Вот уже 19 лет подряд Игорь Бутман привозит звезд первой величины на свой фестиваль. 15 марта «Триумф джаза» стартует в Московском международном Доме музыки. Народный артист хотя и уверен в мастерстве приглашенных джазменов, но всё же отмечает: когда играет его собственный коллектив, конкурировать с ним тяжело. Тем не менее затмить Московский джазовый оркестр Игоря Бутмана в этом году постараются Роберт Гласпер, Ришар Бона (оба — США) и другие выдающиеся музыканты.
— Игорь Михайлович, вы всегда говорите, что если человек не понимает джаз, значит, он слушал плохих исполнителей…
— Если вы не понимаете джаз, значит, вы не слушали его шедевры. Это очень важно, потому что если начинаете знакомство с джазом не с шедевра, впечатление может быть испорчено и впоследствии у вас уже будет предвзятое мнение об этой музыке.
— Прошлогодний фестиваль «Триумф джаза» закрывала пианистка Амина Фигарова. И если в первом отделении концерта, в котором Тони Момрель пел под аккомпанемент вашего оркестра, зрители не могли усидеть на своих местах от драйва, то когда на сцену вышла Амина, люди уже спустя 15 минут стали покидать зал.
— У Амины Фигаровой достаточно сложная музыка. Конечно, на контрасте с нашим оркестром ее выступление было не таким эмоциональным. Возможно, зрители ожидали еще большего накала во второй части и, не получив его, ушли.
У музыкантов есть такое правило: кто играет вторым, тот и хедлайнер. Амина Фигарова достаточно уверенная в себе девушка, поэтому выбрала второе отделение. Мы всегда идем гостям навстречу, поэтому предоставили ей такую возможность. Хотя, конечно, по эмоциональному накалу, по степени открытости музыки вторыми должны были сыграть мы.
— Тогда вы рисковали, что зритель вас не дождется. Я к чему спрашиваю: если зрители уходят с концерта музыканта, которого вы заявляете хедлайнером, значит ли это, что он — плохой музыкант?
— Знаете, однажды на «Триумфе джаза» выступал очень известный барабанщик Вирджил Донати. У него тоже достаточно сложная музыка. Его страстные поклонники — человек 500–600 — остались до конца, а где-то тысяча зрителей покинула зал. Бывают такие моменты. Мое утверждение — «если джаз вам не понравился, это значит, что музыканты были плохие» — подходит не под каждый случай.
— Если музыкант видит, что зритель не принимает его музыку, он может сделать разворот на 180 градусов и начать играть нечто другое?
— Конечно! Но при этом важно понимать, что в искусстве импровизации кроется как прелесть, так и опасность. Если зрителю чего-то не хватает, можно это исправить. Но делать это нужно лишь в том случае, когда ты владеешь этим искусством на все 100%: чтобы не было никаких шероховатостей, музыканты работали в тандеме, а не тянули одеяло каждый на себя. Это сложно. Мы всегда стараемся играть музыку, чтобы донести все эмоции, которые нам подвластны, чтобы люди не ушли куда-то добирать впечатления, которых им не хватило.
— Знаю, что вы были на выступлении Басты, но популярный рэп вас не покорил.
— Мы оказались вместе на приватном вечере, где у Басты было запланированное выступление, а у меня случилось незапланированное. Знаете, что я вам скажу? На людей, которые там находились, мое выступление, судя по аплодисментам, произвело такое впечатление, как выступление Басты и еще пары рэперов из его продюсерского центра, вместе взятых. Возможно, это случилось потому, что там в основном были люди моего возраста. Но я также не исключаю, что им мое выступление было интереснее с эмоциональной точки зрения.
Была у меня и другая ситуация. Летом прошлого года я выступал на Дне города в Иркутске. В программе был также заявлен Тимати. На меня произвело неизгладимое впечатление, сколько людей пришло на его концерт. Да, часть из них пришла на меня, но я уверен, что большинство пришло послушать и посмотреть на Тимати. До этого дня я и понятия не имел, насколько он популярен. Я сначала думал: зачем ему два таких здоровых охранника? А когда на него бросилась толпа поклонников, понял, что без них ему было бы плохо.
Я не сравниваю Тимати и Басту — они талантливые люди, никаких негативных впечатлений у меня нет. Но я не большой поклонник рэпа. Эта музыка более актуальна для молодежи. Я тоже в свое время слушал то, что не нравилось моей бабушке, например Deep Purple. Я их до сих пор люблю, а бабушка говорила, что там сплошной барабан…
— В музыке сейчас период коллабораций. Не хотите объединить джаз и рэп?
— Мы уже так делали, причем много лет назад, в Нью-Йорке. Вместе с пианистом Дато Евгенидзе записали композицию, а лауреат премии «Грэмми», трубач Ренди Брекер, тут же написал рэп, который мы добавили в знаменитую песню The Shadow of Your Smile.
— Так, может, к следующему «Триумфу джаза» привлечь Тимати?
— Нам жалко Дом музыки — его же разберут на части (смеется).
— А вы сразу на стадион.
— Зачем? Чтобы приобщиться к популярности Тимати? Передо мной не стоит задача добиться массовости, идя на компромисс. И у меня нет желания, чтобы весь род людской слушал джаз. А если такие амбиции и появятся, то мне бы хотелось реализовать их своими методами. Если я выступлю с Тимати только ради того, чтобы стать популярнее среди аудитории рэперов, меня не поймут ни мои поклонники, ни те, кто слушает его.
— Но концерты «Би-2» с симфоническим оркестром пользуются успехом.
— На меня большинство концертов групп с симфоническим оркестром не производит впечатления. Играют рок-музыканты, сидят за ними 250 скрипачей, которых не слышно. Взять ту же Metallica. Зачем им вообще этот оркестр нужен? Но это их право, каждый самовыражается по-своему.
— Совет по культуре и искусству при президенте, в котором вы состоите, сейчас работает над законом о культуре. Как считаете, какие пункты он должен содержать?
— Важными пунктами в законе могут стать меры по системной поддержке современного искусства и молодежной культуры. Молодым людям интересно открывать что-то новое и при этом чувствовать себя нужным и востребованным. Уже поручено предложить меры по государственной поддержке современной музыки и визуальных искусств. Мы планируем представить свою точку зрения на этот счет. Надеюсь, наши предложения будут услышаны. Джазовое искусство в нашей стране востребовано как никогда прежде, а наша публика — самая молодая в мире.
— У вас и так мощная поддержка. Фестивали, которые вы делаете, проходят по всей стране.
— У нас есть фестивали и с минимальным госфинансированием. Например, фестиваль в Саранске с общим бюджетом на два дня чуть более 500 тыс. рублей. И это с учетом перелетов, проживания и гонораров зарубежных артистов. Мы сами не зарабатываем ничего. Делаем мероприятия, потому что мы любим это дело. Я в Саранск уже третий раз приезжаю ради любви к музыке.
— Бесплатно?
— Да. Вы думаете, что мне государство говорит: «Держите, Игорь Михайлович, деньги, сделайте фестиваль?» Нет. Мы на равных условиях участвуем в конкурсах Минкультуры, предлагаем свои идеи и проекты как государству, так и спонсорам. Но даже если наши предложения по той или иной причине не найдут отклика, мы всё равно найдем силы и будем делать фестивали.
— Есть ли в фестивальной истории предмет вашей особой гордости?
— Думаю, это Международный день джаза в Санкт-Петербурге в прошлом году. Нам пришлось значительно потрудиться, быть настойчивыми и убедительными, чтобы провести этот праздник на должном уровне. В итоге у нас все получилось: мы приняли великих музыкантов, гостей, гендиректора ЮНЕСКО Одри Азуле и многих других.
На гала-концерте был полный зал Мариинки-2, троллейбусы, автобусы и трамваи ходили с надписями «Международный день джаза», музыка звучала повсюду, мы видели единение народов, радость и счастье всех людей. Была масса интересных дискуссий, открытие и закрытие праздника, формальные и неформальные встречи. Горжусь, что нас признали лучшей столицей, когда-либо принимавшей главные события Международного дня джаза
Наталья Васильева
