Нет ничего проще, чем почувствовать себя чужим на празднике жизни. Достаточно в новогоднюю ночь оставить работающим телевизор после того, как утомительно привычное первое лицо поздравит сограждан с очередным витком государственных достижений. После боя курантов и соответствующих монтажных стыковок на экране начинает происходить нечто, к чему сложно подобрать название. Не может быть и речи о том, чтобы с этим идентифицироваться. Просто выключить — оптимальное решение для человека, берегущего свою нервную систему. Но если ты еще изучаешь культуру согласно профессиональному долгу, следует смотреть. Хотя бы иногда, чтобы не впасть в окончательную неадекватность.
С этой же целью совершенно необходимо знакомство с продукцией резидентов «Комеди Клаба» и фильмом «Ржевский против Наполеона», передачами «Пусть говорят» и «Давай поженимся», творчеством Стаса Михайлова и Елены Ваенги, мюзиклами театра Михаила Швыдкого и постановками «Квартета И». Нехорошо в смущении отворачиваться, когда Дмитрий Хворостовский впадает в экстаз от конфет Ferrero Rocher, а другая оперная певица — Любовь Казарновская затягивается в латекс и красится, как одесская бандерша. Глупо сокрушаться по поводу того, что литература, которую ты читаешь, есть лишь в нескольких столичных магазинах, в кинотеатрах давно не идет то, что ты смотришь, а музыка — если это не файлы, а винтажные диски — покупается за границей. Не может вся рота идти не в ногу, один прапорщик в ногу. Всякий интеллигент в очках-велосипеде должен об этом помнить. И зарубить на своем часто не самом славянском носу, что массовая культура современной России строится на ярких цветах, громком звуке, простых чувствах и больших деньгах. Несоблюдение одного из этих условий обрекает культурный продукт на маргинальное существование.
Несколько лет назад петербургский искусствовед Аркадий Ипполитов написал очень точную статью «Похвальное слово кичу», где говорил о человечности, уютности, телесной правоте этого явления. Действительно, возникшее в 1870-х годах в мюнхенском художественном кругу для обозначения халтурной работы дурного вкуса, понятие кича претерпело в XX веке судьбоносные изменения. Еще в 1939 году американский критик Клемент Гринберг обосновал тесную связь авангардного искусства с практикой кича. В обстановке неуклонно расширяющегося и все более отлаженного рынка оппозиция «высокого» и «низкого» вытесняется оппозицией рентабельного и нерентабельного (без всяких кавычек).
Авангард либо бескорыстен, либо запрашивает высокую цену. Кич всегда продается, зато недорого. Он создает иллюзию быстрого понимания сложных вещей, с которыми по общей медлительности бьются интеллектуалы. Сейчас эта ситуация, актуальная для середины прошлого века в Европе и США, реализовалась в нашей культуре.
Абсолютное большинство согласно потребляет продукт нижайшего качества и не замечает этого, а пропорциональное меньшинство обнаруживает снобистское нежелание адаптировать свои «передовые» идеи под местные условия. Никто из тех, кто старательно оберегает границы своего круга, не заинтересован в том, чтобы население по крайней мере задумалось о том, что на свете есть лучшие эксперты по проблемам общества, чем телеведущий Андрей Малахов, и лучшие художники, чем художник Александр Шилов.
Массовая культура не вырабатывает изнутри никаких альтернатив кичу, она не умеет себя анализировать. Ее администраторы стараются оберегать свою публику от позитивного влияния интеллектуалов.
Отсюда — эффект снижающего отбора, когда каждый последующий новогодний концерт кажется пошлее предыдущего. Напротив, массовое потребление в нашей стране уже претерпело обнадеживающую эволюцию. Попросту говоря, люди всё лучше одеваются и всё лучше обставляют свой дом. Золотые лосины, гипюровые боди, платиновые волосы и замшевые ботфорты все реже попадаются на улицах крупных российских городов, а IKEAоткрывает новые магазины, свидетельствуя о приучении россиян к скромному и добротному скандинавскому дизайну. Меня давно перестали удивлять мат и ужимки районной шпаны в исполнении людей, похожих на хипстеров из хороших семей. Усвоение цивилизованных моделей начинается с внешности — своей собственной и своей квартиры. А кич на телевидении — ну ведь исчезла же передача «Аншлаг», казавшаяся вечной…
