Теперь ее называют Хозяйкой и Мамой — во МХАТе имени Горького, художественным руководителем которого она является и где проводит целые дни. В кино не снимается почти 30 лет. Возможно, режиссеры ее побаиваются, потому что Доронина — актриса крупного калибра. А когда-то считалось, что кино ей противопоказано: странная она какая то, говорит шепотом, с придыханием. Имея большой талант, Доронина слишком мало снималась. От «Тихого Дона» Сергея Герасимова сама отказалась, потому что мечтала об Аксинье, а предложили Дарью. Не сыграла в «Коротких встречах» Киры Муратовой, так что режиссеру пришлось сниматься самой. Но достаточно уже фильма «Три тополя на Плющихе» Татьяны Лиозновой, где Доронина сыграла свою бедную маму, как скажет сама, чтобы остаться в истории отечественного кино.
Лет десять назад вокруг ее театра сгустились тучи. Кто-то требовал его немедленно закрыть, сравнивал с драмкружком. Доронина настаивала на заговоре молчания вокруг того, что она делает, говорила о целенаправленном уничтожении ее как русской актрисы. Но и теперь она намеренно самоустраняется, избегает публичности, не появляется нигде, остается в одиночестве, окруженной стеной непонимания. Многие коллеги не хотят о ней высказываться, но охотно вспоминают ее «золотой век» в БДТ у Товстоногова, где она была первой актрисой. Анатолий Эфрос когда-то сказал, что взамен Дорониной Товстоногову придется искать пять актрис. Она и сама не раз говорила, что счастливой была только в БДТ. Считается, что у нее несносный характер, но демонического впечатления она не производит, скорее, впечатление человека ранимого. Один из ее коллег нам сказал: «Она совсем не демон, а нормальная баба. И актриса, которая отстаивала себя как умела. Жизнь ставит разные барьеры. Тяжело волочить на себе театр, каким бы он ни был».
В Школу-студию МХАТ Доронину с первого захода не взяли, когда она, еще восьмиклассницей, не имеющей аттестата зрелости, пыталась выдать себя за десятиклассницу. Но талант не спрятать — заметили сразу. Родом она из самой обычной семьи, если не считать того, что ее дед был церковным старостой. Театр для нее как жажда, которую не утолить. Ради него она готова была жить в общежитии на шестерых, с клопами, уехать из Ленинграда в Волгоград, куда брали ее первого мужа — Олега Басилашвили, скитаться с ним по гримеркам, не имея собственного угла. Это уже потом наступил «золотой век» в БДТ у Товстоногова. Говорят, что ее там не любили за нрав. Она всегда была первачкой. А вот такой тонкий актер, как Владислав Стржельчик, считал ее совершенством, нежно к ней относился. В 25 лет Доронина сыграла одну из самых ярких ролей — Надежду Монахову в «Варварах» у Товстоногова, потом Софью в «Горе от ума». Драматург Эдвард Радзинский, ставший позднее мужем Дорониной, сказал, что тот, кто не был на «Горе от ума», не был в театре вообще. Жерар Филип подарил ей букет алых роз, увидев ее в роли Настасьи Филипповны в «Идиоте». А она взяла и ушла на взлете. И будет это делать не раз, необъяснимо срываясь с благополучного места. Доронина уверена, что состоялась вопреки обстоятельствам, недоброй воле других.
Вместе с Владимиром Рецептером она выходила на сцену БДТ в спектаклях Товстоногова. Он — один из немногих, с кем сложились теплые отношения. Вот что рассказал Владимир Рецептер — прекрасный актер и писатель, руководитель Пушкинского театрального центра в Санкт-Петербурге: «Сколько бы лет ни исполнилось Татьяне Дорониной, для меня она — та самая Софья из легендарного товстоноговского спектакля, которую без памяти любил мой Чацкий; бросался к ногам с ледяной дороги, поднимал на руки, спасая от обморока, приводил в чувство, „глядел, и видел, и не верил“. Доронина свою роль к тому времени, когда я вводился в спектакль, уже много раз сыграла с Чацким-Юрским. Тем опаснее было провести первую репетицию наших сцен у нее дома, первый экзамен на великую роль сдать именно ей. Однако сдал и играл в очередь до ее отъезда из Ленинграда. Но оба мы этой пробы не забыли, и когда много лет спустя Татьяна воскликнула: „Как ты меня любил, Володя!“ — это стало воздаянием за „мильон терзаний“ моих и Александра Андреевича Чацкого. Да, любил и люблю, потому что для меня Татьяна навсегда сродни своей Софье. Непростая. Не настежь открытая. Со своей женскою тайной вне времени, а сегодня и вне века. Татьяна Васильевна для меня вне всякой политики, и я ни с кем, в том числе и с нею самой, не стал бы обсуждать „злобу дня“ или артистов политической сцены. Встречаемся мы редко, но всегда в радость. Татьяна Доронина горячо и истово верит в Господа и служит Театру. Соблазны, тяготы, грехи — в театре и от театра. Там же и радости. Радости прощения и Причастия в храме. И если рожден для театра, а он для тебя — не ремесло, а Поручение, можно выжить и стоит жить. Столько лет держать театр, как она, стоять и выстаивать, складывать репертуар, играть, ставить, снова играть, читать и проживать русскую поэзию, вынести все, что катит на тебя судьба, и остаться собою — можно этому только удивляться. Я хотел бы пожелать Тане много сил и лет, добра, мудрости (Софья!), терпения и терпимости, а более всего — чтобы без радости не проходило ни одного дня».
У Георгия Натансона Доронина снялась в трех картинах: «Старшая сестра», «Еще раз про любовь», «Валентин и Валентина». О своей любимой актрисе он снимает уже второй фильм. Вот что говорит сам Георгий Натансон: «То, что родилась такая великая актриса — это праздник культуры России. Я рад, что мне удалось ее когда-то открыть для кино. Худсовет „Мосфильма“ не утвердил Доронину на роль в „Старшей сестре“. Было сказано, что этой девочке кино противопоказано. Работать ей было нелегко. Товстоногов отпускал ее только в свободное от театра время. Вечером в Ленинграде она садилась в поезд, а с восьми утра начинались съемки в Москве. Часик отдыхала в номере, потом гримировалась, сама приводила в порядок каждую ресничку. Я всегда ее называл Татьяной Васильевной, а других актеров по имени, за исключением Михаила Ивановича Жарова. „Старшую сестру“ впервые показали в Италии. Доронина ходила по улицам Рима и Милана в сопровождении фотографов и телеоператоров. Все восхищались белокурой полногрудой красавицей. В газетах ее сравнивали с Мэрилин Монро. Но ее ни с кем сравнивать нельзя. Она просто Татьяна Доронина. Она часто со мной не соглашалась, приходилось идти на компромисс и снимать два варианта — мой и ее. Я понимал: если не уступлю, у нее будет сердитое лицо. Но Татьяна Васильевна — интеллигентный человек. Никаких скандалов у меня с ней не было. Она очень уважала Олега Ефремова, прислушивалась к нему. Ужасно жалею, что снял с ней только три картины. Я бываю почти на всех ее театральных премьерах и даже дарю ей цветы. Сейчас мы заканчиваем картину о Тане — это ее монолог о жизни и театре, которому она предана, ставшем ее спасением и болью. Как-то Инна Чурикова назвала ее актерской глыбой. Она с утра до ночи в театре. Ее монолог мы снимали с восьми часов вечера до десяти утра, поскольку днем она занята. Татьяна Доронина — истинный герой труда. Может быть, мои слова прочтет в вашей газете Путин и присвоит ей звание Героя труда».
Рената Литвинова участвовала в создании своего рода ремейка фильма «Еще раз про любовь» — «Небо. Самолет. Девушка», стала его сценаристом, продюсером и исполнительницей главной роли. Рената Литвинова рассказывала нам: «Татьяна Доронина меня вдохновляла. Я совершенно на нее не похожа, хотя моя мама часто говорила, что я такая же, как она, однообразная. И я считала это большим комплиментом, потому что Доронина — моя любимая актриса. Нашу картину я посвятила ей. Мне кажется, что какая-то связь между нами существует. Профессия стюардессы сегодня не самая модная, в ней маловато красавиц». Но «странные» стюардессы Литвиновой и Дорониной — как раз красавицы. Доронина после выхода фильма Натансона получала мешки писем от зрителей, по ней сходили с ума взрослые мужчины и подражавшие ей девочки. Она так и останется для нас трагической красавицей, поющей несерьезную песенку «А весной линяют разные звери, не линяет только солнечный зайчик».
