Глава 12. Рамка Симонова. Настоящее кино

Когда была возможность, я с интересом наблюдал за жестами Рошаля и за мимикой его лица. Устроившись в конце длинного ряда столов, за спинами своих сокурсников, я прищуривал глаз и как будто через объектив наводил фокус на учителя. В руках у меня было две Гобразных полоски из картона. Из них можно было легко сделать прямоугольный видоискатель и таким образом кадрировать через него видимое пространство. Нас этому научил кинооператор и доцент ВГИКа Симонов Александр Григорьевич, друг и соратник Рошаля. Размещая

таком кадре крупное и очень выразительное лицо Рошаля, я не просто наблюдал за ним, я монтировал для себя фильм. Рошаль был персонажем этого фильма. Наблюдать за ним и слушать его было интереснее, чем смотреть иной спектакль в каком-нибудь театре.

Раздвигая картонные полоски, можно было наблюдать за учителем на общем, на среднем или на крупном плане. Поворачиваясь влевовправо, можно было делать панорамы, и тогда в кадре появлялись лица моих однокурсников. На крупном плане могли появляться интересные детали. Удаляя или приближая рамку, можно было делать «наездотъезд». Это занятие было не только интересным, но и полезным для будущего кинорежиссера.

Но главное заключалось не в том, как я монтировал жесты и мимику Рошаля. Главное происходило в кадре. Там шел удивительный педагогический процесс. Рошаль обучал нас наблюдать и слушать. Процесс воспринимался как интересный и познавательный кинофильм. Включив свое театральное чувство, педагог преображался в актера и, вовлекая нас в игру, повествовал нам что-то важное. Речь учителя, его мимика и движения выглядели как выразительные элементы кино: звукоряд и видеоряд. Вот он рассказывает нам очередную историю из своей профессиональной практики, непременно полезную для нас. Вот его мохнатые брови надвигаются на глаза, и зрачки прячутся в глубокую пещеру как два таинственных зверя. Готовятся к прыжку! Вот желваки на его щеках приходят в движение, подбородок выдвигается вперед. Он медленно приподнимается над стулом. Вдруг неожиданно он вскидывает руки вперед и вверх. Два стремительных зверька искрометно вырываются из пещеры, увлекая за собой всех вокруг в свое фантастическое прошлое! Губы при этом то сжимаются в узкую щелочку, то потом резко разжимаются до размера иерихонской трубы! Щеки надуваются и тут же втягиваются! Бурлит вулкан! Губы и складки на лбу Рошаля работают усиленным напряжением, помогая извергать из сердца вулкана, и гром восторженных слов, и тихий их шелест! Чувствуется, что исполнитель роли умеет владеть собой и знает как «не переборщить».

Григорий Рошаль обучался актерскому мастерству и режиссуре у Всеволода Мейерхольда вместе с Сергеем Эйзенштейном. В конспектах Эйзенштейна есть запись, которая придется к месту.

«Никогда не «выпаливаться» до конца (голос и возбудимость). Публике всегда должно казаться, что у него еще «в запасе» очень много. «А ведь он, мерзавец, еще может дать». То же в жесте. Иначе «бестактно». Надо интриговать зрителя своими возможностями, чтобы он вечно ждал – вотвот сорвется, как ходят сотни раз смотреть укротителя зверей: когда же его съедят».

Рошаль, выразительно показывая, рассказывает о секретах актерского таланта Игоря Доронина, Заслуженного артиста РСФСР, актера Студии Рубена Симонова и Вахтанговского театра. Доронин познавал актерское мастерство в 20е годы

Педагогическом театре, которым руководил Григорий Рошаль. Надо упомянуть о том, что Вера Павловна Строева и Серафима Львовна Рошаль, работая в Педагогическом театре, написали свою очередную пьесу («Инженер Семптон»), в которой нашлась роль именно для Игоря Доронина. Спектакль поставил Григорий Рошаль. Луначарский и Крупская высоко оценили эту театральную работу.

Позже Игорь Доронин сыграл свою первую кинороль в первом фильме Рошаля «Господа Скотинины». Несколько слов надо сказать об этой картине. Это был «знаковый» фильм: снят на 1ой фабрике Госкино, с которой началась история «Мосфильма». Это была первая киноработа А.В. Луначарского. Он осуществил редакторскую переработку комедии Фонфизина «Недоросль», а Вера Строева и Сима Рошаль впервые написали киносценарий.

Игорь Доронин сыграл с ансамбле с выдающейся актрисой Малого театра Варварой Массалитиновой. В Москву она приехала из Сибири и поступила на службу в театр в тот год, когда родился будущий режиссер Григорий Рошаль. Говорят, что Малый театр на Варвару Массалитинову ходила императорская семья. Весь цвет русской интеллигенции знал ее роли ужасных и прекрасных старух, которых она играла на сцене и в кино всю свою жизнь до октября 1945 года.

Кинооператором фильма «Господа Скотинины» был Козловский Николай Феофанович. Его знали в Российской Империи как лучшего мастера документальной и художественной фотографии. Потом его очаровало молодое искусство синематографа и он самостоятельно овладел профессией оператора. В 1908 году он снял первый русский художественный фильм про разбойника Стеньку Разина «Понизовая вольница». До 1917 года он успел снять более шестидесяти коммерческих фильмов.

Однажды через воображаемую рамку видоискателя я увидел Рошаля невероятно серьезным и при этом необычайно спокойным. Брови не нависали над глазами. Морщины на лбу расправились. Он прочно восседал на стуле и, как мне показалось, излучал торжественную уверенность. Он тихо произнес поверх наших голов свою знаменитую фразу:

Настоящее произведение киноискусства может создать лишь кинолюбитель…

Он не навязывал нам этого утверждения и не требовал, чтобы мы его запомнили. Он просто сообщил нам об этом. Возможно, некоторые из моих однокурсников не обратили на эту фразу своего внимания. Возможно, не придали этому сообщению особенного значения. У меня, честно говоря, в тот момент тоже не было интереса искать в ней глубокий смысл. Смысл откроется потом, когда это понадобится.

Рошаль говаривал, что надо перейти на шепот, если захочешь быть услышанным. В той самой фразе про настоящее произведение мне показалось, что слово «настоящее» прозвучало именно шепотом. Сейчас, возможно, я готов мистифицировать многие высказывания учителя. Но что я могу поделать с собой!? Во времена учебы у него многое воспринималось без подтекстов и тайных смыслов. Однако, Рошаль не был бы для меня великим учителем, если бы какимто образом он не заставил меня, всетаки, осмысливать его секреты в последствии, в нужные мне моменты жизни. Само возникновение таких моментов дает мне смелость и уверенность утверждать, что без мистики тайное может и не стать явным. Физическое восприятие великого учителя в годы учебы, когда мне посчастливилось его слышать и видеть, продолжается теперь на уровне душевного восприятия.

Сверхъестественные силы и энергии живут за границей нашего познания. Мы не знаем о них, но они участвуют в нашей жизни. Спасает вера! Благодаря ей, возможны познания и открытия. Альберт Эйнштейн, размышляя о мистике и о процессах познания законов и смыслов, сказал однажды примерно следующее: поскольку наш внутренний опыт состоит из репродукций и комбинаций сенсорных впечатлений, концепция души без тела кажется мне пустой и лишенной смысла.

Когда я уезжал из Москвы в Сибирь, Рошаль положил свою ладонь на мою голову. В деталях я не запомнил этого момента. Я даже не обратил на это внимание. Не знаю, о чем думал в это время Григорий Львович и осознанно ли его рука оказалась на моем челе. Спустя много лет, этот момент мне приснился. Приснился образ момента. В эти годы я трудился уже в православной студии «Дорога к храму» и знал, что означает «рукоположение». Это одно из таинств преемственности и благословения. Согласно учению исторических церквей, таким образом до сего дня христианам сообщается под видимым образом невидимая благодать Бога. Об этом рассказывали герои моих православных телепрограмм. Образ в мизансцене «рукоположения» для меня представляется символом.

«Церковнославянский язык стал первым официальным языком ДревнеРусского государства. Письменность от Кирилла и Мефодия это святой дар Небес, это волшебный посох, вооруживший путника, ступившего на дорогу к познаниям». Такую фразу я написал для одной из своих телепередач в программе «Дорога к храму». Авторство этой мысли принадлежит святым отцам Русского мира. Замечательные существительные, замечательные глаголы и прилагательные! Для произведения искусства – материал высокого качества! Вот о чем надо сообщать нашим детям и внукам!

Рошаль сказал нам однажды негромко, что без знания Библии человек не может считать себя культурным. Я часто повторяю для себя и для других это утверждение. Священное Писание помогает обрести настоящую суть истины. На церковнославянском языке наше современное слово «настоящий» звучит как «насущный». Святые отцы берегут это слово как ларец, в котором хранится часть божественной истины. Умом это слово не понять. Оно ощутимо лишь верою. Насущное, значит не придуманное умом и не сотворенное по приказу. «…Хлеб наш насущный даждь нам днесь…» – вот о каком богатстве надо просить.

– Что такое счастье? – спросил однажды Рошаль. В муках мы искали правильный ответ. И, спустя некоторое время, сам дал малопонятный в то время для меня ответ: – Это часть чегото чудесного, что делает человека богатым! – Прозвучало как очередная загадка. Отгадку надо было искать в значениях ключевых слов.

…Утром в Субботу наша делегация шла по каменной мостовой с белым флажком впереди. На флажке был изображен Андреевский крест небесноголубого цвета…

Андреевским флагом раньше у меня не было, практически, никакой связи. Но потом! Потом, после Иерусалима и до сегодняшнего времени, Андреевский флаг заполонит мои мысли, мою жизнь! Много интересного произойдет в связи с именем Андрея. Андреевский флаг – это Небесное знамение в честь Первозванного апостола, которое спасало нас, спасает и будет спасать всех своей Божественной осиянностью! Но об этом – дальше…

…Я шел в колонне российской делегации, прилетевшей сюда из Москвы по инициативе Фонда Андрея Первозванного. Если бы Рошаль попросил раскадровать этот эпизод и дать ему название, я, прежде всего, дал бы ему название «Андреевское шествие». Колонна наших паломников, если можно было бы снять ее сверху, была похожа на длинное копье с Андреевским флагом на острие. Копье пронзало людское море на улицах древнего Иерусалима. На наших белых бэйджиках красовался голубой Андреевский Крест. Это был наш отличительный знак. На обороте бэйджика была собственноручная подпись какого-то сержанта Иерусалимской полиции. Сержант позволил православным россиянам присутствовать при чудесном схождении Благодатного Огня! Мы благословенно шли по булыжной мостовой старого города навстречу Чуду. Андреевский Крест, а на обороте – подпись еврея! Смешно! Почему же смешно? Господи, прости мою душу грешную! Я совсем спятил: всегда считал святого апостола Андрея Первозванного предком русских людей. Это же он принес Благую Весть о Спасителе в земли будущей Святой Руси. Это он велел установить на берегах Днепра первые поклонные кресты! Но при этом я напрочь забыл, что святой Андрей был иудеем и родом он был из этих мест.

На узких улочках Иерусалима было множество разнообразного люда: ассоры, палестинцы, европейцы, восточные азиаты и африканцы. «Понятно, – мы. Онито чего?», – гнал я от себя навязавшуюся мне мысль. Мне было всегда невдомек, почему Иисус Христос принадлежит еще кому-то, кроме нас, русских.

Утро было пронзительно солнечным и небо было насыщенно голубым. На мне был надет белый полотняный костюм и обут я был в летние белые туфли…

Необходимость вспоминать наказы Рошаля и рассекречивать их тайный смысл появилась в годы моей преподавательской работы. В первые времена я старался выполнять прописные требования советской педагогики. Отличившихся студентов публично поощрял. Нерадивых – наказывал унизительной оценкой в зачетной книжке. Постепенно среди нерадивых возникала группа, которая вынуждена была меня не любить как преподавателя.

Анализируя ситуации, я сравнивал свои методики с методами Учителя. Мне хотелось хоть немного быть похожим на моего Рошаля. Однако, часто случалось так, что в пылу и азарте преподавательского процесса у меня не получалось как у Рошаля. Виноват сам. Ну разве трудно было помнить, что давая оценки нашим трудам, он никогда никого не наказывал и не унижал. Он никого не осуждал и не приговаривал к лишениям. У меня так получалось не всегда! Даже заслуженные наказания у моих студентов вызывали горестные обиды.

Сейчас я понимаю, что смысл наказания у Григория Львовича имел совсем другое значение. Этот смысл излучался из многовекового религиозного опыта, многократно описанного в Библии. Надо бы всегда помнить, что с тех древнейших времен слово Наказатель означает Наставник, Учитель – Тот кто дает наказ!

Как-то раз я привез Рошалю на Большую Полянку режиссерскую экспликацию курсового фильма. Рошаль охотно принимал нас у себя дома.

Хытрец, хытрец! – приговаривал, потирая руки, учитель.

Да никакой я не хитрец, – пытался самолюбиво защищать свою учебную работу. Мы все знали, что Рошаль от удовольствия всегда потирал руки. Однако, в тот раз в слове «хытрец» почему-то уловил осудительные интонации. Вернувшись от Рошаля, я формально кое-что переделал, хотя работа мне самому изначально понравилась. В конце-концов, переделав, я получил за нее не совсем высокую оценку.

Вспоминать эти маленькие эпизоды, спустя четыре десятка лет, забавно, с одной стороны. С другой – поучительно. Оказывается, в древнерусском словаре существует слово «хытрец», означающее высокие созидательные качества человека. Переводится на современный русский язык как «художник и творец».

Или, например, Григорий Львович что-то оценивал словом «прелестно». При этом он не потирал руки от удовольствия. Почему? Потому что это русское слово в далекую старину означало «лживо, обманчиво». Я об этом не знал!

Так вот, рошалевское слово «настоящее» оказалось не таким простым, каким мы его привычно употребляем. Случилось, что мне зачем-то понадобился старорусский словарь, и там это слово нечаянно явилось мне как укор. Это был мистический сигнал, словно мой Ангел Хранитель напомнил, что непростое слово осталось все еще не понятым мною. Стал разбираться. Разбирательство оказалось увлекательным занятием. Выяснилось, что еще совсем недавно, в начале двадцатого века, это слово означало больше, чем было известно мне.

Рошаль регулярно обсуждал с нами творчество Пушкина. То восхищаясь им, то иногда шутливо браня его, Григорий Львович в конце концов изменил мое школьное представление о классике русской литературы. Зачем Рошаль это сделал?

Пушкин создал новую для русского человека литературу. Он, сотоварищи, по сути был народным реформатором. Не в смысле, что он от имени народа творил новую культуру. Наоборот, Пушкин творил для народа новую культуру. Пушкин изменял народ. Поэтому, видимо, Рошалю не все нравилось у Пушкина. Мне было странно слышать это от своего учителя. И меня, и моих родителей советская школа приучила к тому, что Пушкин это гордость именно советской страны и всего нашего народа.

Рошаль получил базовое образование во времена Российской империи. Сначала родители отдали его в хедер, то есть в еврейскую школу для маленьких детей из бедных семей. Там дети изучали историю еврейского народа и основы мудрости из ветхозаветной части Священного Писания. Затем он обучался в Тенишевском частном училище, где блистательные преподаватели обучали учащихся широкому спектру светских наук.

Гений Пушкина в те времена не был еще осмыслен широкими народными массами и не возведен на ту высоту, на которую подняла его советская власть. Это отдельная тема. Чтобы не уйти далеко от своей первоначальной мысли, вернусь к Рошалю, который подчеркивал, что у Пушкина далеко не все произведения гениальны, и некоторые ему вообще не нравятся. Учитель не назвал конкретных произведений. И правильно сделал, осознанно. Для нашей пользы! Я считаю, что это был замечательный педагогический прием.

Для режиссера очень важно иметь чутье вроде «нравитсяне нравится». Но одного чутья для профессии мало. Режиссура  это занятие, в большей степени, исследовательское. Это непрерывный поиск ответов и на очень легкие, и на очень трудные вопросы. Но и это не все, что Рошаль называл режиссурой. Было у него среди разных объяснений еще и такое понятие, как театральное чувство. Игра на сцене или на съемочной площадке должна нравиться всем, кто в нее вовлечен: режиссер, актер, зритель. Драматургия игры должна быть основана на интересном по форме исследовании, на увлекательном поиске ответов на всевозможные и невозможные вопросы. При этом, важен не сам ответ, а чувство при этом возникшее. В книге Рошаля, которую он издал в годы нашей учебы и подарил каждому из нас, об этом чувстве написано очень подробно.

Не знаю, как другие мои однокурсники восприняли высказывания нашего мастера, но мне пришлось потом долгие годы разбираться с гениальностью Пушкина. Таким образом Рошаль вольно или невольно на занятиях по кинорежиссуре принуждал в непринужденных формах исследовать ранее нам неизвестное. Параллельно с изящной словесностью Пушкина существует язык русского народа. Многое из того языка уже забыто. Поэты и художники любят говорить, что источником их творчества является народ и его мудрость. Правильно поступают! Без народа могут существовать только бесы. Они находятся рядом с людьми представляют собой охотников за душами. У бесов нет племени и рода.

Современный русский язык рождался при Пушкине. Но было русского языка время «до Пушкина» и будет после. Что язык приобрел, а что утратил? Детство, юность, зрелость – этапы жизни, история человека! Что утрачено на каждом этапе и что приобретено? Язык это и есть народ. «Языцы» – со старорусского переводится «люди, цловеки, человеки».

Помню момент, как во время репетиций «Гробовщика» Рошаль спросил, понимаю ли я язык, на котором говорит немец Шульц. Текста у Шульца в повести Пушкина, практически, не было, кроме его застольного тоста. Вопрос для студента, который осваивает профессию режиссера, оказался с подвохом. Рошаль попросил меня подумать над этим. На следующей репетиции Григорий Львович подсказал мне, в каком направлении надо думать, чтобы найти правильный ответ. Язык и народ – это одно и то же слово!

Долгие века эволюция слова «настоящий» происходила под влиянием исторических фактов и событий. Слово не меняло свое внутреннее стержневое содержание и свою первозданную суть, но приспосабливалось к интонациям и деталям меняющегося бытия.

Обращаюсь к различным словарям и к различным толкователям. Всюду нахожу общий смысл слова «настоящий».

НАСТОЯЩИЙ – это Истинный Настоятель, начальник, Главный в доме, Главный в монастыре, главный в реальных и мистических чертогах.

НАСТОЯНИЕ – охранение, попечение, богоугодное деяние. Какой тайный смысл вкладывал Рошаль в свое утверждение, что «настоящее кино» доступно лишь кинолюбителю? Впопыхах не надо пытаться понять этот смысл. Можно ошибиться. Кстати, старорусское слово «пых» во времена Пушкина означало сиюминутную гордость и небрежную надменность.

Рошаль с радостью говорил с трибуны на Кинофестивале УНИКА в Москве, что первые фильмы «Выход рабочих с фабрики» и «Прибытие поезда» были сняты братьями Люмьер незаконно! То есть, не по законам киноискусства и не по законам республики! Не было киноискусства и не было для них светских законов! На самом деле, все понимали, что речь не идет о беззаконии. Истина – в правде. Это закон! Сильнее правды ничего не бывает. Когда поезд на экране приближался на первый план, зрители с ужасом выбегали из зала. Никакая сила не могла их удержать от надвигающейся катастрофы.

Рошаль рассказывал кинолюбителям о том, что иные кинематографисты законы открывали, а иные придумывали! Придумать закон невозможно, потому что это за пределами человеческих возможностей. Человеку доступно, всего лишь, придумать правила, не более того. Труднее открыть закон.

Как только кинематограф стал приносить прибыль, возникла коммерческая необходимость в единых нормах и расценках.

Производители кинопродукции стали придумывать критерии качества, правила монтажа, правила драматургии, нормы и пропорции в композиции кадра, в композиции эпизода и всего фильма. Специалисты, то есть те, кто приобрел право так называть себя, стали оценивать, сравнивать, определять по своему разумению – кто хорош, кто плох.

Мне удалось со своими подопечными немцами на фестивале обсудить эту тему. Они были настроены оптимистично и очень уважительно говорили о фильмах всех кинолюбителей, независимо из какой страны они приехали в Москву. Позже я понял, что для моих немцев фестиваль означал «праздник для всех». Слово «фестиваль» так и переводится с немецкого на русский. Любительское кино это – не соперничество, это праздник! Я же на фестивале переживал за наших, и желал им только победы. Потом испытал даже разочарование, когда Рошаль вручал призы всем авторам без исключения.

Если у кино есть внешний заказчик, то кино не настоящее. Если кино снимается комуто в угоду, то кино не настоящее. Профессиональное произведение киноискусства может быть идеальным по всем канонам, законам и правилам. Оно может производить очень сильное впечатление. Оно может чемунибудь учить, воспитывать, влиять на судьбы. Оно может все, о чем мы только ни подумаем. Одного не может профессиональное кино – быть настоящим произведением искусства! Примерно об этом неоднократно говорил нам Рошаль.