Мои обязанности бугурусланского дворника значительно шире, чем были в Москве.
У меня 12 подъездов при двух домах в одном месте, двор и подъезд в другом (достаточно удалённом от первого, через три квартала) и две площадки у ДК (тут у меня подработка на полставки в 6 000 рэ.).
За штатную работу мне платят МРоТ безо всяких премиальных.
Зато хватает дополнительных нагрузок – например, мы обслуживаем «бесхозную» территорию в шесть домов – посыпаем лёд песком.
Песок таскаем вёдрами из подвала, который тоже не близко. Но там песок сухой и лёгкий, хватает его на много, а мой песок – сырой и тяжёлый, высыпается быстро и кучками, не распыляясь, и мне требуется вёдер пять на выход. А сухого хватило бы полтора ведра. Но тут ничего не поделаешь – пескосушилки у нас нет.
Нет у нас и униформы – работаем в своём. Выдали лишь текстильные тонкие перчатки. От конторы до моего участка далеко, а ходить за смену приходится то и дело. При уже больных ногах (а я ещё и из дома, и домой пешком хожу) это минус.
И вообще минусов больше, чем плюсов. Но у нас так: за каждый заплаченный рупь нервов и сил вытреплешь на все пять. А кому не нравится – вот те бог, а вот порог! И никто не вякает.
В силу дорожения местом о дворницкой солидарности нет и речи, любой тут же становится на сторону начальства.
Штрейкбрехерство процветает.
Теперь о питании. Кормёжку каждый приносит свою. Делиться тут не принято (время что ли так сильно изменилось? В мои студенческие годы взаимовыручка ещё оставалась в порядке вещей).
Можно приносить куски из дома, можно пойти в «Сытный дворик», там за сто двадцать рублей накормят. Это минимум. Я беру половину супа, половину гарнира и половину чего-то мясного – скажем, одну тефтелю из двух. И четыре кусочка хлеба. Наедаюсь.
Но две с половиной тысячи в месяц на еду из моего МРоТа – обременительно.
Есть же ещё коммуналка-Интернет-телефон, а зимние тарифы вышибают не только ползарплаты, но и мозги. Газ по счётчику может нагореть на 8 тысяч в месяц, если на улице ниже 20 градусов. У нас это норма.
Я экономлю тем, что подогреваюсь электричеством, а газ или держу на слабом огне, или периодически отключаю, пока не остынут трубы.
Дома хожу в валенках и тёплом халате, как отец Андрея Болконского в своей усадьбе. В этих дворянских особняках и усадьбах ведь было чертовски холодно, баре зимовали в тёплых деревянных пристройках.
Пока я денег не видел, первая зарплата ожидается в одном месте через два дня, в другом через девять. Должно выйти девять тысяч. А у меня долгов одиннадцать тыщ, не считая кредитов.
Я по-любому в минусе.
И это не на один год. Думаю, что минимизация оплаты труда на госуровне (у бюджетников) происходит намеренно. Людей загоняют в кредитное рабство.
У каждого банка есть свои имя и фамилия в правительстве. То есть рука руку моет. Это видно по телерекламе, львиную долю которой составляет продвижение кредитных карт разных ростовщических структур (что одно и то же) лицами известных медиа-персон.
Вместо увеличения зарплат населения до достойного жизненного уровня идёт раздувание банковских репутаций и вербовка клиентуры, зачастую, всевозможными приманками. Приманка – это ловушка, иначе тут не бывает. Но люди ведутся: кто от безысходности, кто по наивности.
Банки, покрывая грабительскими процентами свои «риски», едва ли внакладе. Даже баснословные гонорары «звёздам» на экране им – не великий убыток. А Гармаш и Безруков, полагаю, не за копейки своими лицами торгуют.
В этих колоссальных расхождениях сверхбогатых и бесконечно бедных таится часовою миной та несправедливость, которую не оправдает никакой закон. Потому что судить по правде у нас испокон веков честнее и выше, чем по закону. Но что-то капиталистические умы опять тут не «догоняют» и сами себе готовят гроб с музыкой. Какою она будет – не знаю, но будет точно.
Потому что за пределом давления, по законам физики, идёт или отдача, или разрушение.
И одно другого не лучше. Но система сдержек и противовесов хорошо работает на Западе (наша революция научила), зато никак не привьётся у нас. Бесконтрольная алчность наших нуворишей уже не бесит и не смешит, она их погубит. А власть всегда обслуживает интересы элит. Только элиты нынче продажные и гнилые.
Моё низовое дворницкое положение при моём журналистском опыте и мышлении рождает во мне не консерватора, а революционера. Этому способствует и мой миролюбивый, но до поры, знак Тельца. В его пределах и на границе с ним родилось слишком много тех, кто так или иначе перевернул сознание человечества, устои мира или сам этот мир: Будда, Екатерина Вторая, Робеспьер, Кромвель, Фрейд, Кант, Маркс, Ленин и, уж так вышло, ефрейтор Шикльгрубер. И, видимо, я знаю, о чём говорю, не хуже всенародно любимого Жириновского, тоже апрельского Тельца.
То, что моё призвание и моё нынешнее положение оказались в одном флаконе – не заслуга власти, не гнушающейся так бесхозяйственно посыпать гололёд золотыми мозгами, а её грубое упущение. Радетеля сложившихся устоев (не в мою пользу) из меня это не сделает. Зато сделает опасного оппонента, пока я имею влияние на умы. А читателей у меня достаточно. И если я хоть как-то перекликаюсь с их мыслями – это моя армия, вернуть её в отведённое стойло (казарму) будет уже не просто.
И хорошо, что установились морозы – на перерасходе газа я прогорю, но на отсутствии снегоуборки и долблении льда на время умиротворюсь. И вопрос недоплаты за тяжёлый труд не будет столь злободневным. Бунтарство может сладко подремать.
Сергей Парамонов
