Только не волнуйся. Пожалуйста, не волнуйся. И не показывай вида, что беспокоишься, нервничаешь.
Это я говорил сам себе, пока мы шли с Маратом Рауфовичем от моего дома до гаража.
Открыли гараж, выкатили машину, и Марат Рауфович, как заправский водитель, спокойно и ровно сел за руль.
— Поехали? — спросил он меня.
— Поехали, — ответил я и вспомнил Юрия Гагарина.
Путь наш лежал в офис.
Я нервничал. Несколько поворотов Марат Рауфович сделал достаточно рискованных.
Нас могли задеть, сбить, травмировать. Я терпел и вспоминал, как когда-то сам учился водить машину.
Пять раз пришлось сдавать на права. В пятый раз на пересдачу поехал с Юрием Владимировичем Никулиным.
Ю. В. Никулин у меня дома. Для фотогорреспондента АПН мы демонстрируем творческий процесс: работу над книгой "Почти серьёзно..." 1976г.
Сдал. И права получил.
Эту картинку помню до сих пор.
Некий инспектор ГАИ, по-моему, капитан Подушкин, велел мне приехать на улицу 800-летия Москвы, там находилось РЭО ГАИ — регистрационно-экзаменационное отделение.
Когда мы с Никулиным вошли в кабинет начальника отделения, то меня начальник просто не видел.
— О, Юрий Владимирович! Как я рад вас видеть! Чаю, кофе, или что покрепче? — Никулину всегда предлагали что покрепче.
— А вы, молодой человек, — начальник посмотрел на меня (мне было 36 лет, но выглядел я значительно моложе), — подождите в коридоре. Видите, я занят.
— Конечно, вижу, что вы заняты. Но…
— Никаких «но», я же вам сказал — подождите в коридоре.
— Какая история, — начал нарочито чуть робким голосом Юрий Владимирович Никулин, — он со мной, это Владимир Владимирович Шахиджанян, известный журналист, мы вместе пишем книгу…
— А-а-а-а, с вами! Тогда пусть остаётся, какой разговор!
— И, — снова начал Юрий Владимирович, — сегодня у него пересдача на права, уже пятая. Я решил приехать, морально поддержать. А потом мы поедем работать. У вас процедура же не очень долгая, правда?
— Всё понял, Юрий Владимирович. Молодой человек пусть идёт сдаёт на права, а мы с вами посидим чаю попьём.
— Так я лучше с ним пойду, моральную поддержку окажу.
— Нет, Юрий Владимирович, вам идти не надо. Не волнуйтесь, он сдаст, я по глазам вижу, что сдаст, пятый раз всё-таки.
— Вы водить-то умеете? — спросил меня начальник отделения.
— Да в общем-то умею, — сказал я робко.
— Ну вот видите, он умеет, сейчас в этом убедимся. Сейчас будем пить чай, а он пусть сдаёт.
Начальник нажал на кнопку на селекторе и вызвал своего подчинённого. Что-то написал на бумажке, отдал подчинённому, и мы пошли сдавать на права, я и подчинённый.
Да-да, подчинённый был рядом со мной, когда я сдавал теорию, выбирая правильные ответы. Ни одной ошибки не сделал. А потом вместе сели в машину и по команде инспектора ГАИ я должен был тронуться с места, проехать сто метров, развернуться, доехать до колышков, сдать назад и потом поехать по улице 800-летия Москвы.
Я сел в машину, повернул ключ зажигания, левой рукой отправил поворотник вниз, мол, начинаю движение и поэтому даю влево. Меня тут же остановил мой провожатый и сказал:
— Ну сразу видно, отличное вождение! Никаких вопросов! А можете мне организовать автограф Никулина?
— Конечно! — сказал я.
— Фотография для прав есть? — спросил меня провожатый.
— Все документы в порядке, и всё давно сдано.
— Ну тогда идите к Никулину и нашему начальнику. Когда права будут готовы, мы вас позовём.
— А это долго?
— Начальник сказал, чтобы не быстрее, чем полчаса. Ему попить чай надо и поговорить с Никулиным, тут мы не виноваты.
Я вошёл в кабинет к начальнику, попросил у Юрия Владимировича оставить автограф на листке. Никулин взял листочек и написал: «Благодарю за помощь моему соавтору. Огромное спасибо. Жду в цирке. Юрий Никулин».
Я было дёрнулся отнести автограф человеку, которому обещал.
Начальник отделения посмотрел на часы и сказал:
— Не торопитесь, через десять минут он сам сюда придёт.
И верно, через десять минут я получил права в обмен на автограф.
Должен заметить, что на самом деле я довольно прилично водил, ибо, во-первых, занимался в автошколе, во-вторых, у меня был частный автоинструктор, с которым мы месяца полтора катались по Сокольникам.
Почему же тогда я четыре раза не мог сдать?
Это вообще была страшная вещь: две пересдачи мне как бы не зачли, сделали вид, будто бы я и не сдавал, ибо количество пересдач было ограничено. Не помню точно, но, кажется, тогда было правило: три раза не сдал — пересдача только через год.
А всё дело в том, что я не умею сдавать экзамены. Никакие.
У меня отшибает память, идёт парализация, трясутся руки и ноги.
Обо всём этом я вспоминал, пока ехал с Маратом Рауфовичем в офис. Замечания делал редко, но сердце моё каждый раз вздрагивало, когда мы попадали в опасные ситуации, а таких моментов было около пяти, если не больше.
Приехали в офис, пообедали. И, видимо, я так перенервничал во время поездки, что захотелось спать.
Встал я в этот день рано, около восьми утра. Отвечал на письма, читал газеты, сделал более десяти телефонных звонков, трижды говорил с ребятами из офиса.
В офис мы приехали около двух дня. Шесть часов работы. Плюс нервная поездка. Конечно, устал.
Я и пошёл в свою комнатку поспать и попросил Марата Рауфовича через полчаса меня разбудить, а он забыл.
А может быть, и не забыл вовсе, а проявил заботу. Пусть, думает, поспит мой шеф, чего ему нас контролировать.
А дальше началась работа.
Отдиктовал фотогалерею.
Продиктовал очередные выпуски дневника.
Ответил на сорок писем на сайте набираем.ру
Смотрел с Дмитрием Дмитриевичем Чернышовым, нашим видеооператором и монтажёром два выпуска беседы с Терезой Ганнибаловной Дуровой.
Смотрю на часы — одиннадцать вечера. Уговорил Алексея Владимировича Косякина съездить со мной в магазин Metro. Купил продуктов на две недели вперёд.
Сейчас уже третий час ночи, но как хорошо, что мне завтра не идти на работу! Я договорился с генеральным директором, что возьму выходной.
Да, хорошо быть генеральным директором: хочешь — даёшь себе выходной. Но если часто будешь давать выходные, скоро перестанешь быть генеральным директором — фирма закроется.
Каждый раз не перестаю восхищаться и благодарить судьбу за те моменты, которые мне дарит жизнь.
Вспомнил, как в 1983 году (34 года назад!) мы познакомились с Павлом Николаевичем Гусевым, и я проводил с ним своеобразные занятия: рассказывал о газете, о радостях и трудностях в редакционном коллективе, о технологии производства, о журналистской психологии… К тому времени я уже длительное время вёл на факультете журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова семинары «Технология журналистского творчества» и «Психология журналистского творчества».
Одно время мы часто встречались с Павлом Николаевичем Гусевым, несколько лет я регулярно печатался на страницах «МК», там опубликовал целую серию очерков «С патентом за рублём» о том, как я занимался частным извозом по патенту. На страницах «Московского комсомольца» практически родилась моя книга «1001 вопрос про ЭТО», ибо два года я вёл рубрику «Про ЭТО».
Однажды Павел Николаевич Гусев был в издательстве «Московский рабочий». Его спросили, кто бы мог написать о сексе, он рекомендовал меня. С этого и началось создание книги «1001 вопрос про ЭТО», общий тираж которой свыше 16 миллионов.
Несколько раз Павел Николаевич выручал меня, разрешил дать на страницах газеты рассказ о нашей фирме и помог продвинуть «СОЛО на клавиатуре».
Сын мой до армии и после армии трудился фотокорреспондентом в «Московском комсомольце».
Я могу долго и много рассказывать об «МК», о беседах с Павлом Николаевичем, о редакции.
Одно плохо: как я ни уговариваю сотрудников «МК» пройти «СОЛО на клавиатуре», не получается. И практически 90% сотрудников редакции набирают двумя пальцами, непроизводительно тратя время.
Очередной день закончился. Скоро весна. Жду не дождусь.
Вот интересно, что надо написать в письме тому или иному министру, чтобы:
- письмо попало к министру;
- письмо захотелось бы прочесть и вчитаться в него;
- письмо вызвало бы желание понять моё предложение касательно «СОЛО», и министр вызвал бы своего зама, начальника двух-трёх департаментов, и сказал: «Слушайте, предлагается полезное дело. Будет экономия рабочего времени. Сама программа, насколько я знаю, помогает людям поверить в свои силы, что сегодня невероятно важно. Мы, если обучим сотрудников аппарата министерства, начнём лучше, с большей отдачей трудиться. И имеет смысл «СОЛО на клавиатуре» порекомендовать подведомственным структурам. Ведь сегодня действительно все используют в работе компьютер и набирают на нём справки, отчёты, письма, директивы, разработки, предложения, планы одним-двумя пальцами. А можно это делать десятью, получая при этом удовольствие».
Вот так бы мог сказать:
- министр внутренних дел В. А. Колокольцев;
- министр связи Н. А. Никифоров;
- министр здравоохранения В. И. Скворцова;
- министр образования О. Ю. Васильева;
- президент РЖД О. В. Белозёров;
- директор ФСБ А. В. Бортников;
- руководитель налоговой службы России М. В. Мишустин;
- министр обороны С. К. Шойгу;
- министр экономического развития М. С. Орешкин (правда, здесь есть доля натяжки: мы писали письма его предшественнику);
- и ещё многие и многие министры, губернаторы, руководители департаментов Правительства РФ и Администрации Президента.
Три здания.
В этих трёх зданиях сидят чиновники. Набирают они все двумя пальцами. Среди них есть умные, образованные и широкомыслящие люди.
Вот бы сотрудники, работающие в этих трёх зданиях, меня поддержали.
Мы страна поразительная. Каким-то жуликам, мошенникам удаётся красть миллиарды рублей и долларов, пробивать странные изобретения вроде живой воды, или как она там называлась, на уровне Государственной Думы. Не хочу называть фамилию этого псевдоучёного.
Странные астрологи, ведьмы, колдуны (я всё время читаю объявления об их деятельности на страницах многих газет) получают поддержку.
А тут хочешь добиться результата, и перед тобой стена, которую невозможно пробить.
Я её пробью. Е.Б.Ж.
Как там у Льва Толстого было: «Делай, что должно, а там пусть будет, как будет».
Лев Толстой, когда планировал что-то сделать, писал: «Е.Б.Ж.» — если буду жив.
С каким восторгом я сегодня рассматривал лица новых учеников!
Каждого нового солиста хотелось обнять, поцеловать, пожать ему руку, взглянуть в глаза, похлопать по плечу и сказать: «Вы молодец. Вы продлеваете мне жизнь. Так держать!»
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Я хорошо понимаю все мои трудности. Вот уже несколько лет я уговариваю Марину Райкину пройти «СОЛО на клавиатуре», и она обещает.
Но если так делает человек, который ко мне хорошо относится, которого я хорошо знаю, что же удивляться, когда незнакомые люди меня не понимают и не проходят «СОЛО»!
Все мысли о смерти нужны для жизни.
Лев Николаевич Толстой (1828-1910), русский писатель и мыслитель
