...Воскресенье, 20 декабря 1970 года. Элвис Пресли в Лос-Анджелесе коротает время до встречи с Джоном Финлейтором, заместителем начальника государственного отдела по борьбе с распространением наркотиков. Затем звонит одному из своих здешних приятелей, Джерри Шиллингу.
Час двадцать ночи. Элвис, все еще в своем костюме из пурпурного бархата, спускается по трапу: с каждой руки его свисает по стюардессе. Лицо у него слегка одутловатое; в руке трость и маленькая картонная коробочка. Джерри заглянул в нее и глазам своим не поверил: там были зубная щетка, миниатюрный, подарочного формата, тюбик зубной пасты и крошечное полотенце. «Что это?» – ошеломленно спросил он. «Как что? – наивно удивился Элвис. – Нужно же было взять что-то с собой в дорогу!»
Элвис попросил Джерри позвонить доктору, чтобы тот его встретил, после чего они развезли стюардесс по домам. Тут-то и рассказал наш путешественник о том, что произошло в вашингтонском аэропорту накануне. «Мне очень жаль, мистер Пресли, но на борту с оружием находиться запрещено!» – заявил агент по продаже билетов, узнав, что его знаменитый клиент намерен лететь в Лос-Анджелес с револьвером. Вне себя от ярости, Элвис буквально скатился по ступенькам вниз. Некоторое время наблюдавший за происходящим пилот спустился по трапу и побежал вслед за ним по гудроновому покрытию: «Мистер Пресли, вернитесь пожалуйста! – закричал он. – Я пилот. Прошу вас, примите наши извинения...»
Элвис завершил свой рассказ, уже подъезжая к огромному особняку в Холмби Хиллз, одному из богатейших районов города. Доктор ждал его у ворот. Кстати, Элвис утверждал, будто бы лицо у него так отекло из-за аллергической реакции на инъекцию пенициллина. Так это на самом деле или нет, трудно сказать: кто, когда и, главное, с какой стати стал бы колоть Элвису антибиотик? Может быть, так отреагировал его организм на один из прописанных препаратов, которые он принимал регулярно? Много лет спустя лечащий врач «короля» признается, что у Элвиса была сильная аллергия на некоторые лекарства. Как бы то ни было, калифорнийский доктор сделал ему в ту ночь свой укол, после которого Элвис проспал восемь часов кряду.
В воскресенье, едва только проснувшись, он завопил: «Джерри!.. Джерри, я хочу, чтобы ты слетал со мной в Вашингтон!» Зачем, об этом в тот момент не было сказано ни слова. «Зафрахтуем тебе спецрейс». – «Элвис, да это же нереально: слетать туда и обратно, да еще и поспеть на работу». Элвис опустил взгляд, совсем как капризный маленький мальчик поковырял пол пальцем ноги и обиженно произнес: «Что ж, значит, полечу один». Джерри вздохнул обреченно и... стал собираться в дорогу. Первым делом он позвонил в отель «Вашингтон» и забронировал два номера для себя и Джона Берроуза, после чего заказал два авиабилета на десятичасовой рейс. Элвис зарегистрировался теперь под псевдонимом «Джон Карпентер»: так звали героя кинофильма «Изменение привычки», роль которого он исполнил год назад.
По пути в аэропорт Джерри остановил машину у отеля «Беверли Хиллз», чтобы обналичить чек в 500 долларов: денег ни у того, ни у другого с собой не было.
«Понимаешь, Элвис, билеты покупать или в гостиницу устраиваться можно и по карточкам, – объяснил шефу Джерри, – но путешествовать с пустыми карманами никак нельзя. Бывает, на чай нужно дать – да и вообще, мало ли какие подвернутся расходы». Элвис уставился на него как баран на новые ворота. Потом поспешно кивнул, сделав вид, будто понимает, о чем идет речь.
...Между тем, в Мемфисе родственники и друзья беглеца начали уже беспокоиться. Сначала все решили, что он просто выехал покататься по округе, остудить пыл. Потом начали наводить справки, делая вид, будто ничего особенного не произошло. Джо Эспозито и Чарли Ходж, два помощника Пресли, принялись одновременно названивать знакомым певца в разных городах. В числе последних оказался и Джеральд.
«... А, кстати, об Элвисе ничего не слышал?» Джеральд, естественно, сказал: «Нет».
Когда Элвис поднялся на борт, салон был уже полон. До Рождества оставалось пять дней, и поэтому каждый самолет, направлявшийся из Калифорнии на Восток, был набит ребятами из Вьетнама, дождавшимися отпусков. Элвиса усадили у самого прохода, и он тут же разговорился с некоторыми из своих соседей в униформе. Несмотря на поздний час, настроение в салоне было приподнятое: все болтали, без устали шутили и смеялись.
«Как только мы заняли свои места, Элвис сказал мне, что намерен в ближайшее время отправить письмо, – вспоминает Джерри. – Ничего себе, думаю, да он за всю свою жизнь написал письма три-четыре, не более. Тут только и признался он, что мы летим в Вашингтон, на встречу с Джоном Финлейтором, за значком федерального отдела по борьбе с наркоманией. А письмо будет адресовано Ричарду Никсону, президенту США. Теперь Элвис хотел бы, чтобы я проверил написанное».
В своем послании президенту Элвис открыто высказал все свои мысли о Джейн Фонде, коммунизме и наркотиках, выразив особую озабоченность тем фактом, что в распространении и популяризации последних рок-музыканты стали играть немаловажную роль. Элвис писал о своем желании сделать в этом смысле что-то полезное и обсудить этот вопрос непосредственно с Никсоном. Он сообщил президенту номер своей комнаты в отеле «Вашингтон» и предложил ему позвонить Джерри Шиллингу с тем, чтобы договориться о встрече.
«Конечно, многое там следовало бы исправить, – позже рассказывал Джерри. – Были там ошибки: и грамматические, и стилистические. Но мне так это письмо понравилось своей искренностью, что я сказал не раздумывая: «Элвис, оставим все как есть: письмо великолепное».
Покончив с редакторскими обязанностями, Джерри вернулся к своей книжке, а Элвис разговорился с одним из солдат. Через несколько минут он пихнул приятеля локтем в бок.
«Джерри, где наши деньги?» – «У меня наши деньги, в целости и сохранности». – «Дай-ка их сюда». – Оба перешли на шепот. «Элвис, нам нечем будет расплачиваться, ты не можешь...» – «Джерри, этот человек едет домой на побывку! Давай же скрасим Рождество ему и его близким!» – «Элвис, у нас ничего не останется, нам нечем будет...» – «Этот парень... только что... из Вьетнама», – процедил Элвис сквозь зубы. Скрепя сердце, Джерри протянул шефу пять сотенных, и тот отдал их солдату, пожелав счастливого Рождества.
...Самолет приземлился на столичном аэродроме в понедельник 21 декабря в шесть тридцать утра. Кто-то сунул Элвису полкоробки конфет, он тут же их слопал, и лицо его снова распухло. Проводив Элвиса к ожидавшему его лимузину, Джерри позвонил в отель и попросил администратора вызвать врача. Шеф его заявил однако, что сначала хотел бы заехать в Белый дом.
«Элвис, сейчас половина седьмого. Давай первым делом встретимся с доктором, умоемся, приведем себя немного в порядок...»
«Черт побери, Джерри, мы едем в Белый дом, и сейчас же!»
До здания, располагающегося по адресу Пенсильвания-авеню, 1600, друзья доехали молча. Вынув ручку, Элвис нацарапал на лицевой стороне конверта: «Лично президенту, и никому больше!» Автомобиль затормозил у ворот.
«Сэр?..» – Элвис протянул конверт охраннику. Тот посмотрел на него, как на пустое место. Элвис оглянулся на Джерри: похоже было, что он очень обижен поведением служащего и не знает, как быть. Потом вспомнил: конечно же, мятый костюм, волосы до самых плеч, очки с замутненными стеклами.
«О, понимаю... Дело в том, что я Элвис Пресли, и у меня личное послание президенту».
Охранник щелкнул каблуками, извинился и заулыбался; потом пообещал, что письмо будет передано Никсону сразу же, как только он прибудет к себе в офис. Наконец Элвис отбыл в отель. После ухода доктора Джерри испросил разрешения позвонить в Мемфис. «Элвис, ты уже два дня как в отъезде. Меня очень беспокоят отец с Присциллой. Да они там с ума уже, должно быть, сошли. Нет, я пообещал, и значит, слово свое сдержу. Но все-таки... давай я позвоню им, скажу, что ты со мной и что с тобой все в порядке? Вовсе необязательно давать им точные координаты... И потом, мне пора возвращаться на работу: пусть бы Сонни здесь меня заменил, а?»
Сонни Уэст, еще один телохранитель, работал на полной ставке. Элвис согласился, но попросил Джерри оставаться пока в отеле и ждать звонка президента. После этого он один сел в лимузин и направился в офис Джона Финлейтора, номер телефона последнего оставив у Джерри.
Финлейтор уже ждал «мистера Берроуза», так что, прошествовав через ряды до смерти напуганных секретарей и разного рода посредников, Элвис очень скоро оказался у него в кабинете и без обиняков перешел к делу. Он заявил, что хотел бы внести 5 тысяч долларов на нужды департамента по борьбе с наркоманией. Финлейтор от ужаса едва не утратил дар речи. Потом вежливо отказался, заметив, что департамент его существует на деньги налогоплательщиков, так что Элвис может считать, что уже внес свой вклад в общее дело.
Сначала Элвис подумал, что Финлейтор просто стесняется, как все те, кого он до сих пор одаривал дорогими машинами и перстнями. «Да нет, все нормально, – произнес он привычные слова с покровительственным смешком. – Я это вполне серьезно». Элвис давно усвоил: люди в большинстве своем от дорогих подарков отказываются, но в конечном итоге обязательно их принимают.
Джон Финлейтор оказался однако не таким, как все: он снова ответил: «Нет». Не будучи уверен в том, как следует ему воспринимать этот отказ, Элвис принялся рассказывать о том, как уговорил уже двух музыкантов из Лас-Вегаса не принимать героин.
«И... знаете, сэр, был бы у меня еще значок вашего департамента, я чувствовал бы себя гораздо увереннее. Много полезной работы смог бы провести! Поэтому, сэр, очень прошу вас: подарите мне такой значок!»
Финлейтор сказал, что похлопочет о выпуске специальной почетной бляхи.
«О нет, сэр, очень важно, чтобы значок этот настоящий был, боевой!» – С этими словами Элвис вынул имевшиеся у него знаки отличия: бляхи помощника шерифа Мемфиса и Палм-Спрингс.
И вновь Финлейтор едва не лишился дара речи от изумления. И вновь ответил отказом. «Это исключено. На этот счет существуют определенные предписания, и я тут поделать ничего не могу. Дела такого рода совершенно вне моей компетенции...»
«Когда я позвонил в офис Финлейтора, голос Элвиса звучал очень подавленно, – вспоминает Джерри Шиллинг. – «Ничего я здесь, Джерри, не добился, возвращаюсь в отель...» Слушай, Элвис, – перебил я его, – я звоню, чтобы сказать: президент хочет видеть тебя немедленно».
Итак, письмо каким-то чудом попало все-таки к Никсону, тот смог раздвинуть свой график и выделить в нем 20 минут для неожиданного визитера! Элвис пообещал Джерри, что сам заедет за ним, и перед уходом задал Финлейтору последний вопрос. «Вы ведь не станете возражать, сэр, если я попрошу об этом значке президента?» «Ну что вы, напротив, – улыбнулся Финлейтор. – Именно личное распоряжение президента США в таких случаях и необходимо!»
Когда Элвис вернулся в отель, Сонни был уже тут как тут: он как раз регистрировался за стойкой. Втроем они отправились в Белый дом, где их встретил Эджил «Бад» Крох (позже его признают одним из главных виновников уотергейтского скандала). Узнав, что гости вооружены, он удивился и посоветовал им оставить револьверы в машине. Один все-таки остался при «короле»: позолоченный подарочный кольт 45-го калибра Элвис купил в Лос-Анджелесе специально, чтобы преподнести в подарок президенту. Убедившись в том, что декоративное оружие не заряжено, Крох препроводил Элвиса в Овальный кабинет. Джерри и Сонни, оставшись за дверьми, немного расстроились, но Крох объяснил: когда входят несколько человек, от сотрудников охраны требуются дополнительные меры предосторожности. «Я знаю нашего Элвиса, – сказал Сонни. – Он обязательно попросит президента, чтобы и нас тоже впустили».
Внезапно зазвонил один из телефонов внутренней сети. Никсон приглашал Джерри и Сонни к себе. В ту же секунду и Элвис появился в дверях. «Заходите, ребята, хочу представить вас президенту!» – Элвис, совсем как ребенок, сиял от счастливого возбуждения. Джерри и Сонни, оробев, замерли на пороге президентского кабинета. «Ну что же вы, вперед!» – расхохотался их шеф. Позже на протяжении нескольких лет Элвис неустанно пересказывал эту историю, подтрунивая над своими бесстрашными телохранителями, которых смутил вдруг такой пустяк.
Никсон несколько скованно шагнул вперед и пожал вошедшим руки.
«Ребята у тебя, Элвис, что надо. Теперь я вижу: ты у нас в надежных руках. Вы, парни, случаем, в футбол не играли?..» Пока продолжалась эта светская болтовня, правительственный фотограф успел сделать несколько снимков. На одном из них Пресли и Никсон выглядят вполне официально, другие чуть более неформальны. «Господин президент, – выдохнул наконец Элвис. – Как насчет этой президентской пуговицы – ну, что вы мне подарили». Никсон вздрогнул. Потом сообразил: «Ах, да!..» – вынул из ящика еще две, вышел из-за стола и протянул сувениры телохранителям. «Сэр, у них есть жены», – не унимался Элвис. Никсон вновь вздрогнул, поспешно вернулся к столу и достал еще пару пуговиц. После чего препроводил всю троицу к двери, неловко похлопал Элвиса по плечу и попросил Кроха показать гостям Белый дом. Значок федеральной службы по борьбе с наркотиками был доставлен через двадцать минут. К вечеру того же дня Джерри вернулся в Лос-Анджелес; наутро он приступил к работе, никому не объясняя истинных причин отсутствия – кто бы ему поверил?
А Элвис взошел на порог и распахнул двери. «Привет, дорогая, – воскликнул он, – вот я и дома!»
Вот такие удивительные приключения произошли в тот уик-энд. Каких-то три дня, казалось бы, капля в океане человеческой жизни, но сколько же характерного и поучительного уместилось в эти считанные часы! Согласитесь, события эти многое говорят нам как о самом Элвисе, так и о мире, который его окружал.
Сокращенный перевод Владимира ПОЛЯКОВА
