В прокат выходит фильм-катастрофа Алексея Нужного «Огонь». В кадре лесным пожарам противостоит целая плеяда российских кинозвезд, от заслуженных до молодых (а также несколько артистов со свежими, не примелькавшимися пока лицами), за кадром создателей консультировали специалисты ФБУ «Авиалесоохрана» и МЧС, они же предоставили для съемок вертолеты и самолеты, ну а за кадрами реальных катастроф, к сожалению, далеко ходить не пришлось. Однако всего этого, по мнению Юлии Шагельман, оказывается недостаточно, чтобы поверить мужеству отчаянных парней на экране.
В этом году новогодний кинопрокат даже почти не пришлось специально расчищать от западных релизов. Потенциальных конкурентов, кроме отодвинутого на середину января сиквела «Чудо-женщины», смыло второй волной пандемии, так что на экранах будет безраздельно царить продукция отечественного кинопрома. Для взрослых — невеселая комедия «Обратная связь», для детей — снятая под эгидой «Диснея» сказка «Последний богатырь: Корень зла» (в прокате с 1 января), для мечтателей и патриотов любого возраста начиная с шести лет — «Серебряные коньки» и «Огонь». Общего у двух последних картин не только то, что это проекты «Студии Тритэ», ответственной, в числе прочего, за такие патриотические кинохиты, как «Легенда №17» (2012), «Экипаж» (2016) и «Движение вверх» (2017), но и то, что их авторы наконец дорвались до возможности переснять на отечественном материале любимые фильмы своего отрочества. Если «Серебряные коньки» — это наш «Титаник», то «Огонь» — это наш «Армагеддон».
Конечно, герои «Огня» спасают не все человечество, а только Россию (кто сказал, что это миссия попроще?), и не от столкновения с метеоритом, а от лесных пожаров. Однако в остальном сходство поразительное. Вот несущая структура сюжета — отношения гиперопекающего отца, его дерзкой дочери и ее «зеленого», не обтесавшегося еще бойфренда, которые укрепляются, пройдя в прямом смысле огонь и воду. А вот, пожалуйте, здешний аналог приснопамятного космонавта Льва Андропова — пилот древнего спасательного вертолета Акопыч (Виктор Сухоруков), заводящий свою машину при помощи молитвы и такой-то матери. Собственно, параллелей с картиной Майкла Бэя режиссер Нужный и его соавторы сценария Николай Куликов и Константин Майер не скрывают и даже один раз шутят на эту тему, выдав себе таким образом индульгенцию — теперь это не плагиат, а киноманская аллюзия. А для пущей достоверности некоторые кадры и даже отдельные ракурсы можно одолжить у фильма Джозефа Косински «Дело храбрых» (2017) — хорошее же кино, что ему зря пропадать.
«Леса — они всегда горели, горят и будут гореть. Это закон природы»,— философски произносит руководитель пожарного отряда Алексей «Палыч» Соколов (Константин Хабенский в своей самой отечески-надежной ипостаси). Впрочем, хоть авторы и отдают должное исконно-посконному фатализму, который должен отличать поистине народного героя, картину свою они выстраивают по голливудской формуле, как будто поминутно сверяясь с учебником сценарного мастерства. Тут надо расставить героям препятствия (в таком количестве, что фильм уже превращается в экранизацию «законов Мерфи»: всякое решение плодит новые проблемы), тут должен случиться подвиг, а здесь можно выдохнуть и посмеяться; в этом месте — раздеть до пояса мускулистого артиста Романа Курцына (да, человек в майке на пожаре выглядит странно, особенно когда все остальные в защитной одежде, зато отблески огня красиво играют на бицепсах и трицепсах), в другом надавить на зрительские слезные железы, в третьем — подпустить смелой критики нашей с вами действительности. Смелость, правда, ограничивается единственным монологом дочки Соколова Кати (Стася Милославская), работающей диспетчером в штабе авиалесоохраны, о том, что дома и торговые центры у нас горят, потому что начальству разных уровней наплевать на людей. Но это же известное дело — перегибы на местах, то есть ничего, что нельзя исправить вовремя включившейся у конкретного руководителя совестью.
Однако при механическом переносе, казалось бы, проверенных временем и кассовыми сборами приемов на родную почву они почему-то перестают работать. Не так-то просто переживать за героев, о которых известно только то, что один из них (Иван Янковский) влюблен в дочку начальника, другой (Курцын) качок, пишет с ошибками и любит маму, третий (Тихон Жизневский) кудрявый и поет, четвертый (Виктор Добронравов) пережил личную трагедию и, наоборот, все время молчит, а пятый (Антон Богданов)… а пятому не досталось вообще никаких отличительных черт, правда, у него есть жена и двое детей, о существовании которых забываешь сразу, как только они выходят из кадра. Не получается и проникнуться судьбой спасаемых декоративных поселян, среди которых есть старики, плачущие босоногие дети, юная невеста и беременная женщина, хотя одной из этих категорий уже хватило бы для усиления чувства опасности. Может быть, потому, что всех этих обстоятельств и персонажей слишком много, а может — потому, что при всех благих намерениях в них забыли добавить, как это сказать по-русски, dusha?
Юлии Шагельман
