Что правда, то правда: перед детьми порой теряешься, главное, пропала сама эта общность – «дети». Все разные. Вот такой мальчик, а этот того же возраста, но будто и не мальчик вовсе, а профессор. Девочки. Такие красотки встречаются, в курсе всего. Как их учат, как растят – загадка.
Неудивительно, что так востребованы сегодня специалисты по семейной педагогике. На одной из встреч нам удалось записать разговор с родителями психолога Людмилы ПЕТРАНОВСКОЙ.
…Мир меняется, причем глобально, а мы продолжаем сохранять старые представления о связанности с детьми и об отношениях в семье. Дети теперь во многом разбираются лучше нас, кстати, и без нас. Отец и мать могут поучиться у сына или у дочери. Это совершенно новое явление в жизни человечества, оно влечет изменения во всей структуре детско-взрослых отношений.
Нащупать новый стиль пока плохо получается. Либо это истерика из-за сбоев в командном управлении, либо роспись в собственном бессилии. Сегодня родители боятся или не хотят быть родителями. Для детей это засада.
«Ты его распустила, ты им и занимайся», – говорит отец матери, отгораживаясь от трудной для ребенка ситуации. Мать, конечно, детей не бросит, но часто – только в физическом смысле, не в категории привязанности. Не так, что «с мамой не пропадешь».
– Мне жарко, – говорит маме трехлетняя девочка в троллейбусе. Действительно, они сидят на солнцепеке, можно встать и перейти.
– Жарко – иди пешком, – отвечает мама. Девочка замолкает.
Почему мать так говорит? Почему не «иди ко мне на ручки, пошли»? Так проще. Так ей говорила ее мама. Хотя это не одно лишь «отстань, без тебя тошно», а – «твоя проблема, ко мне не обращайся»… «я тебе не защитник»… «я предлагаю тебе такую альтернативу, в которой меня нет, ты останешься одна».
Тут никого вроде бы не убивают, угрозы жизни ребенка нет. Но если это постоянный посыл, который получает девочка, ей очень тяжело, она никогда не чувствует себя в безопасности. А вдруг ее бросят? Отдадут? Эти главные для нее люди, родители. Она же не может маму к психологу отвести, она принимает то, что есть. Ребенок верит любому родителю, так уж он устроен. А психолог скажет:
«Если мы не озабочены укреплением привязанности, то мы – родители, уклоняющиеся от родительских обязанностей.
Если мы любим ребенка только тогда, когда он нас радует, и вообще ставим дело так, что это он отвечает за то, будем ли мы его обнимать и поддерживать или не будем («смотря как ты будешь себя вести!»), – мы родители, не соблюдающие родительские обязанности».
Не надо бояться чувствовать себя родителями. Поувереннее! За благополучие ребенка отвечаете вы! А залог детского благополучия – «за родителями как за каменной стеной».
Непонятно, почему родители не видят корреляции: отчужденные отношения с ребенком – подростковые беды, ауто?агрессия.
Дело в том, что до констатации факта «родители меня не видят и не слышат» ребенку надо еще дорасти, а это годы, самые важные годы жизни человека. И в них не было правильных отношений, чувства защищенности в собственной семье.
Родители на полном серьезе спрашивают: в детском саду на детей сильно кричат, наверное, это правильно, пусть привыкают. Нет, вы подумайте, самим не нравится, а дети пусть привыкают. Это не родительская позиция, а какого-то постороннего.
Мама обсуждает с дочерью увольнение учительницы. Ее уволили, потому что так хотела мама мальчика, которому другой мальчик в драке надорвал ухо и выбил зуб. И вот они с дочерью переживают: несправедливо ее уволили, она же не выбивала зуб. Помилуйте! Чего ради ребенок должен в этом разбираться? Что за школа, которая не может дать базовую безопасность, есть ли там хоть один человек, который скажет: я гарантирую, что ни один ребенок не будет с оторванным ухом.
Эпидемия взрослой беспомощности. Детям просто страшно.
Повсеместное нытье о том, как трудно с детьми. А детям с нами? Нет ничего вреднее трансляции взрослой беспомощности.
Мама с папой постоянно ругаются. Из-за дочери, конечно, не из-за себя же. Ребенок болеет, папа хочет, чтобы было закаливание и спорт, а мама – против. Первое желание – спросить: а что вы на самом деле делите? Потому что конфликты по поводу ребенка и с ребенком очень часто прикрывают трещины в отношениях мамы и папы. Но как видит ребенок: самые близкие люди в контрах, это все из-за него, и у него просто мозги может снести. Нельзя обрекать на это.
Мне часто говорят: у вас позиция, что ребенок хороший, а ведь у ребенка тоже могут быть «неправедные цели», мало ли, вот многие дети врут. Приведите пример! И сколько бы ни приводили, схема одна и та же: ребенок обманывает, потому что хочет, чтобы не было проблемы. Он уже все хорошо представляет: будет ужас, посягание, слезы. И выбирает самый простой способ обойти неприятное – обмануть. Нам надо бы показать, что это паршивый способ, ничего он не решает. Но мы начинаем драматизировать, демонстрировать отвержение (а ничего нет хуже): ты мне не дочь, ты нас позоришь и так далее, хорошо знаем. А для ребенка отношение родителей – это больше, чем жизнь. Глубокая программа, записанная раньше всего. Такая власть у нас над детьми – и что мы делаем. После таких сцен все ресурсы отказывают, многие дети реально начинают вести себя плохо, чувствовать себя плохими, даже серьезно болеть. А что особенного – обманул и обманул, что – небо упало?
Ребенок не хочет ходить в кружки – вот модная забота родителей. Он ленится! Не хочет напрягаться! Как он будет жить?! А что он хочет? А ничего, дома сидеть хочет, просто так. Это «просто так» особенно сводит с ума. В игрушки играет! Спрашиваешь: а вы хотите, чтобы что? Хотят, чтобы развивался. Ну, так играет, воображает. Астеничный ребенок, интроверт, он сильно истощается в школе.
Или вот трагедия – спасите-не-могу: в 15 лет бросил музыку, а считается перспективным. Нет, никаких пауз ему делать нельзя, это же инструмент, что вы, надо каждый день 6 часов, обязательно. Ну прямо мама Паганини. Вы сейчас дайте сыну базовую заботу, а не истерику. Побудьте, как с маленьким, уведите в теплое детство, только так он восстановится.
Что бы ни происходило, а вопрос, как нам не сломать доверительные отношения с ребенком, для родителей главный. Но на каждом шагу – ломаем. Ломаем, когда не вникаем в нужды и потребности маленьких; когда подверстываем под свои представления подростков; лишаем тепла за провинности; отвергаем за неподчинение. Делаем много такого, после чего больно и сложно находиться рядом. Но даже если не рядом, если выросший ребенок ушел, чтобы никогда не возвращаться, он и в 40 лет не в своей тарелке, хотя где теперь мама, а где он.
Так же не иссякает тепло, которое было дано человеку в детстве, где бы он ни находился, оно с ним по умолчанию.
Итак, по выводам: сигналы отвержения не давать; плохим родителем себя не считать – не так-то просто сделать что-то ужасно неправильное. Понимать, что не травмировать детей нам все равно не удастся, значит, надо давать им как можно больше положительного ресурса, для баланса.
И последнее. Критерием того, что вы нормальный родитель, можно считать ощущение, что вам со своим ребенком всегда хорошо и он тоже вами не тяготится.
Нина Чаплыгина
