Горит лес, горит торф, горят деревни, в пожарах гибнут люди. В Москве смертность удвоилась. Мрачный туман, как в фильме ужасов Стивена Кинга «Мгла», захватил страну от Калуги до Кирова. Беда? Да вроде бы нет.
Народ занимается своими делами, относится к этому бедствию как к капризу погоды. Конечно, не тот народ, у которого деревянные дома сгорели или находятся под угрозой сгореть. Но именно в столице чувствуется такое настроение фатализма-пофигизма: все это досадно, нездорово, неприятно, но мы — москвичи, нас неприятности по определению не могут остановить!
И Москва ни индивидуально, ни коллективно не переключила свое поведение на состояние «беда». Мэр Лужков, который срочно вернулся из своего австрийского отпуска, конечно, молодец. Но и он, наверное, ни одну секунду не думал о том, что, может, стоило бы на время запретить своим подданным проезд по городу на собственных автомобилях, чтобы уменьшить многократно превысившую норму концентрацию вредных веществ в воздухе над Москвой. А сами москвичи, конечно, не отказались от своих любимых игрушек. Несколько моих знакомых даже решили, что лучшая защита от стихийного бедствия — это хорошая иномарка с хорошим кондиционером. И катаются по ночам.
А в то же время в Германии и «желтые», и не очень «желтые» газеты делают из этой российской катастрофы конец света в одной отдельно взятой стране. Несколько дней подряд мне звонили из редакции и настойчиво просили материалы о пожарах, которые «только что» достигли чернобыльских земель и там поднимают радиоактивный дым. И не хотели верить, что пожаров там было мало и они уже потушены. За этим стоит международный закон журналистского жанра: чем страшнее у соседей, тем интереснее. Но за этим также стоит коллективная немецкая психология: слово «Чернобыль» для многих немцев уже страшнее, чем «Сталинград». И сейчас люди боятся, что ветер может пригнать возрожденную огнем чернобыльскую радиацию на запад, до Германии.
Когда в Москве реальную катастрофу не признают, немцы боятся катастрофы, которой еще нет. В Германии вообще много несущественных катастроф, которые сильно влияют на общественные настроения. Сельские немцы с азартом страхуют свои дома не только от пожаров, но и от ураганов, наводнений, землетрясений... Пожаров опасается не только каждый район — каждый уважающий себя поселок имеет отделение добровольных пожарных со своей базой, своими машинами и своим ежегодным праздником пива. Но все-таки немцы больше опасаются, чем празднуют. Государство решило, что надо потихонечку закрывать все атомные электростанции: вдруг одна из них взорвется?
Кроме всяких более или менее вероятных катастроф случаются в Германии и действительные. Такие, как давка в Дуйсбурге на фестивале «Лав Парад» в прошлом месяце, когда организаторы загнали несколько сотен тысяч посетителей в огромную яму без запасных выходов. Народ запаниковал, погиб 21 человек. Причина: человеческая тупость, которая не минует и самые организованные народы мира.
Есть и регулярные беды, такие как наводнения, которые только что охватили восток Германии после сильнейших ливней. Немцы к ним уже привыкли, справляются без паники и достаточно эффективно. Количество жертв на порядок ниже, чем в соседней Польше или Чехии. Несмотря на то что у немцев нет ни МЧС, ни национальных лидеров. И ни один немецкий политик не стал бы плыть на лодке в костюме спасателя к затопленному дому, чтобы под ликование телекомментаторов спасти с крыши девочку или хотя бы щенка лабрадора. Народ этого просто не понял бы.
Западные ученые считают, что аномально сильные дожди в Европе и аномальная жара в России — это две стороны одной медали: глобального потепления. Которого в Германии боятся, а в России всерьез не воспринимают. А что, если это действительно так? Что, если немецкие ливни и русская жара-засуха превратятся в норму? Или еще усилятся?
В Германии эти вопросы сейчас обсуждают не только специалисты и журналисты, но и фракции бундестага. Экологи тысячами выводят народ на улицу, чтобы протестовать против глобального потепления. Очередной провал всемирного саммита по климату раздражает широкую немецкую общественность.
А в России? Экологов, которые пытаются защитить Химкинский лесопарк от строительства новой автотрассы, сначала избивают, а потом арестовывают за хулиганство. То есть в России защитники природы являются такими же маргиналами, как правозащитники. Не та это сила, чтобы ее слушало государство.
В нижегородской деревне Верхняя Верея, которая после пожара выглядит как после тактического ядерного удара, один мужик мне сказал: «Советская власть такого не допустила бы». Возможно, он прав. Но назвать свое имя он почему-то отказался. Может быть, из-за тех телекамер, которые повесили над Верхней Вереей, чтобы Владимир Путин лично мог проверять, как восстанавливают деревню?
Выходит, пока немцы коллективно боятся будущих природных бедствий, русские персонально боятся недовольства своих нынешних властей. Пока неизвестно, какой страх более уместен. Зато очевидно, какой страх меньше вредит природе.
материал: Штефан Шолль
