Для киноиндустрии 2019 год стал временем, когда тренды предыдущих двух-трех лет окончательно оформились, и стало понятно, что кино теперь живет по новым законам. Один из них — окончательно размывшаяся граница между телевизионной продукцией и «настоящим» кино. О том, как искусство ушло с большого экрана на малый и вернулось обратно, рассказывает Юлия Шагельман.
Пожалуй, одним из самых ожидаемых событий 2019 года в сфере кино и телевидения, да и массовой культуры в целом, стал финал «Игры престолов». В смысле формального успеха главный хит телеканала НВО ожиданий не обманул: среднее число зрителей каждого эпизода составило 44,2 млн человек, более чем на 10 млн больше, чем в предыдущем сезоне (и это, конечно, не считая пиратских скачиваний). Финальный эпизод, вышедший в эфир 19 мая, только непосредственно во время трансляции собрал у экранов 13,6 млн зрителей. Кроме того, «Игра престолов» была выдвинута на премию Emmy в 32 номинациях, победила в 12 из них, включая «Лучший драматический сериал». Неудивительно, что НВО пока не готово расстаться с миром, придуманным писателем Джорджем Р. Р. Мартином: в октябре этого года канал заказал производство нового десятисерийного шоу «Дом дракона», основанного на его книге «Пламя и кровь», рассказывающей историю династии Таргариенов.
На освободившееся после «Престолов» свято место есть и другие претенденты — пример НВО показал конкурентам, что фэнтези может быть прибыльным и популярным жанром. Так, стриминговый сервис Amazon в 2017 году приобрел права на экранизацию романа Джона Р. Р. Толкина «Властелин колец», заплатив за них, по разным данным, $200–250 млн. Общая же стоимость проекта может превысить $1 млрд, что сделает его самым дорогим сериалом в истории. На Netflix же 20 декабря стартовал собственный потенциальный фэнтезийный хит «Ведьмак» по одноименной серии романов Анджея Сапковского. Несмотря на то что уже на стадии кастинга сериал успел вызвать недовольство фанатов книг и одноименной компьютерной игры, проект был продлен на второй сезон еще до выхода в эфир. За два года, вполне возможно, зрители все-таки успеют его полюбить.
Уже хотя бы по этим примерам видно, что стриминговые сервисы на сегодняшний день стали не просто удобным способом доставки качественного развлекательного контента зрителям, но и в первую очередь его производителями. Так, вторым самым обсуждаемым сериалом года после «Игры престолов» стал третий сезон выходящих на Netflix «Очень странных дел», не уступающий ей и в зрительских рейтингах: по данным платформы, первый эпизод, вышедший 4 июля, посмотрело более 19 млн зрителей. О качестве проектов, выходящих на стриминговых сервисах, и об их растущем влиянии в индустрии можно судить по той же премии Emmy: если лидером по общему числу наград в этом году все еще оставался НВО (его проекты получили в общей сложности 34 награды), то следом за ним шли Netflix и Аmazon, собравшие 27 и 15 призов соответственно.
Конкуренция продолжает расти. В ноябре свои сервисы запустили компании Disney и Apple, причем на каждом из них есть уже как минимум одно хитовое шоу: на Disney+ — «Мандалорец», действие которого происходит во вселенной «Звездных войн», а один из героев, малыш Йода, стал, похоже, самым популярным телегероем года; на Apple TV+ — «Утреннее шоу», посвященное злободневной теме #MeToo и его влиянию на современное общество. В мае 2020 года начнет работать HBO Max — стриминговый сервис компании WarnerMedia, которой в числе прочего принадлежат киностудия Warner Bros., канал HBO и CNN.
В начале 2000-х кабельные каналы, на которых в отличие от эфирных отсутствовали цензурные рамки, произвели настоящую революцию на телевидении, положив начало его новому «золотому веку». Стриминговые платформы, не ограниченные ни государственными сводами правил, ни требованиями рекламодателей и стремящиеся удержать платежеспособных взрослых зрителей, идут еще дальше, предоставляя продюсерам и режиссерам почти неограниченную творческую свободу и бюджеты, которые раньше нельзя было и представить на ТВ. Это, в свою очередь, привлекает как начинающих кинематографистов, так и именитых творцов, которым бывает трудно найти финансирование для своих проектов у крупных студий.
В то время как Голливуд боится рисковать, делая ставку на беспроигрышные франшизы, сиквелы и ремейки, тот же Netflix готов вкладываться в авторское кино, и это приносит свои плоды, если не в виде финансовой прибыли, то престижа.
В прошлом году именно на Netflix вышел получивший три «Оскара» фильм Альфонсо Куарона «Рома», а в 2019-м стриминговый сервис оказался абсолютным лидером по количеству номинаций на «Золотой глобус», объявленных 9 декабря. Всего его проекты были выдвинуты в 34 категориях, причем 17 из них для полнометражных картин, в числе которых оказались «Ирландец» Мартина Скорсезе и «Брачная история» Ноа Баумбаха, заслужившие высокие оценки критиков и обещающие стать фаворитами наградного сезона-2019/20. Фильм Скорсезе с бюджетом $159 млн и продолжительностью три с половиной часа оказался неподъемным грузом для студии Paramount Pictures, зато стал флагманским проектом Netflix.
В связи с этим можно вспомнить одну из самых горячих дискуссий этого года, начавшуюся с комментария Скорсезе о том, что фильмы киновселенной Marvel — это «не кино», а «парки аттракционов». Разумеется, эти слова вызвали острую реакцию как у фанатов супергеройской франшизы, так и у ее создателей. Впоследствии Скорсезе развил свою мысль в интервью Entertainment Weekly: «Традиционные студии ориентированы на получение наибольшей прибыли, и это понятно. Но я думаю, что что-то пошло не так. Там остается очень мало место для картин другого рода. …Блокбастеры, большие комиксоиды, как бы хорошо они ни были сделаны,— это парки развлечений. Это другая форма кино или даже вообще другая форма искусства».
Эти речи могут показаться стариковским ворчанием, но на самом деле они вполне точно отражают состояние современной киноиндустрии. И, по иронии, во многом напоминают ситуацию на стыке 1960–1970-х годов, когда на смену классическому Голливуду, застрявшему в художественном кризисе, пришел молодой и наглый Новый Голливуд, одним из самых ярких деятелей которого был как раз Скорсезе.
Сейчас, правда, слом эпох не подкрепляется денежными потоками: штампованная продукция, которую продолжают производить крупные студии, исправно приносит деньги, а творческие эксперименты или просто безоглядные авторские опыты вроде «Ирландца» не окупились бы в прокате, даже если бы смогли его получить.
Но зато пространство для революции предоставляют стриминговые платформы, а участие производимых ими фильмов в кинофестивалях и получение ими номинаций доказывают, что и в мире «высокого искусства» с этой силой начали считаться.
Юлия Шагельман
