Моё знакомство с Дамбо произошло в лесу. Я искал в снегу монетки стран Северной Европы. Предварительно мой дед их там припрятал. Это были латы, кроны, марки. Иногда я раскапывал собачье дерьмо. Я занимался подобным поиском монет под руководством моего деда раз в неделю. Это продолжалось всю ту зиму.
Источник: новость одинцовского сайта про оборот древесины
Это не было какой-то дурацкой блажью старого маразматика. И хотя мой дед действительно был знаком с Альцгеймером, для него это был всего лишь банджоист, игравший на свадьбе его сестры.
Дед пытался отучить меня от укоренившейся во мне привычки сразу при выходе на улицу искать бычки. Он придерживался той точки зрения, что совсем избавить человека от привычки нельзя – можно лишь найти ей аналог. Потому он придумал изменить мои нейронные связи таким причудливым образом.
Он брал горсть монет из задника своего фотоальбома и вёл меня в одинцовский лес. Просил меня встать у дерева и считать до пятидесяти. Потом он трогал моё плечо, я оборачивался, он мне говорил количество монет, и я продолжал рыхлить снег до тех пор, пока не набирал названное мне количество монет.
По правде сказать, в снегу можно найти много разного, помимо монет, рассыпанных моим дедом. И не только собачье дерьмо. Одинцовский лес был обителью бегунов в летнее время и обиталищем лыжников – в зимнее. Разумеется, курили здесь до фига. Каждое действие рождает противодействие, вы и без меня это знаете.
Так вот, я наткнулся на длинномысые башмаки Дамбо, когда очищал от снега финскую марку. Дамбо звякнул рукой в кармане, а потом достал из него монеты, которые я искал.
Таким непедагогичным вышло наше знакомство. Съюлил я против дедовой методы, значит.
Кстати, бычки я больше никогда не искал. Монеты, впрочем, тоже. Правда, был довольно длительный побочный эффект в виде поиска мелочи под ларьками чуть позже. Меня это увлекало. Не знаю, есть ли связь.
Дамбо и мой дед были знакомы. Дамбо был сыном его армейского друга Артура, у которого не было одной ноги, зато был абсолютный музыкальный слух. Он мог услышать во вьюнке сквозняка и незакрытой дверцы морозильника ноту из Бетховена.
Дамбо это передалось, и одним из его клоунских номеров был номер, в котором он играл отмычками на стоящих штабелями пустых стеклянных бутылках.
Довольно скоро он взял меня к себе на выступление. Шатёр был брошен прямо рядом со зданием городского суда, в котором моя мать какое-то время до моего рождения стучала пальчиками по машинке «IBM» - она была самая типовая, самая универсальная, как сейчас айфон.
Место называлось «одинцовский арбат». Там повсюду был рынок, круговерть торговли. Часть под крышей, часть – под открытым небом. В шатре каждый вечер выступала небольшая цирковая труппа.
Не буду вдаваться в подробности, потому что меня цирк тогда не очень увлекал, а тигров там не было.
Хочу пересказать два наиболее запомнившихся мне номера Дамбо.
Первый назывался «Голограмма для рыбки-бананки». В этом номере (а вернее – репризе) Дамбо сидел с удочкой у маленького бассейна и ловил рыбок. Это были пластмассовые рыбки с магнитом, соответственно, на леске тоже был магнит. Поймав очередную рыбку, Дамбо доставал из-за пазухи банан и съедал его. За его спиной, невидимый залу, сидел специальный человек, который после каждой такой операции надувал воздушный шарик, спрятанный у Дамбо под полами пиджака. Когда ловились все рыбки, шарик достигал критических размеров, Дамбо раздувало до шаровидного состояния, - вдруг происходил взрыв и герой репризы погибал.
Много позже я узнал, что это интерпретация рассказа Сэлинджера «Хорошо ловится рыбка-бананка».
Второй номер назывался «Мощи Сергия Радонежского» и представлял собой такую сцену. По центру стоял небольшой батут. К невысокому потолку была приторочена на верёвочках полка, и на ней лежали какие-то вещи вразвалку. Сложно было понять, что именно. Всё подряд. Кажется, я видел там зажигалку, при этом книгу Толстого «Хаджи-Мурат», при этом – икону. Всё это венчалось надписью: «Мощи преподобного, святого, всеблагого Сергия Радонежского».
В начале действа включалась музыка. Это был альбом «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера». Под эту музыку Дамбо становился на батут и прыгал вверх, пытаясь дотянуться до мощей. В конце, когда он дотягивался, батут рвался и Дамбо исчезал со сцены, проваливаясь куда-то в подвальное помещение.
Вот такие я запомнил цирковые этюды. Великий человек был этот Дамбо. Земля пухом.
Глеб Буланников
