У власть имущих — своя тусовка, свой круг общения, где их отпрыски зачастую между собой знакомятся, а потом женятся. И все в таких браках прекрасно, а главное — богато. Пока они не распадаются. Вот тут-то и выскакивают скелеты из шкафов в особняках на Рублевке...
Экс-глава ГУВД Москвы Владимир Пронин (уволенный в 2009 году, после того как начальник ОВД «Царицыно» майор Евсюков расстрелял людей в столичном супермаркете) попал, похоже, в пренеприятнейшую историю.
Его бывшая невестка Екатерина затеяла судебный процесс. Девушка (кстати, дочь высокопоставленных правительственных работников) разоблачает экс-мужа и экс-свекра, пытаясь вернуть себе ребенка.
По иронии судьбы, в самый разгар боевых действий мама Екатерины работала в Доме приемов правительства, а свекор... занимался озеленением садов за Кремлевской стеной. Вот и получается неслыханное противостояние: Белый дом против Кремля.
О том, как дети становятся главными героями самых громких скандалов, — в расследовании «МК».
Война и мир двух курских кланов
Катерина и Александр познакомились благодаря родителям. Но семьи их друг друга изначально ненавидели лютой ненавистью. Пронины и Шашенковы были прямо как Монтекки и Капулетти. И так же, как герои эпохального произведения Шекспира, жили в одном городе — только те в Вероне, а наши в Курске.
— Мы знали друг друга, не могли не знать, потому что занимали высокое положение, — начинает Людмила Шашенкова. — Но у нас были, скажем так, разные взгляды на жизнь. Владимир Пронин тогда был начальником УВД Курской области. Я владела транспортным предприятием, а муж был директором местного спиртобъединения. Так вот, мы были в зоне внимания силовиков, были постоянные проверки и т.д. Когда у меня возник имущественный спор с одним бизнесменом, еще до решений арбитражных судов и Верховного суда, куда мы подали иски, нас стали выселять из здания. Причем особенно не церемонились — били стекла прикладами автоматов. Словно террористов захватывали. Был большой шум, об этом скандале писали местные газеты.
У Прониных росли два сына, а у Шашенковых — две дочери. Вскоре Шашенковы получили предложение поработать в Москве и переехали туда. Но провидение не собиралось «разлучать» эти две семьи — вскоре уехали в столицу Пронины.
Евгений Шашенков стал начальником Департамента пищевой и ликеро-водочной промышленности Минсельхоза, потом — вице-президентом Росспиртпрома РФ. Его супруга Людмила возглавила Дом приемов Правительства РФ. Владимир Пронин начал работать начальником УВД Юго-Восточного округа, а потом (это случилось буквально за месяц до свадьбы) стал главой ГУВД Москвы.
— В Москве я встретился с Прониным во время очередных посиделок курского землячества, — рассказывает Евгений Шашенков. — Был без супруги — там общались исключительно мужской компанией. С этого момента и завязались какие-то приятельские отношения. Я был у Пронина дома пару раз, выпивали, болтали. Жена моя Людмила была сначала категорически против этого, памятуя старые разногласия.
Пронины знали, что у Шашенковых есть старшая дочь — ровесница их сына Александра, что девушка учится в МГИМО, умница и красавица. В общем, Пронины решили познакомить детей и, так сказать, породниться семьями.
Александр Пронин пригласил девушку на встречу, а та пришла туда со своей младшей семнадцатилетней сестрой — высокой стройной блондинкой Катей. Александру она сразу понравилась — скромная, тихая, идеально подходящая на роль жены.
— Это случилось 9 мая 2002 года, а уже на 24 января 2003 года назначили свадьбу Саши и Кати! — восклицает мама. — Мы, конечно, были в шоке. Катя до этого ни с кем не встречалась. То есть он был первым мужчиной в ее жизни.
Почему не воспротивились идее породниться? Может, потому, что пришли Пронины всей семьей на поклон, свататься. С подарками, песнями, с улыбками и просьбами забыть прежние ссоры. Настоящее русское сватовство по всем традициям было своего рода апофеозом победы Шашенковых. Монтекки и Капулетти закопали топор войны.
«Ах, эта свадьба пела и плясала...»
Можете себе представить, какую свадьбу закатили две эти семьи! 120 гостей, среди которых известные артисты, депутаты, бизнесмены. Рассматриваю фотографии — худощавый жених танцует с невестой, поднимает бокалы с шампанским... Человек на фото мало похож на того плотного, заматеревшего бизнесмена, что я видела на днях на заседании в Тверском районном суде Москвы. Но черты его отца — бывшего главного полицейского Москвы — легко можно узнать в одном и в другом образе.
Таунхаус площадью 400 кв. м (сейчас он выставлен на продажу за 2 млн долларов) на Рублевке в деревне Подушкино — подарок на свадьбу от обеих семей. И только потом Катя выяснит, что дом оформлен почему-то на маму жениха... Выяснится вообще много неожиданного, о чем чуть позже.
Жили молодые Пронины в окружении родственников: с одной стороны роскошный особняк Прониных-старших, с другой — чуть поскромнее — дом деверя Екатерины Валерия Пронина и его жены. У Кати отношения с новыми родственниками не задались. Только свекор, по ее словам, любил и всячески поддерживал. А вот свекровь, Валерий и его супруга, бывало, с ней по нескольку месяцев не общались.
Главный московский полицейский, возможно, из любви к Кате давал сыну дельные советы:
— Он говорил моему мужу, что все имущество нужно записывать на меня, потому что у меня родители изначально состоятельные и никакая проверка не подкопается, — рассказывает Катя. — И вскоре я стала обладательницей тысяч гектаров земли, конефермы, гостиниц, квартир, множества фирм и зданий.
Передо мной внушительный список этого движимого и недвижимого имущества. Причем часть нажитого посильным или непосильным трудом — в Черногории, Португалии, на Кипре.
Была ли Катя против? Объективно — нет. Вряд ли она в свои 18–20 лет тогда вообще задумывалась над этим. Жила и радовалась. Пока сама едва не попала на страницы газет. Случилось так: супруг Александр стал нотариусом, но работать им не особенно хотел, и Катя получила статус и.о. нотариуса. Официально это выглядело так: Пронин брал отпуск, который постоянно продлевал, а все свои полномочия нотариуса передал на время другому человеку — жене. О том, как вообще дети высокопоставленных чиновников становятся нотариусами — писала во всех инстанции, включая Госдуму, правительство, Администрацию Президента юрист Инна Ермошкина. Она осмелилась даже судиться с сильными мира сего, после чего... сама оказалась в СИЗО по обвинению в мошенничестве!
— Это происходило на моих глазах, — говорит Катя. — Я слышала, как пытались посадить Ермошкину и еще одну женщину — Галину Кремлеву, которая тоже подняла эту тему — как раздаются должности нотариусов в Москве.
И стала Катя потихонечку прислушиваться к разговорам в новой семье, вникать в обстановку. Выяснила, что в ГУВД при свекре чуть не на все руководящие должности попали его друзья-земляки (Катя составила целый список — есть в распоряжении редакции). Присмотрелась Катя к окружению г-на Пронина.
— Один из товарищей-полицейских — Юрий М. (фамилия в распоряжении редакции. — Авт.). Он тоже был у нас на свадьбе. А уволили его после того, как на День полиции он в пьяном состоянии сбил женщину. Прибывшим на место происшествия сотрудникам ГИБДД он кричал: мол, отмечал праздник с сыном главы ГУВД Александром Прониным.
Очень близко вхож в нашу семью был Х. (полные данные в распоряжении редакции. — Авт.), брат которого, скажем мягко, имел отношение к угону дорогих иномарок, но всегда выходил сухим из воды. Однажды случился казус — угнали «Ленд Крузер» Валерия Пронина. При мне Пронин звонил Х., тот извинился, мол, ошибка вышла. Джип вернули через пару часов.
Свекор, как бы он этого ни отрицал, общался и с отцом начальника ОВД «Царицыно» Дениса Евсюкова, устроившего расстрел в супермаркете. Они оба знали друг друга еще с Курска. И непосредственный начальник майора Евсюкова — экс-начальник УВД Южного округа Виктор Агеев — был ставленником Пронина. Я думаю, этим объясняется быстрое продвижение будущего убийцы по службе, несмотря на его проблемы с психикой. За шесть лет, что я прожила в их семье, слышала эту фамилию от свекра много раз!
Вскоре Катя начала строить предположения относительно того, откуда добро сыплется на их семью со всех сторон. По ее словам, после общения с ее мужем и деверем у некоторых бизнесменов-строителей начинали возникать неожиданные проблемы, которые потом волшебным образом решались сами собой.
А одна история Екатерину буквально потрясла.
- Был у нас друг семьи Сергей Переверзев. Я его запомнила еще с нашей свадьбы, где он был дорогим гостем. Владел он мебельным бизнесом, группой компаний «Диском», зданием завода «Москвич» на Волгоградском проспекте. На Сергея Петровича было совершено покушение: на Кутузовском проспекте неизвестные стреляли по его «Мерседесу», тот потерял управление и врезался в припаркованную машину.
Переверзев после этого попал в госпиталь им. Бурденко, так как был бывшим военным-подводником. Через пару дней его застрелили прямо в палате. Мой бывший муж и его брат были последними, кто навещал Переверзева в госпитале. Убийство (так как оно было совершено на территории военного объекта) стала расследовать не полиция и ГУВД, а военная прокуратура. Сашу и Валеру опрашивали чуть ли не как подозреваемых, они были в таком ужасе, что не передать. Все надеялись, что папа как-то решит эту проблему. Спустя неделю вдруг появилась какая-то медсестра, которая сказала, что сразу после них она заходила в палату и видела, что все было нормально. По странному совпадению на сегодняшний день жена Валерия Пронина владеет фирмой и хостелом, зарегистрированными как раз по тому адресу, где располагался мебельный центр Переверзева.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»: президент ассоциации импортной мебели Сергей Переверзев был убит 27 мая 2003 года в двухместной палате, где лежал один после ДТП (оно произошло 14 мая на пересечении Кутузовского проспекта и Минской улицы). Неизвестный дважды выстрелил в упор из пистолета (предположительно, браунинга). Пули попали в правую сторону груди, Переверзев скончался практически мгновенно. Перед этим в «МК» вышло интервью с ним, где он рассказывал о конфликте с бывшим депутатом Мособлдумы, владельцем мебельных центров «Гранд» и «Три кита» Сергеем Зуевым. Переверзев был уверен, что у Зуева есть высокопоставленные покровители в правоохранительных органах.
Развод, разрыв, раздел
Незадолго до встречи с Катей Александр Пронин развелся с первой женой Юлей. Она была простой девушкой из бедной семьи.
— После развода она сразу лишилась московской прописки и чуть было не лишилась ребенка, — рассказывает Катя. — Как-то Владимир попросил меня сходить в суд, где шел процесс по сыну. Адвокат ему сказал, дескать, шансов больше выиграть, если заявить на суде, что вот уже есть новая полноценная семья и будущая жена (то есть я) не против воспитывать этого ребенка.
Тогда я заметила, что нельзя отбирать дитя у матери, но он объяснил, что иного пути нет: она якобы не дает ему общаться с сыном, а сама — плохая и гулящая. Родители тогда отговаривали Сашу: мол, есть новая семья — будет еще ребенок. Однажды он вернулся потерянный и рассказал, что якобы на прием к отцу в ГУВД приходила бывшая жена и принесла ДНК-экспертизу, доказывающую, что ребенок не его. На этом все и закончилось. Странная была ситуация.
Но когда я родила Стефанию в 2005 году, муж стал месяцами пропадать в Курске на строительстве объектов. И однажды мне позвонила Юля, заявила, что все это время он проводит с ней и их сыном, который похож на него как две капли воды. Прислала фото.
Разразился скандал. Семья Шашенковых пригласила на разборку семью Прониных. Словесная перепалка Монтекки и Капулетти закончилась примирением: сошлись во мнении, что Юля все придумала, а молодую семью нужно во что бы то ни стало сохранить.
Но ничего не вышло. В 2009-м молодые Пронины все-таки развелись.
— Это была инициатива Саши, — рассказывает Катя. — Ему не нравилось, что я не хотела бросать работу (хотя семье я уделяла много внимания). Он мне сказал: «На кухне, на столе, лежит заявление о разводе. Иди подпиши. Я уезжаю на три дня в Курск, за это время ты, няня и ребенок переедете в квартиру».
«Она не занималась ребенком, все время гуляла», — заявит потом (в декабре 2016-го) на суде Александр Пронин.
Как бы то ни было, в тот момент никто не спорил по поводу того, что маленькая Стефания должна была остаться с матерью.
Накануне развода Пронины подписали два документа: брачный договор и соглашение об уплате алиментов и определении места жительства.
«Стороны пришли к соглашению, что ребенок вплоть до совершеннолетия будет проживать вместе с матерью в своей квартире в Весковском переулке...»
— За это Катя обещала отписать Прониным все имущество, которое они на нее оформляли, — говорит Людмила Шашенкова. — Она так и сделала. Подписала договор дарения, где одариваемым был сам генерал Владимир Пронин, а наша Катя — дарителем. Единственное, что они забыли, — про участок земли более чем в 300 гектаров. Потом генерал Пронин о нем вспомнит, но Катя уже будет вести войну за ребенка, так что откажется отдавать надел (и сейчас по этой земле идут суды, экс-начальник ГУВД Москвы уже одержал первую победу, но бывшая невестка собирается обжаловать решение).
С тех пор Катя жила со Стефанией в Весковском переулке. Девушка устроилась руководителем гостинично-офисного комплекса, но за работой не забывала о дочери, каждую неделю у них были походы в театры, цирки, экскурсии. Папа, уехавший жить на Кипр, навещал дочь несколько раз в год.
5 лет пролетели незаметно. Катя за это время замуж не вышла. Александр тоже семью не создал. А вот в жизни их родителей за это время случились серьезные перемены. Генерал Владимир Пронин устроился работать в Управление делами Президента РФ. По долгу службы он курировал озеленение Кремля и Александровского сада.
«Раньше людей сажал, а теперь цветы», — пошутил он, когда я, как журналист, делала репортаж о «зеленых посадках» в Кремле.
— Дом приемов правительства тоже принадлежит Управделами президента, — говорит Людмила Шашенкова. — Так что мы с Прониным работали по факту в одном ведомстве. Однажды я ему позвонила по служебному телефону, представилась. Он на это: «Опа!» Думал, наверное, что я про наших детей начну говорить. А я ему: «Это исключительно по работе. Распорядитесь поставить в Дом приемов кустарники для высадки по периметру». Должна признать: кусты он прислал и рабочих, которые их высадили. На этом общение и закончилось.
В 2013 году Александр Пронин предложил бывшей жене Кате снова жить вместе. Но не в Москве, а в особняке на Кипре. Девушка сопротивлялась — бросить все и уехать за границу с человеком, который уже однажды ее оставил? Но родители с обеих сторон настаивали: хоть ради ребенка попробуй! В общем, Катя переехала, устроила Стефанию в школу на Кипре, подписала согласие на то, чтобы девочке дали вид на жительство. Но совместная жизнь с бывшим мужем не задалась. Жили в одном доме как чужие люди. Он — по командировкам, она сидела с ребенком.
В июле 2014 года на Кипр собрались родители Александра.
— Я думаю, что у них было неприязненное отношение ко мне после развода, — рассказывает Катя. — Вот он и попросил: «Уезжай на пару недель. Они не хотят тебя видеть и общаться. Ребенка оставь — родители едут специально, чтобы с ней повидаться». Я уехала в Россию. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что в квартире сменили все замки (до сих пор не могу туда попасть!). Саша мне заявил: «Мы в твоих услугах больше не нуждаемся. Ребенка ты больше не увидишь. На Кипр не возвращайся — я написал в миграционную службу на тебя заявление». Мне дали понять, что если я начну бороться за Стефанию, то произойти может все, что угодно — наркотики, тюрьма.
Все, что было внутри, включая ее одежду, документы об образовании и на машину «Мерседес», трудовую книжку и т.д., девушка не может вернуть уже почти два года. Автомобиль за это время был переоформлен на другую женщину (подруга? любовница? просто случайный человек?). Катя не раз писала заявление в полицию, а ей отказали в возбуждении уголовного дела. Приватно объясняли: против сына Пронина идти — все равно что против самого генерала.
«Мамочка, я очень хочу жить у тебя...»
Декабрь 2016 года, Тверской суд Москвы. Почти шесть часов идет опрос свидетелей. Здесь все — няни, водители, соседи, друзья, родители девушки, сам Александр и Катя. Нет только Прониных-старших.
Что здесь происходит? Делят ребенка. Маленькая Стефания живет на Кипре. Ее нынешняя няня рассказывает, что у девочки есть все, она занимается в кружках и секциях, весела и здорова. Но на вопрос Кати отвечает суду:
— Да, она скучает по маме. Она хотела бы видеть ее.
— Кто не дает матери навестить дочь? Самолеты на Кипр летают 5 раз в день! — замечает Александр Пронин.
Катя на это парирует: мол, ей не разрешают даже по телефону общаться с дочерью. Предоставляет суду скриншот SMS-переписки с бывшим мужем и няней.
«Дай мне поговорить с дочерью».
«Почему я не могу поговорить с дочерью».
«Ты не берешь трубку».
Выясняется, что все телефонные переговоры мамы со Стефанией были только через папу или няню. Напрямую общаться Кате не давали. Девочку не привозят в Москву, не дают маме даже на каникулы. Не видят внучку и Людмила и Евгений Шашенковы.
Но и сам отец, судя по словам няни (они есть в переписке между ней и Шашенковыми), не часто бывает дома с дочерью, а когда бывает, то приводит много гостей. «Завтра снова гульки. С утра гости. А потом истерика с уроками в школе», — пишет няня.
Но Александр Пронин и его адвокат на суде, напротив, заявляют, что аморальный образ жизни якобы ведет именно Катя, и приводят свои аргументы: родители ее объявляли в розыск, пытались выписать из своей квартиры, сами обращались в полицию с заявлениями, чтобы ребенка ей не давали...
Как же так?
- Когда Катя вернулась в Москвы и не смогла попасть в свою квартиру, она не рассказала нам обо всем, — поясняет на суде мама. — Она какое-то время жила у друзей. Потом она сказала, что у нее была депрессия, что она не хотела слышать наши нравоучения. Но тогда мы все чуть не сошли с ума, разыскивая ее. Пропала дочь! Именно поэтому мы и подали в розыск.
Александр все это время подливал масла в огонь, говорил, что она может ушла в ИГИЛ (запрещенная в России организация) и скоро мы ее увидим с «поясом шахидки».
Уверена, что Александр вообще спровоцировал этот конфликт между нами и Катей тогда, зная, что мы строгие родители и дочери от нас достанется. В полиции Катю нашли, предоставили нам доказательства, что с ней все хорошо, но она просто не хочет никого видеть. Когда меня вызвали в полицейское подразделение по делам несовершеннолетних и показали письмо Кати к президенту Владимиру Путину, где она просит помочь ей вернуть ребенка, я была в негодовании. Я правда боялась, что Катя связалась с нехорошими людьми и это опасно для внучки. Это уже потом выяснилось что Катя жила у мужчины, с которым они, кстати, сейчас официально расписались.
Наверное, всех этих недоразумений можно было избежать, если бы в семье не было конфликтов. Но в какой их нет? И должно ли это лишить Стефанию матери?
«Мамочка, я очень хочу жить с тобой», — шепчет детский голосок. Катя записала то, что ей говорила дочка, на телефон. Но в суде это не аргумент. Катя просит привести девочку на суд из Кипра. Судья Мария Москаленко почему-то в этом отказывает, даже несмотря на поддержку органа опеки... Она как будто бы больше проявляет интереса, кто и какие подарки дарил, кто сколько платил за обучение, какой размер дома, где она живет и т.д. Но разве только это важно? В свое время Пленум Верховного суда РФ в своем постановлении прописал, что отнимать ребенка у матери можно лишь в крайнем случае. И это точно не случай с Катей.
Александр Пронин упирает, что у бывшей жены нет такого комфортного жилья, как у него на Кипре (в переписке с ней он называет ее семью нищебродами). Шашенковы-старшие в ответ обижаются, показывают суду документы на свою роскошную четырехкомнатную квартиру в центре Москвы...
Если уже люди с таким положением и такими связями, как у них, не могут ничего сделать, чтобы вернуть дочери ее имущество и, главное, внучку, то что говорить о других?
Против каждого высокопоставленного чиновника найдется кто-то еще более влиятельный. Так произошло с Шашенковыми. Но у них на руках есть козыри — то, что не боится больше озвучивать Катя и которые, как хочется в это верить, станут поводом для разбирательств правоохранительных органов.
Отразится вся эта история на Стефании, которой одинаково дороги мама и папа, бабушка и дедушка с обеих сторон? Наверняка. Генерал и его сын от любых комментариев отказываются. Пронин-младший просто молчит. Пронин-старший говорит, что дети — взрослые, пусть сами разбираются. А вернет ли это матери ее дочь? Не знаю.
