«Любовь и дружба». Еще с легкой руки английской романистки начала XIX века Джейн Остин эти понятия закреплены в союзе сравнения — подобий и отличий.
«Гордость и предубеждение», роман английской писательницы Джейн Остин
Разумеется, соотнесением этих состояний занимались задолго до автора «Гордости и предубеждения»: во всем мировом литературном корпусе вы найдете немало подобных примеров. Однако, по моему личному наблюдению, дружбе в этой паре зачастую отводилось место младшей сестры, а вот любовь, как правило, выступала полноправной героиней романа. Не ощущаю в себе уверенности заявлять о том, что в нашей современной культуре что-то существенно поменялось. Попробуйте вспомнить, сколько песен, кинофильмов, романов и пьес, стихотворений, посвященных теме любви, вам знакомы, а следом за этим проделайте то же самое с дружбой. Сравнение не в пользу последней, не правда ли?
В скобках считаю важным отметить, что мои рассуждения касаются любви в ее исключительно романтическом аспекте. Я анализирую любовь к мужчине или женщине, но не любовь к отцу или матери, брату или сестре.
Итак, выше я упомянул о том, что дружбе в паре с любовью традиционно отводилась роль второго плана, первое лишь оттеняло второе, выступало своего рода мерой для измерения любви. «Это любовь или всего лишь дружба?», «Мы всего лишь друзья», «Могу ли я рассчитывать на что-то большее, чем дружба?» — эти и подобные им словесные конструкции настолько укоренились в нашем общественном сознании, что довольно непросто выявить в них явную долю несправедливости. Однажды почувствовав ее, я стал задаваться рядом вопросов. Почему дружба считается чем-то менее ценным, чем любовь, и реально ли это так? Неужели дружеские отношения поверхностнее и грубее, чем любовные? Не является ли и дружба альтернативной формой любви? И, наконец, почему людям комфортно именно таким образом выстраивать чаши образных весов?
Пожалуй, главным разделителем дружеских и любовных отношений является феномен физической близости. Найдется немало людей, которые напомнят мне о «сексе по дружбе» и о том, что любовь бывает исключительно платонической, лишенной сексуального притяжения или мотива полового контакта, и, безусловно, окажутся правы. Однако, значительно чаще чувство любовного влечения неминуемо включает в себя и влечение сексуальное — переживая влюбленность, мы стремимся к слиянию с объектом нашего чувства не только духовно, но и физически. Многие ученые оценивают феномен любви в первую очередь как биологический фактор, а именно — как фактор размножения популяции. Чувство любви в ее романтическом аспекте в данном случае считается формой эволюции феномена размножения и необходимости продолжения себя в своих потомках.
Не вдаваясь в научные изыскания, возьму на себя смелость заявить, что любовь того вида, который я разбираю, действительно и существенно если не предполагает напрямую, то как минимум тесно связана с темой человеческой сексуальности. В дружеских же отношениях (по крайней мере, с точки зрения условных социальных норм) сексуальный контекст не обнаруживает своего очевидного присутствия. Я считаю, что здесь кроется как минимум одна из возможных причин той традиции, которая была заявлена в самом начале этого небольшого исследования. Дружеские отношения с биологической точки зрения не решают биологической задачи, более того — не имеют перед собой такой цели. Подобный научно-прикладной мотив плавно переходит в мотив социальный — дружба не создает семьи и не растит детей, зато именно в этом призвана участвовать романтическая любовь. Это безоговорочно так, но стоит ли справедливо делать вывод о том, что по этой причине отношения любви важнее отношений дружеских?
Давайте порассуждаем о том, кто же такой друг. Этим понятием обычно обозначают человека, который по какой-то причине оказывается близким, невзирая на отсутствие кровного родства, брачных уз и любовного интереса. Тем не менее, такой человек подставит плечо в трудную минуту и разделит мгновения радости, выслушает с нежностью и внимательностью, даст искренний и честный совет и, конечно, окажет нам моральную поддержку, даст нам почувствовать, что мы не одни. Другу мы поспешим сообщить хорошие новости или поделиться смешным эпизодом из жизни, откроем собственные страхи и спросим о том, как следует поступить в той или иной ситуации. Друг — это одновременно и якорь нашего корабля, и попутный ветер для нашего паруса, это эхо нашего внутреннего мира и вместе с тем — талисман, способный уберечь от ошибок и опрометчивых решений. Так не друг ли способствует тому, что мы становимся увереннее, оптимистичнее, сильнее и мудрее, что мы побеждаем жизненные перипетии и стремимся к тому, что, возможно, пока еще выше нас? И, если это так, друг — это не «всего лишь друг»; друг — это Друг.
В свете устоявшегося противопоставления любви и дружбы напоследок скажу еще об одном немаловажном аспекте. То, что мы чувствуем в отношении наших друзей, то, что мы переживаем в союзе с ними, то самое топливо, благодаря которому огонь душевной близости горит и согревает нас — это тоже любовь, но иная, в сравнении с романтической, ее грань. Чувство любви как таковое зиждется на стойкой уверенности в том, что именно с этим человеком мы хотим оказываться рядом, именно с ним хотим быть честными и откровенными, именно перед ним готовы предстать в неприглядном виде.
Дружба — это любовь. Так давайте же забудем о том, что быть другом — это нечто меньшее, чем быть возлюбленным?
Сергей Гвоздков
Другие тексты наших авторов:
-
Туманы и алеуты (Вячеслав Немышев)
Больше всего я переживал за холодильник – японский четырёхкамерный... -
Как я учился созерцать (Талгат Иркагалиев)
Я рискну предположить, что увлечённость космосом не в практическом, а в романтическом смысле — это примета определённой стадии человеческого развития... -
Как на меня повлияли подростковые сериалы? (Анастасия Лежак)
Когда дело касалось кинематографа, я всегда была очень впечатлительной и легко поддавалась влиянию красочных историй, романтизирующих жизнь...
