинать можно с малого. Даже не так. Хочешь - не хочешь, а придётся, иначе не удастся познать прелесть аскезы. И не стоит верить тому, кто упрекает вас в том, что, накидывая клифт на вентилятор, вы занимаетесь ерундой, потому что все разумные люди либо наслаждаются исходящими от вентилятора потоками воздуха, либо накидывают на него результаты, произведённые работой пищеварительной системы.
Смысл второго тезиса сформулирован экзальтированно, но смысл передаёт довольно точно. Смысл в том, что даже примитивные хижины в аулах, наскоро сооружённые людьми без высшего образования, являются следствием творческого импульса. "On spec" - так у американцев называется сценарий, написанный в стол на чистом энтузиазме.
А теперь пришло время пояснить, для чего я, собственно, затеял весь этот текст и как он относится к означенной нами серии "Хроник ВГИКа".
Но для резвого старту мне придётся рассказать вам о моих взаимоотношениях с таким артефактом бытия, как велосипед.
Первый велосипед у меня появился в районе шести-семи лет. Он был четырёхколесный и очень дребезжал на колдобинах моего двора, что вызывало стук зубов, с тех пор неизбывно ассоциирующийся у меня именно с велосипедом - даже если его причиной стало обморожение всего тела в лесу, когда зубы колотят как конвейерный пресс, а руки бродят в трусах около гениталий в последнем поиске тёплого угла.
В этой истории важен второй велосипед. Он перешёл ко мне за некую условную сумму, уплаченную моими родителями, от моего старшего приятеля Саши Блоховцова. Мне тогда было около девяти лет. Велосипед был резвый, а на руле у него переключались скорости. Ещё он имел под рамой амортизатор, который гладко пружинил под задницей на съезде с бордюра.
Катался я на нём, катался, но в большей степени по наущению родителей, тогда как настоящей страсти во мне это не вызывало. Через какое-то время бахнул очередной кризис, я увлёкся литературой про бессмысленность жизни в декорациях дворянских гнёзд (до сих пор удивляюсь, с каким интересом я это всё читал), и моя мама под шумок велосипед у меня отжала. Впрочем, я совершенно не обиделся, потому что меня лишили всего-навсего повинности, а когда я потом задумался о езде по-настоящему, то мне больше приглянулись самокаты.
После чего я на долгие годы стал поклонником самокатов. Я понял, что это действительно мой транспорт. И не смутило меня даже то, что несколько раз во время спуска с горки у меня отлетало переднее колесо и я вылетал через руль на асфальт, оставляя на коже увечья, по ощущениям сопоставимые с ожогами.
Потом самокаты вошли в моду и перестали меня интересовать. По чудесному совпадению именно в этот момент я нашёл на районной помойке старый скейтборд... Потом меня чуть не сбил грузовик с хлебом, и я тогда завязал на время и со скейтом тоже, хотя мой облик со скейтом под мышкой очень нравился Юрию Николаевичу Арабову, о чём он даже сказал по-английски своему знакомому из Албании, с которым в этот момент говорил по видеосвязи на крыльце вгиковского колледжа.
Так вот. Суть этой истории заключается в том, что нужно по возможности следовать своему ощущению, своему представлению о прекрасном, и тогда память озаряется прекрасными клейкими элементами, складывающимися в мозаику радости.
А без прошлого, как мы знаем, нет будущего.
Так давайте озаботимся этим прямо сейчас.
Мой огромный физкульт-привет Юрию Николаевичу Арабову, Владимиру Владимировичу Шахиджаняну, Вадиму Александровичу Коваленко, Дмитрию Михайловичу Меньшикову, Кате, которая развела меня на пахлаву, а также моим родителям, любящим велосипеды по совершенно неясным мне причинам.
Глеб Буланников
